Нэнси Дрю. Проклятие - Миколь Остоу

Лена была единственным человеком на всем белом свете, который любил выпечку моей мамы сильнее меня самой. Маминым коронным угощением было клубничное печенье, и она любила всем рассказывать, что на них ее вдохновляет цвет моих волос. Но на самом деле, как мне кажется, вдохновляла ее, скорее, любовь к выпечке.

– Хочешь ей помешать? Только попробуй! – пошутила я, хотя прекрасно знала, что никто и никогда не осмелится на такую дерзость. – Чисто теоретически это наша с ней общая задача. Поверь, мерной ложкой я орудую куда увереннее, чем ниткой и иголкой. А ты займешься школьной страничкой в соцсетях?

Лена скорчила гримасу.

– Лучше не напоминай. И как Вагнер только в голову пришло меня на это подписать? – Она сощурилась и посмотрела на меня. – Напомни-ка, почему ты этому не помешала?

Я вскинула руки.

– Если я правильно помню, это было невозможно.

Если школьный устав был печально известен запретом на пользование мобильными во время занятий, то Лена славилась тем, что постоянно этот запрет нарушала. Эту комбинацию, что и говорить, язык не поворачивался назвать удачной, и зачастую Лену вызывали к директору именно из-за таких вот «телефонных проступков». Последний произошел на уроке английского, когда она, раньше всех одноклассников справившись с заданием, решила обновить ленту твиттера. Дело закончилось тем, что ее назначили администратором странички школы «Кин» в инстаграме. Стоило отдать госпоже Вагнер, нашей директрисе, должное – такое наказание по меньшей мере могло принести пользу.

По иронии Лена мало того что способна была с блеском справиться с этой задачей – такая работа приносила ей радость. И если бы ее не навязали в качестве наказания, Лена наверняка добровольно бы на нее попросилась.

– Не переживай. Ты создана для этой роли, – заверила я ее.

– Примерно как я – для роли Эбигейл Дьюитт! – заявил третий голос.

Я с удивлением подняла взгляд и увидела Дейзи. Она стояла рядом с нами, ослепительно улыбаясь и облокотившись на край стойки.

– Представляете, я у Купа целый чизбугер съела. Так объелась, что сейчас, по-моему, лопну, – пожаловалась она и поглядела на меню. – А вы тут чем полакомились? Роллами с лобстером?

– Ха. Очень смешно. Не сыпь нам соль на рану, – сказала Лена.

– Мы, честно говоря, даже еще ничего не заказали, – уточнила я.

– Ого-го! – округлив глаза, воскликнула Дейзи. – Надо было вам подойти к нашему столику! Я бы непременно с вами поделилась своим чизбургером!

– Так уж и «своим». Ты же его у Купера отняла, – напомнила Лена. – Впрочем, неважно: теперь-то поздно уже. Раньше надо было советовать. – Она достала телефон, навела камеру на Дейзи и прищурилась. – Ну давай. Улыбнись и скажи: «Мои лучшие подружки умирают с голоду!»

– Мои лучшие подружки умирают с голоду! – послушно повторила Дейзи, очаровательно улыбнувшись, а потом вытянула руку, требуя показать ей фото. Результатом она осталась довольна и одобрительно кивнула: – Можешь выкладывать.

– Это для школьной странички, – пояснила Лена. – Первый мой пост в качестве администратора юбилея города!

– Какая честь! – отозвалась Дейзи и, положив ладонь на живот, тяжело вздохнула. – Нет, это ж надо было так объесться…

Лена несколько раз постучала пальцем по экрану телефона.

– Фильтр, еще один и еще. Обрезка. Так, еще немного. И еще разок. Готово, – наконец объявила она. – Публикуем. Поздравляю! Ты в ленте! Прекрасная, как цветочек, ха-ха. А теперь посидим-подождем, пока на нас посыплется дождь из лайков. А потом мы с Нэнси, разумеется, примемся за миллион дел, которые надо уладить до праздника. Он ведь уже не за горами. – Она многозначительно посмотрела на нас. – Все, девочки. Пора. Подготовка к Именинам города объявляется открытой.

Считается, что подкова – это символ удачи, но некоторым эта бухта в виде полумесяца, в честь которой Хорсшу-Бэй[2] получил свое название, принесла сплошные невзгоды. Люди встретили здесь вовсе не мирную гавань, а бездну отчаяния и погибели.

Вода есть источник жизни – но она же может ее забрать.

Человеческое тело, увы, тонет.

У наших отцов-основателей есть свои тайны. Они положили все силы на то, чтобы похоронить прошлое, замаскировать шрамы весельем и переписать сценарий.

Но вода ничего не забывает. В тихом омуте, как известно, водятся вовсе не ангелы.

А тайное всегда становится явным.

Будь при мне вся моя власть, никто в этом проклятом городе не знал бы покоя. Но сейчас мощь моя иссякла, а силы на исходе.

Но какая удача, что в этом году именно ее выбрали для церемонии! История «подковы» в очередной раз сыграла мне на руку. Точнее, нам – мне и всем моим предшественникам и последователям.

Да еще в юбилейный год!

Временами сама судьба благоволит нашим планам.

Во время праздника она будет в свете софитов, у всех на виду… А я буду поджидать на задворках. Несмотря на все оковы, в моих руках по-прежнему остается страшная сила.

Горожане, люди недалекие и простые, зовут ее проклятием.

А я – судьбой.

А в минуты, когда благодушие меня оставляет, местью.

Вы вольны выбрать любое обозначение. Напоследок скажу лишь одно.

За долгие годы мне удалось в совершенстве освоить контроль силы, как ее ни назови.

И в долгожданный, хваленый юбилей я это в очередной раз докажу.

– Нэнси! Ты тут? Тебя под этим ворохом и не видно! Что случилось, ты что, магазин тканей ограбила? – со смехом спросил папа, когда я неуклюже протиснулась в дом, нагруженная покупками. Моя ноша была, наверное, раза в три тяжелее меня самой.

– Ох, если бы! – воскликнула я и поставила на пол два огромных пакета с тканью, кружевами и всем, что только может понадобиться для пошива костюмов всей труппе актеров, которые будут в этом году участвовать в юбилейной постановке по случаю Именин города. – Ни за что не поверишь, сколько за все это пришлось заплатить!

– Спрашивать не буду, – пообещал он и помог мне отнести сумки из прихожей в столовую, ничего не рассыпав по пути.

Как только я избавилась от ноши, он поприветствовал меня рукопожатием.

– И даже гадать не стану. Вы с мамой делаете поистине святое дело.

– Точнее сказать, чужую работу, – поправила я его, не сводя глаз с переполненных пакетов. – Уж не знаю, как мама каждый раз поддается на уговоры пошить костюмы всем участникам праздника. Не может же быть, что во всем Хорсшу-Бэе больше ни у кого нет швейной машинки!