Вперед к спасению души - Роза Звягина

Внезапно она услышала позади плеск воды и мужской голос:

– Какая очаровательная картина. Мне срочно нужна кисть!

Ксеша от испуга подпрыгнула, и, обернулась, посмотреть, откуда исходит голос, но нечаянно опрокинула ведро с мыльной пеной и, поскользнувшись, упала прямо в бассейн, смешно размахивая руками. Потеряв ориентиры в пространстве, она барахталась, понапрасну пытаясь нащупать дно.

Под высокими сводами бассейна раздался гомерический хохот, эхом отдаваясь по огромному помещению.

– Зря стараешься, здесь глубоко, – снова послышался низкий мужской голос.

И тут же ее подхватили руки, подтащили к краю бассейна и бесцеремонно подтолкнули вверх прямо под мягкое место.

Ксения вскочила и, спешно вытирая лицо мокрыми руками, уставилась на испугавшего ее мужчину. Над водой была видна лишь голова с мокрыми, волнистыми волосами и смеющиеся глаза на смуглом лице.

Она в растерянности смотрела на незнакомца и не знала, что ему сказать. Спасибо, что спас? Или накричать за то, что испугал? И как он так тихо плавал, что она не заметила, подивилась Ксеша.

– Прости, я не хотел тебя напугать, – прочитав ее мысли, ответил мужчина.

Он снова расхохотался, глядя на смешную мокрую девицу, с которой ручьем текла вода.

От этого издевательского смеха у Ксении задрожали губы, и чтобы не разреветься прямо здесь, она развернулась и побежала прочь.

А вслед сквозь смех неслось:

– Эй, малышка, куда же ты? Давай поплаваем вместе! Тебе понравится!

***

– Там, там… – Ксения примчалась на кухню к Анне.

– Что случилось? Где там? – всполошилась Домовиха и, глянув на девчонку, с негодованием хлопнула в ладоши. – Батюшки! Ксеша, ты почему такая мокрая? Ты же сейчас все здесь зальешь!

– Анна Михайловна, у нас в бассейне незнакомый мужчина плавает!

Анна посмотрела странно:

– В смысле? Живой плавает? Или…

Ксеша замахала руками:

– Конечно, живой. Он меня так напугал, что я… – Она не выдержала и все—таки заревела.

– Ну что ты, ей Богу, перепугала меня! Успокойся, это, наверное, Стёпушка, брат Матвея. Он часа два назад приехал. Бассейн – это его любимое место, – она засмеялась.

Ксения удивилась, честно говоря, она впервые видела, чтобы Домовиха смеялась и говорила так ласково.

– Не бойся его. Он странный, но удивительный, – все еще улыбаясь сообщила Анна.

– Да? – Ксения внезапно перестала реветь, ей показалась несуразной характеристика мужчины – странный и удивительный. – Брат?

– Да. Ты не знала, что у Матвея Борисовича есть старший брат? Он всего на три года старше, Матвею тридцать вот-вот будет, а Стёпушке тридцать три, возраст Христа, – с благоговением произнесла она.

– Знала. Но не видела еще ни разу. Но только почему он такой веселый? Почему смеется… – Она пожала плечами.

Действительно странный, у него горе, а он веселится, как ни в чем не бывало. И то, что Анна говорит о нем с такой любовью, тоже странно. Ксении казалось, что в этом доме домомучительница любит только хозяина – Бориса Степановича.

– Ну вот что, иди, переоденься, пока не замочила тут все. А потом беги на второй этаж и приберись в дальней комнате справа. Это комната Стёпушки. А я пока накормлю его ужином. Вика там убралась, но надо бы еще раз все освежить. Да поскорей убирайся, он, наверное, устал с дороги, захочет после ужина отдохнуть, – с нежностью в голосе сказала Анна, чем еще раз поразила Ксению.

Прибежав в свою комнату, девушка скинула мокрую одежду, кое-как вытерлась и быстро переодевшись побежала на второй этаж.

От встречи с братом Матвея у Ксении остался неприятный осадок. Не очень приятный мужчина, думала она, поднимаясь по лестнице, и с сожалением вздохнула, теперь даже в бассейне ей не побыть одной, только в своей маленькой комнате. Оставалось надеяться, что приехал он ненадолго.

Ксения без труда нашла нужную комнату, за это время она уже освоилась и полностью изучила планировку дома. Она не раз помогала Лиде с уборкой и знала, что крайняя справа комната, рядом с рабочим кабинетом Бориса Степановича принадлежит брату Матвея, Стефану. Теперь она с ним познакомилась лично. Да, неприятное знакомство. Она вспомнила его нахальный взгляд и издевательский смех. Ну до чего же неприятный, бестактный тип!

Ксения убиралась в комнате, на всякий случай оставив дверь приоткрытой, чтобы сразу уйти, если вдруг придет этот ненормальный. И тут из коридора послышались отдаленные голоса.

Один голос точно принадлежал Борису Степановичу, а другой… Наверное, Стефану, решила она и тут же поняла, что не ошиблась, так как голоса стали громче.

– Степан, пойдем в кабинет, нам надо поговорить.

Это говорил Горинов.

– Папа, пожалуйста, зови меня Стефан, – послышался в ответ голос того самого наглеца из бассейна. – Хотя бы в память о маме. Это ведь она меня так назвала при рождении, насколько я знаю.

– Да, назвала. Но ты русский, и имя у тебя должно быть русское.

Горинов всегда противился иностранщине, которая заполонила все вокруг.

– Я наполовину поляк, если ты забыл.

– И что? Это ужасно, что все русские слова заменяют на иностранные, и детей называют на иностранный лад, и компании, и все прочее!

Стефан рассмеялся и язвительно заметил:

– Папа, ты серьезно? Однако денежки иностранные ты любишь больше российских и отдыхать предпочитаешь исключительно в заморских странах.

Ксения слушала их разговор и не знала, что делать. Надо было сразу выйти, чтобы они не подумали, что она подслушивает, но теперь было поздно. Тогда она решила дождаться, когда они войдут в кабинет, и сразу быстренько улизнуть.

Но в кабинет собеседники не пошли, а остановились в коридоре прямо рядом с комнатой Стефана. И Ксеша, вместо того, чтобы показаться и не компрометировать себя, испугалась и притихла, понадеявшись, что они скоро уйдут.

– Ладно, все, – прервал отец. – Давай о деле… Я из-за всего, что случилось, плохо себя чувствую. В офисе не бываю…

– И что? – перебил строптивый сын. – Твой бизнес прекрасно крутится без тебя.

– Нет, ошибаешься! – горячился Горинов. – Бизнес требует постоянного внимания и личного присутствия. Потому и крутится, как часовой механизм, что я сутками пропадаю в компании. Пропадал… – Борис схватился за сердце и сел в кресло, стоящее в коридоре у окна.

– И что? Что ты от меня хочешь? Только не говори, что я должен идти и протирать штаны в твоем офисном кресле!

– Не протирать штаны, а руководить.

– Нет, папа. Сразу говорю, я не согласен.