Случайная мама - Роуэн Коулман

Софи попыталась переварить информацию, которую сообщила ей Тесс Эндрю.

— У Кэрри множество родственников, — сказала она. — Конечно, у нее не было родных братьев и сестер, зато целые кучи кузенов — она же была католичкой!

— Да, разумеется. Большинство из них либо переехали, либо обзавелись собственными семьями. Никто не горит желанием забрать к себе детей, и потом, — Тесс с новой решимостью посмотрела на Софи, — Кэрри назвала в своем завещании вас. И вы на это согласились. Вы же должны были подумать о том, какая это ответственность, прежде чем дали свое согласие на опекунство?

И внезапно Софи показалось, будто на нее надвигаются стены ее кабинета и в нем стало нечем дышать.

— Я должна идти, мисс Эндрю, — сказала она. — На ленч.

Тесс тоже поднялась.

— Ленч? — ошеломленно переспросила она. — Слушайте, я понимаю, что все это очень непросто и что я прошу слишком много, но ведь Кэрри наверняка решила, что может вас об этом попросить, иначе не стала бы указывать вас в завещании. Нас же волнует то, что в ближайшее время будет лучше всего для девочек. И выбор невелик, Софи. Пока мы не нашли завещание Кэрри, у нас был только один вариант — патронатное воспитание или воспитательный дом до тех пор, пока мы не разыщем их отца. Мы же не просим вас забрать их навсегда, мы просим вас взять их только на время. На короткое время.

Софи застыла у порога.

— На короткое время? — повторила она эти три слова.

— Как вы верно заметили, у девочек есть отец. Мы его сейчас разыскиваем. Я не сомневаюсь, что, как только он узнает, что произошло, захочет вернуться, чтобы воспитывать их. Так что только до того времени, пока мы не разыщем Луиса Грегори и не поставим его в известность. — И Тесс кашлянула в кулак, закончив свою тираду.

Софи на секунду представила себе, как двое обездоленных детей, которых она едва знала, будут жить в ее квартире. Софи прекрасно разбиралась во многих вещах. Она умела работать на износ, нестандартно мыслить, составлять списки и круговые диаграммы. Особенно — круговые диаграммы. Но она всегда говорила, что с готовностью признает себя некомпетентной в чем-либо, если такой момент наступит. Сейчас как раз наступил такой момент.

— Мне очень жаль, Тесс, — сказала она. — Правда, очень жаль. Но я совершенно не умею обращаться с детьми. Я вообще едва знаю Беллу и Изабель. И согласиться на это было бы с моей стороны неправильно. Неправильно по отношению к ним. Им нужен кто-то, кто знает, как им помочь.

Лицо Тесс сохраняло бесстрастное выражение.

— Может, вы и правы, Софи. И в идеальном мире это был бы наилучший вариант. Но вы знаете, сколько детей в Лондоне на сегодняшний день нуждаются в патронатном воспитании? Сотни. А знаете, сколько у нас имеется в наличии приемных родителей? Менее чем недостаточно. Если вы не заберете их к себе, у меня не останется другого выбора, как расселить их куда-то в соответствии с приказом об опеке. Они отправятся в свой новый дом если не сегодня же, то самое позднее — завтра. И будут жить в доме, который подыщут им местные власти, до тех пор, пока мы не найдем им приемных родителей или не разыщем их отца. В таких заведениях стараются делать все возможное, но, поверьте, это — последний, и самый крайний вариант. Может пройти несколько недель или даже месяцев, пока мы не найдем им воспитательный дом. Может быть, мне даже придется поселить их в разных домах. Мне до сих пор так и не удалось найти для них семью, в которой они смогли бы жить вдвоем. — Тесс напряженно смотрела на Софи. — И, если бы вы согласились взять их к себе, вам не пришлось бы справляться с этим в одиночку. Я смогла бы прибегнуть к приказу об осуществлении надзора, и меня приставили бы к вам, я была бы постоянно рядом. Они скучают по своей маме, Софи. Если бы с ними сейчас был кто-то, кого они знают, им было бы значительно легче. Прошу вас, подумайте над этим. На данный момент вы — их последняя надежда.

Софи на секунду задумалась. Она снова вспомнила тот день, когда умер ее отец. Когда директриса отпустила ее домой, Кэрри, должно быть, увидела из окна классной комнаты, как она идет, спотыкаясь, вся в слезах, через игровую площадку. Кэрри подняла руку, отпросилась у учительницы в туалет, вышла из школы и побежала догонять Софи.

— Только не говори, что тебя наконец-то исключили, — сказала она Софи, когда догнала ее. Девочка еще сильнее разразилась слезами и рассказала подруге, что произошло. Она до сих пор чувствует руку Кэрри на своем плече.

— Хочешь, я пойду с тобой? — предложила Кэрри. Но Софи покачала головой.

— Нет, наверное, я должна сделать это сама, — ответила она, отчаянно желая, чтобы было наоборот. — Но все равно спасибо.

— Слушай, — сказала Кэрри. — Я понимаю, что это не одно и то же, я знаю, что ты любишь своего отца, а я своего ненавижу, и что твой папа умер, а мой сбежал с соседкой, и моя мама после этого свихнулась, но… знаешь, я все равно тебя понимаю. Я знаю, что это такое — потерять отца. Хотя мой и ублюдок, а у тебя был прекрасный отец. — Она помолчала. — Просто понимаешь, теперь в Католической школе уже две девочки, у которых нет отцов. Я теперь — не единственный инородный элемент! — Невероятно, но неуклюжая попытка Кэрри утешить ее вызвала у Софи улыбку. И если в последующие несколько недель все остальные буквально засыпали ее выражениями сочувствия и понимания, то Кэрри одна смогла внести в ее жизнь хоть какой-то просвет. Она смешила ее и заставляла на время забывать о том, что ее отец умер от сердечного приступа на бензоколонке, когда никто не был к этому готов. Кэрри молчала, когда Софи злилась или плакала, разговаривала с ней про мальчиков, про топы «летучая мышь» и рейтузы, а потом снова позволяла ей выплакаться.

— Как я рада, что ты у меня есть, Кэрри, — сказала Софи, когда ее мама открыла входную дверь. Девочки долго стояли, обнявшись, пока наконец Софи не почувствовала, что пора идти.

— Я всегда с тобой, — сказала Кэрри. — Всегда, когда бы ни понадобилось и что бы ни случилось.

— Знаю. Я тоже. Всегда, когда бы ни понадобилось, и что бы ни случилось.

Софи уже много лет не вспоминала тот момент, но сейчас, вспомнив его, она как будто заново почувствовала, сколько силы тогда давала ей верная дружба тринадцатилетней девочки. «Всегда, когда бы ни понадобилось и что бы ни случилось». Девочки говорили это друг другу каждый день и потом уже даже перестали задумываться над значением этих слов. Но, когда понадобилось, Кэрри была рядом с Софи и поддерживала ее в самый трудный период ее жизни. И Софи долго дожидалась возможности вернуть ей долг. Самодостаточная упрямая Кэрри, измученная и униженная всеми теми подачками, которые от чистого сердца собирали для них с матерью прихожане после того, как их бросил отец, гордилась тем, что никогда ни у кого не просила помощи. И она никогда не нуждалась в помощи, вплоть до сегодняшнего момента.

— На сколько? — спросила Софи, сама не в состоянии поверить, что готова, уже готова согласиться.

— Прошу прощения? — сказала Тесс, очевидно, ожидавшая резкого отказа.