Пруд с золотыми рыбками - Елена Дорош

по данному вопросу неинтересно!

Лариска фыркнула и быстренько собралась на выход. Удерживать ее Марфа не стала. Лариска вообще не могла долго обижаться. Завтра позвонит как ни в чем не бывало.

– А твой Мышляев все равно мутный тип! – скороговоркой выпалила подруга на прощание и мышкой шмыгнула за дверь.

Ну что за день такой сегодня! Все ее огорчают! И, главное, пожаловаться некому! Анны Андреевны нет рядом.

Марфа легла на диванчик в гостиной, на котором спала, когда оставалась ночевать. Хотелось просто полежать в тишине. Перемалывать то, что услышала и узнала сегодня, совершенно не было сил. Она все воспринимает обостренно оттого, что расстроена. Завтра все покажется иным, не таким острым, не столь важным.

Полежать ей не дали. То ли Володя действительно соскучился, то ли случайно оказался неподалеку, но через сорок минут он уже позвонил в дверь.

Когда он зашел, такой свежий, легкий и радостный, Марфа поняла, как сильно любимый человек был ей нужен, и крепко обняла. Рассмеявшись, без долгих разговоров, не успев даже толком рассмотреть квартиру, Володя потащил ее в постель.

Марфа отвечала на ласки, но расслабиться никак не могла. Наверное, просто непривычно было заниматься любовью в чужом доме. Хотя дом теперь принадлежит ей.

Тогда почему так тошно?

Тимоша

Главный редактор издательства носил славное русское имя Тимофей и отчество Данилович. Фамилия тоже не подкачала – Потешкин. Тот, кто видел его впервые, сразу впадал в ступор от явного диссонанса. Ни у кого не укладывалось в голове, как человек, который, по идее, должен зваться Ашотом Саркисяном, мог быть Тимофеем Потешкиным. Классическая армянская внешность, венцом которой был, конечно же, нос, никак не коррелировала с простодушным славянским именем.

Ларчик, как обычно, открывался просто. Однажды в один из детских домов Ленинградской области подкинули ребенка. На вид двухмесячного. Мальчик был лыс, пузат и горласт. Все решили, что он сильно похож на их директора – Тимофея Даниловича Потешкина. Просто один в один. С легкой руки коллектива малыша зарегистрировали под этим именем. Сам директор на тот момент находился в очередном, честно заработанном отпуске, поэтому проказе воспрепятствовать не мог, что было, как оказалось, к лучшему. Получив в качестве воспитанника полного тезку, директор считал себя ответственным за его судьбу. Тимофей-младший получил отличное воспитание и приличное образование. Некоторые непосвященные даже считали, что мальчик в самом деле директорский сын, так много сил тот тратил на ребенка. Правда, со временем разговоры прекратились. Уж больно специфическим оказался облик мальчика.

Зато характер Тимофея Даниловича к его внешности подходил идеально, и это немного успокаивало. Людям всегда хочется предсказуемости. Потешкин был вполне предсказуем: пылкий темперамент, внезапная смена настроения, огромное обаяние, армянская хитринка – все это вкупе составляло совершенно неповторимую гремучую смесь, от которой не было спасения.

Марфа Тимошу обожала и считала своим крестным отцом. Если бы не его железобетонная уверенность в ее таланте, она никогда бы не стала тем, кем была, – отличной журналисткой. Именно он когда-то разглядел в ней божью искру и взял на работу стажером. Именно ему она приносила свои первые неуверенные опусы, получала на орехи, уходила в слезах, рыдала перед компьютером, вспоминая все эпитеты, которыми он ее награждал, и писала все заново, чтобы утром принести иной, вполне сносный вариант. Именно с его легкой армянской руки Марфу направили на стажировку в лучшее издательство страны, а потом и в Англию. Именно он приказал ей послать к черту мужа-захребетника, отбил у него квартиру, на которую тот покушался при разводе, и велел больше не связываться с голоштанными снобами.

Марфа Тимошу слушалась и боготворила, что, впрочем, не мешало ей трепетать каждый раз, когда он вызывал ее в кабинет. Вот и сегодня у нее сразу засосало под ложечкой, когда секретарша Катя сообщила, что главред ждет ее у себя к двенадцати часам.

Володя, которого Марфа как раз поила чаем, сразу заметил, что она мандражирует, и поинтересовался, по поводу чего.

– Тимоша вызывает. Наверное, мне прилетит.

– За что, Зая?

– Откуда я знаю?

– Он самодур, что ли?

– Он армянин!

– И что? Это диагноз?

– Володечка, милый, лучше не спрашивай. Если останусь жива, сразу тебя наберу. Возможно, потребуется срочная эвакуация!

Володя засмеялся и обнял, крепко прижав к себе.

– Можешь на меня положиться, Зая. Я друга в беде не брошу. А если понадобится, перекусаю всех твоих врагов. Не забудь, что завтра тебе предстоит быть приглашенной на романтический ужин. Где – не спрашивай! Не расколюсь!

Марфа чмокнула его в нос, выбралась из объятий и, схватив со стола бутерброд, выскочила за дверь.

Как все же хорошо, что у нее есть Володя!

Тимофей Данилович с утра всегда бывал не в духе, поэтому раньше полудня встреч не назначал: боялся, что поведет себя неадекватно. Когда Марфа зашла в кабинет, утренний кризис уже миновал и начальник встретил ее веселым кивком.

– Посадница, ты? Заплывай.

Марфа немного успокоилась. Марфой Посадницей шеф называл ее, только если бывал в духе. Она поздоровалась и забралась за стол для переговоров.

– Командировочка для тебя нарисовалась, Марфуша. Поедешь в Приозерск. Там ветерана одного выселяют из дома. Весь народ поднялся, а сделать ничего не могут. Кому-то из местной администрации место приглянулось. Вид с него, говорят, уж очень красивый. Ты у нас ветеранами занимаешься.

– Честно говоря, давно ничего на эту тему не писала.

– Ну так напишешь. Там не только написать, там помочь надо. Ветерану, конечно, а не оглоеду-чиновнику. Ты у нас дама пробивная, жесткая. За правду вступиться не побоишься.

– Чувствую себя пионером-героем.

– Так в этом ничего плохого нет. Не каждому, как говорится, дано право на подвиг. Поможешь ветерану и тему раскрутишь красиво. Ты это умеешь.

– А когда ехать?

– Завтра и поедешь. Дня на три-четыре.

Марфа присвистнула.

– И это в лучшем случае. Говорю же, дело непростое. Всем миром сладить не могут. Чувствую, там закавыка какая-то. Не зря чиновник давит. Есть и у него аргументы. Люди к прессе обратились, видно, силушки на исходе.

Марфа вздохнула. Итак, романтический ужин с Володей отменяется. Уже третий раз. И все из-за нее.

– Расстроилась, что ли? – чутко уловил ее вздох Тимофей Данилович.

– Да что вы! Я люблю ездить в область! – бодро воскликнула Марфа.

– Отлично! Заодно и отдохнешь. Эх, Марфуша, нам ли быть в печали? Сам бы с удовольствием махнул туда на рыбалку! Жаль, грехи не пускают! Ну, иди уже оформляйся.

Марфа поднялась.

– Как у тебя, кстати, на личном фронте? Ануш Акоповна интересуется, не я, не подумай.

– Отлично!

Марфа обернулась с порога, чтобы шеф