Право имею - Вячеслав Базов

обе стороны был лес, машин не было видно — дорога в Ростов, ночью она почти вымирала. Да и вряд ли кто-то остановился бы ночью.

Из-за деревьев, где-то от Москвы, показался свет фар, в притихшем лесу послышалась музыка: громкие басы. Мужчина недовольно поджал губы, продолжил пыхтеть над колесом. При подъезде музыка стихла, да и машина тоже остановилась, съехала на обочину. Водитель обернулся сказать, что помощи не нужно, он справится — и попятился в ужасе, когда яркие фары осветили его с машиной и тут же потухли. На фоне оставшегося от машины света стояли четыре фигуры, пятый выбирался с водительского сидения.

Чёрными острыми драконьими зубьями они выстроились спиной к свету, лицом к жертве. За сломанной машиной был только лес, на дороге — никого больше. Смерть — не старуха с косой. Будь тут старуха с косой, жертва бы даже обрадовалась, эти же так просто не отпустят. Секунду-другую они молчали, и тут же взорвались хохотом. Жертва опомнилась, бросилась к задней дверце машины, заверещала:

— Зиночка, беги! Беги, Зина!

— Пацаны, он тут с бабой!

Эта волна слишком быстро оказалась рядом, вплотную. Двое схватили за плечи, потащили к лесу, за его же машину. Один дёрнул на себя заднюю дверцу машины, распахнув её, и присвистнул.

— Как баба?! Такая же как он или есть с чем поработать? — один ещё стоял у машины, наблюдал. Водитель взял с заднего сидения арматуру, без спешки стал спускаться ко второй машине.

Тем временем ближе к деревьям произошла какая-то заминка — двое тащивших жертву к лесу замешкались, остановились. Чутко ощутив эту перемену, стоявший у дороги спросил:

— Че там? Сдох, что ли?

— Да тут… — пока один говорил, другой из подельников уже углубился в машину. Прогремел выстрел, и стало так тихо, как тут не было даже за несколько минут до этого, когда ещё ни одной машины не успело подъехать. Оружие у них было, но сейчас незачем было стрелять.

— Кто, млять, палил?! — прорычал главарь, сам направился к машине. И с первым же его шагом из машины спиной на траву вывалился один из подельников, вцепился в живот и заорал, казалось, громче, чем до этого был выстрел.

И тогда появилась она — старуха в балахоне, только вместо косы у неё был пистолет, а вместо балахона покрывало. Бледно-голубым отсвечивала нижняя часть лица, от носа до подбородка, и на этой подсветке был нарисован рот в презрительном изгибе. Главарь потянулся за пистолетом, что был заткнут за пояс джинсов, но новый выстрел свалил его с ног — багажник был открыт и в нём на коленях стоял парень в такой же маске. На водителя ему хватило двух выстрелов — в горло, который только поцарапал, и в голову, в правую глазницу. Потом монстр из багажника развернулся к двоим оставшемся, что ещё держали обрюзгшего водителя. От него ещё раздавались крики, но сам водитель не шевелился, без спешки выключил динамик и крики стихли, начал стаскивать силиконовую маску.

— Не стреляй, а то!.. — начал один из нападавших, обращаясь к парню из багажника, на маске которого светилась снисходительная улыбка. Видно, парень был без огнестрельного, только с металлической трубой, а вот второй рванулся выхватить пистолет из-за пояса, но тогда именно «толстяк» вскинул руки и с двух сразу, с близкого расстояния, обоим прострелил головы. Уже после этого поднялся, начал снимать с себя накладной жир, закинул в багажник, задев при этом подельника. Тот выбрался на траву, с удовольствием размял ноги. Парень, притворявшийся толстяком, сейчас тоже в интерактивной маске, дошёл погасить свет в машине нападавших.

— Что, всех убили? Никого на сладенькое не оставили? — спросил Ник, осматриваясь, тут же заметил недоработку. Она ползла к дороге, к машине, на траве оставался тёмный след. — О, вижу сладенькое.

Глеб вскинул снова обе руки с оружием, и Ник его остановил, словно тот едва не раздавил букашку:

— Погоди, погоди! Этот сучки.

Ева встала над уползающей добычей, наблюдала несколько секунд, потом перевернула резко на спину, к себе лицом. Та булькнула, заговорила дрожащим голосом:

— Не убивайте меня… я только на шухере… я никого… я заплачу.

— Что, вы думали, что сможете с нами поиграть? — спросила Ева, и маска отразила улыбку. В этих масках голоса для внешних обитателей звучали через обработку, более низкими и грубыми, более жуткими. В наушниках же они в это время слышали слова друг друга нормально, без обработки. — А вместо этого мы поиграли вами.

Она выпустила всю обойму — в грудь, в шею, в лицо, теперь можно было не экономить пули. Глеб смотрел на дорогу, не появится ли кто, и вообще выглядел сердитым. Ник ликовал. Раскинув руки, словно они выбрались на пикник, он весело спросил:

— Ну что, Третья, как тебе в аду?

— Как дома, — медленно ответила Ева.

* * *

Трасса вообще была опасная, Калинин даже не удивился, когда сообщили о том, что там произошло новое убийство. Не понимал только, зачем вызвали его, но уже привык — где подозревали чертей, туда звали его. Даже если какие-то подростки нацепили маски как у чертей и разбили магазин — тоже вызывали его. Наверное, чтобы не скучал между их вылазками. Самый преданный фанат знал об этой банде меньше, чем Калинин. Он по памяти мог назвать самые яркие моменты своего дела вплоть до дат, улик, количеству жертв. Но в полиции всем казалось, что всё, что делал Калинин — складывал новые и новые материалы в распухающие папки. Ему и сочувствовали, и относились с пренебрежением. Это был не просто глухарь, а непрекращающийся глухарь со все новыми и новыми эпизодами.

В центре трассы выделялась машина среднего класса. И не дешёвая, и не особо дорогая. Автомобиль стоял нараспашку и вокруг в хаотичном порядке валялись трупы. У одного не было головы. Похоже, её раздавила рванувшая с места машина. Где находилось второе авто тоже было заметно по следам шин на обочине. Ещё тойота располагалась чуть подальше, остальные машины были полицейскими. Около тойоты сновали люди в форме, на переднем сидении пила что-то из бумажного стаканчика симпатичная девушка, руки у неё тряслись.

— Доброй ночи, — Калинин кивнул, и полицейский чуть посторонился, но не отошёл. Видимо, капитан оторвал его от чего-то важного, и тот теперь ждал, когда старший закончит с вопросами и перейдёт к менее приятному делу — осмотру трупов. Команда ещё не подъехала. Девушка посмотрела на него исподлобья, сжав челюсть, и кивнула вместо приветствия. Контакт был в любом случае налажен. Была уже не ночь, а раннее утро,