Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #4 - Вадим Валерьевич Булаев

Щёлкнул замок, дверь приоткрылась на десяток сантиметров. Из квартиры показалась лицо тётки лет сорока пяти. Без косметики, обрамлённое химической завивкой рыжеватых волос, с чётко обозначившимися морщинами по уголкам глаз.

– Покажите документы ещё раз, – попросила она.

На правой ладони Иванова снова вспыхнула Печать, а сам он изобразил самую добрую, понимающую улыбку из всех, на которые был способен.

Насмотревшись, Валюхина, поджав тонковатые губы, нерешительно впустила инспектора.

***

Общение с тёткой заняло полчаса. Собрались все: и её мать-старушка, и двое худых, угловато-длинных в своём переходном возрасте сыновей. Сергей пел соловьём, вещая о злобном маньяке с трудным детством и почти слёзно умолял Ирину Дмитриевну совершить подвиг – пожить пару-тройку дней у родни и дать органам спокойно поработать.

В описаниях злодея палку мудро не перегибал, делая больше упор на то, что красивых женщин надо беречь и вообще, он, как истинный страж закона, готов ей организовать оперативное сопровождение до нужного адреса.

Инспектор был очень убедителен, но Валюхина всё ещё сомневалась.

– А дети? А мама? – суетливо возражала «подзащитная», как про себя окрестил её парень. – В понедельник на работу выходить. Мне прогуливать нельзя – враз премии лишат…

– Им абсолютно ничего не угрожает, – походя решал проблемы Сергей. – На работу сообщим, вякнуть не посмеют. Квартиру под охрану возьмём.

Помогла закончить препирательства, как ни странно, бабка. Сутулая, редковолосая женщина с блёклыми глазами в застиранном, тёплом халате.

– Поезжай, доця, – прошамкала она. – Отдохни от нас. Ты же видишь, товарищ из органов добра тебе хочет. Дай людям спокойно поработать. А мы дома посидим, никуда выходить не станем. Да и куда идти? Сыро везде, мокро…

Подростки собрались было возмутиться, однако мать Валюхиной заткнула обоих одним взмахом руки.

Со старухой Ирина Дмитриевна спорить не посмела.

– Я к Инке поеду. Давно в гости звала, – подумав, сообщила она, направляясь в комнату. – Крымская 8, квартира – второй подъезд четвёртый этаж. С лестницы прямо. Номер я не помню, – виновато пояснила женщина гостю.

– Ничего страшного, – заверил её Иванов. – Главное – мы знаем, где вас искать. И номерочек свой дайте, чтобы на связи быть. Должны же мы будем вас уведомить, когда всё закончится? Вот вам на такси… – в руки подзащитной перекочевала пара купюр не слишком большого достоинства. Та взяла без колебаний, справедливо полагая, что раз обстоятельства вынуждают её уехать из родного дома, то хотя бы не за свой счёт. – Наш сотрудник, на улице остался, проводит.

Уже перед самым выходом из квартиры, Сергей достал смартфон, повозил по нему пальцем, и, делая вид, что разговаривает, громко сказал:

– Выходим. По сторонам смотрите. Готовность пять минут.

***

… Ирина Дмитриевна вышла из подъезда и бодро направилась наискосок, через двор, по тропинке, протоптанной нетерпеливыми местными жителями.

Бочком прошла между плотно, прямо на газоне, припаркованных машин, миновала детскую площадку, углубляясь в тень старых, высоченных тополей, до обрезки которых у муниципалов никак не доходили руки.

Сзади хлопнула автомобильная дверь, и появившийся оттуда некто в вязаной маске, не торопясь, выстрелил в спину женщины. Дважды.

Валюхина ойкнула, обернулась, краем глаза зацепив отъезжающий вдоль дома автомобиль непонятной марки, и медленно, ничего не понимая, упала на мокрую, слизкую, с мелкими камешками и размокшими окурками, землю.

***

– Выйди в подъезд. Надо поговорить, – прошелестело в ухе у Серёги. – Не при свидетелях.

Инспектор окинул взглядом семейство Валюхиной, сделал строгое лицо и официальным тоном сообщил присутствующим:

– Я сейчас пойду, посмотрю, доклады у сотрудников приму. Без меня никуда не выходить и никому не открывать.

Подростки в ответ лишь равнодушно пожали плечами и отправились в свою комнату, бабка потопала к телевизору, и только Ирина Дмитриевна немного напряглась.

– Всё так серьёзно?

Мысленно чертыхнувшись на перебор в роли «блюстителя закона», Иванов успокоил уже одевшуюся «подзащитную»:

– Порядок такой. Неужели вы думали, что вас бесконтрольно выставят из собственной квартиры и до подруги просто проводят, не озаботившись вашей безопасностью? Обижаете… Я же за вас отвечаю.

Последняя реплика, произнесённая виновато-мягким тоном вместе с демонстративно опущенным в пол взглядом и умело наведённым на физиономию смущением, подействовала в успокоительных целях безотказно. Методика проверенная – всегда срабатывает на добрых, не слишком красивых женщинах в разводе и немолодых многодетных матерях. Даже стыдно немного стало.

– Конечно-конечно, – зачем-то сконфузилась Валюхина, теребя в руках простенькую сумку. – Я понимаю.

Многозначительно полуприкрыв глаза, Сергей вышел в подъезд и медленно пошёл вниз.

Спустился на пролёт, где его уже поджидал злющий на весь белый свет Антон.

– Тут тихо, – негромко сообщил он. – Камер нет. Я проверил.

– Всё равно, давай шёпотом, – предложил напарник, готовясь к чему-то нехорошему. – Стены тонкие. Вдруг услышит кто.

– Как скажешь, – согласился Швец. – В двух словах: я из подъезда вышел в образе нашей Ирины Дмитриевны. Просто так, на всякий случай. Думал, если слежка есть – срисую. А мне в спину две пули подарили… Кто – не видел. Из машины стреляли. После выстрела упал на всякий случай, для наблюдателя, если таковой имеется. Был! Был, сучонок… Лица не разглядел, но молодой – точно. Он близко не приближался, из тени смотрел. Минуты полторы, потом скрылся. В разнос пошла Вика Егоровна. Команду валить дала. Не понимаю, почему…

Вопрос «почему» Иванова интересовал не меньше, однако сейчас было не до него.

– Давай потом истоки поищем, – скривился он. – Сейчас с «подзащитной» надо что-то решать. Крутой замес получается. А почему я выстрелов не слышал? Окна ведь в сторону подъезда у Валюхиных выходят. И почему контрольный в голову никто делать не стал?

– Спец работал. Обе пули чётко пониже шеи угодили, как в тире. Был бы материальным – с гарантией бы умер, – начал с последнего Антон. – И ствол с глушителем использовался. При нынешних стеклопакетах вместо обычных окон если кто и услышал, то внимания не обратил. Мелкий хлопок, не более… Прохожих поблизости я не заметил. Делать-то что будем? Они же до утра разберутся, что наша тётка живёт и здравствует? Наверняка ведь полицейские сводки читают. Шефа зовём?

Таким испуганным Иванов видел друга впервые. Понимал – не ответственности он сейчас боится, не Фрола Карповича. За женщину переживает.

– Нет… Да… Погоди… Подумать надо, – рассеянно бормотал инспектор, лихорадочно выискивая хоть какой-то адекватный выход из сложившейся ситуации.

Мозг парня работал на пределе своих возможностей. Помогая своему серому веществу, инспектор начал проговаривать вслух ход собственных рассуждений. Немного несвязно, однако Антон всё прекрасно понимал и стоял не дыша, боясь отвлечь напарника от поиска решения проблемы, в которую они угодили по его милости.

– Если дала команду «Фас» – значит, проконтролирует исполнение… Если работали спецы, то докладывать побегут только после перепроверки факта смерти… Наблюдатель ничего не значит… Страховка. Не более… Времени – максимум до утра… Потом повторят… Заставить отменить? А как? В разум вмешиваться мы не имеем право. Шеф? Тот вряд ли избирательно может, он больше по срокам. На день, неделю… Получается, приказ останется в силе… Не факт, что он на месте… Камеры… наверняка пишется всё. Тётка если и забудет – посмотрит. Не вспомнит – суть поймёт… Не то…

Взгляд инспектора неожиданно остро впился в призрака. Тот вздрогнул – настолько злыми, решительными выглядели обычно серьёзные, спокойные глаза друга.

– Ухоженная, говоришь? Пахнет приятно? – непонятно прошипел парень.

Швец часто, мелко закивал головой.

– Ага. Прямо полированная.

– Х-хе… Есть идейка, – лицо говорившего исказил недобрый оскал. – Ты на какой срок можешь людей Печатью отключать?

– Минут десять, может, больше. От телосложения зависит.

– А если постараться?

Теперь настала очередь призрака призадуматься.

– Сложно сказать… Зато могу держать живых в бессознанке довольно долго. Только постоянно метаться между ними придётся – поддерживать беспамятство.

Непонятный пока план Иванова его определённо обнадёживал, а хищная целеустремлённость, сменившая прежнее ощущение логического тупика, бодрила.

– Тогда так, – из бумажника на свет появилась банковская карта. – Пулей лети в торговый центр… тот, самый дорогой, на площади. В нём найдёшь подарочный магазин. Там должен быть такой… Торгует всякой чепухой для дней рождений и маскарадов. Купи два плаща с капюшонами, самых больших, и две маски на всю рожу. Затем возвращайся. В дверь позвонишь, покажешь рожу… Один комплект отдашь мне, второй для тебя. Сейчас, – косой взгляд на экран смартфона, – девяти ещё нет. Сегодня