Безмолвная честь - Даниэла Стил

Тадаси танцевал с Хироко только один раз — больная нога непозволяла ему большего, но потом Хироко пригласил дядя Так и один из врачей. Влагере осталось не так уж много достойных партнеров, но Хироко это не заботило.Ей нужен был только Питер, и все знакомые давно поняли — ее интересуют друзья,а не поклонники.

Когда Тадаси собрался уходить, Хироко вышла проводить его, иони немного посидели на крыльце, беседуя о Рождестве, Санта-Клаусе ипраздниках, которые видели еще детьми. Тадаси принес невысокую елочку,семейство Танака изготовило игрушки и украшения, но все равно это было не то,что настоящее, большое дерево с покупными гирляндами и сосульками.

— Когда-нибудь, — с теплой улыбкой произнесТадаси, уже собираясь уйти, — у нас снова появится все, что былопрежде. — Казалось, он твердо верит своим словам.

Тойо восхищался елкой, нетвердо расхаживая вокруг нее, но,несмотря на его восторг. Рождество в этом году прошло еще тише. Хироко почтитри года не получала вестей от родителей, ее брат погиб, Кен ушел в армию, апоследнее письмо от Питера пришло еще в ноябре. Такое молчание всегда пугалоХироко — главным образом от неизвестности. Она не представляла, что с нимслучилось — переводят ли их в другое место, ранен ли Питер, а может, и ещехуже… Она понимала, что, если с ним что-нибудь случится, она узнает об этомдалеко не сразу. Питер включил Така в список своих близких, которых следовалооповестить в случае его смерти, но могло пройти месяца два после его смерти,прежде чем эта весть дойдет до Хироко.

— Спокойной ночи, — пожелал Тадаси, и пар от егодыхания медленно поднялся над их головами. — Счастливого Рождества. —На следующий день им предстояло продолжить работу. — Увидимся завтра.

На следующий вечер, встретившись с Ней в лазарете, Тадасипреподнес ей крошечную коробочку. Там оказался маленький, искусно вырезанный издерева медальон с инициалами Хироко на золотой, неведомо как сбереженнойцепочке.

— Тадаси, какая прелесть! — воскликнула Хироко,вручая ему собственноручно связанный шарф, завернутый в красную бумагу. Открывпакет, Тадаси расплылся в улыбке.

Красный шарф был ему к лицу, и Тадаси сделал вид, что незаметил многочисленных ошибок в узоре. — Меня редко хвалили в вязальномкружке, — извинилась Хироко и вновь поблагодарила его за медальон. Обавернулись к работе, и остаток вечера прошел в хлопотах.

Потом Тадаси проводил ее домой и вновь пожелал счастливогоРождества. А войдя в спальню, Хироко задумчиво поцеловала спящего Тойо. Тадасибыл очень хороший, нравился ей, но Хироко не хотелось подавать ему надежду. Этобыло бы несправедливо — особенно потому, что Тадаси был добр к ней. ОднакоХироко убеждала себя, что Тадаси все поймет, и вскоре забыла о нем до утра. Ейснилось, что Питер и Кен вернулись домой — правда, Кена во сне она спутала сЮдзи.

— Откуда у тебя это? — спросила Салли на следующийдень, и Хироко не сразу поняла, что речь идет о подаренном, Тадаси медальоне.

— Подарок Тадаси. — Она дружески улыбнулась Салли.

Хироко связала ей свитер и заказала по каталогу перчатки —теплые вещи были необходимы всем обитателям лагеря.

Но Салли вдруг вновь пришла в ярость и прошлась насчетпривычки некоторых девушек слишком часто менять поклонников.

— Что это значит? — холодно спросила Хироко,оскорбленная намеком.

— Ты прекрасно понимаешь, что это значит, — злоотозвалась Салли.

— Может быть, — согласилась Хироко, — но мнеэто не нравится. Я не меняю поклонников. Мы с Тадаси просто друзья, —добавила она.

— Так я тебе и поверила, — фыркнула Салли и вышлаиз комнаты, прежде чем Хироко опомнилась. Салли стала не только недоброй, но игрубой и едва поздоровалась с Тадаси, когда позднее вечером он зашел пожелатьвсей семье веселого Рождества. Он принес в подарок чудесную акварель,написанную его матерью и изображающую закат в горах.

— Похоже, Салли в отличном настроении, — шутливозаметил Тадаси, а Хироко застонала.

— Сегодня утром я была готова ударить ее, —призналась она.

— Тогда напрасно ты сдержалась — это наверняка охладилобы ее пыл.

Хироко рассмеялась, а потом отправилась вместе с нимпрогуляться. Прогулка затянулась надолго, и это насторожило Рэйко.

— Что-то напоминают мне эти прогулки, — заметилаона, обращаясь к Таку. — Ты не согласен?

Он улыбнулся в ответ:

— По-моему, она уже достаточно взрослая, чтобы решатьсамой, верно? — И добавил уже серьезнее:

— Тадаси — порядочный человек. Я уже говорил с Хироко онем, но она не желает ничего слушать. А жаль, Тадаси был бы ей более подходящейпарой, чем Питер.

— Но почему ты так думаешь? — Рэйко была удивлена,и Так повторил все, что недавно объяснял Хироко. — Может, ты и прав. Так,но она по-прежнему любит Питера.

За прошедшие месяцы Хироко не раз признавалась в этом вразговорах с Рэйко.

— Может статься, полюбит и Тадаеи, — практичнозаявил Так. — Он так привязан к Той о.

Хироко вскоре должен был исполниться двадцать один год, унее был ребенок. Во многих отношениях для нее было бы лучше выйти замуж, к томуже такой брак ни у кого не вызвал бы возражений. Рэйко даже встретилась сматерью Тадаси, и та упомянула, как нравится ей Хироко.

Проходя через комнату, Салли услышала, о чем говорятродители, и выбежала, изо всех сил хлопнув дверью.

— Что это с ней? — удивленно и встревоженноспросил Такео. Он надеялся, что больше Салли не встречается с Хиро, — ееманеры день ото дня становились все хуже. Но потом Такео вспомнил: еще неделю назадХиро увезли из лагеря, а Салли узнала, что у него была близкая подруга.

Всю неделю Салли пребывала в дурном настроении, казалось,вознамерившись всерьез отомстить Хироко.

— Ее самая большая беда — шестнадцатилетнийвозраст, — ответила Рэйко Такео. Салли вскоре должно было исполнитьсясемнадцать, заключение на озере Тьюл ее не радовало. Несмотря на все попыткисделать жизнь в лагере более-менее сносной, его обитатели терпели постоянныелишения. Подросткам недоставало развлечений, доступных их бельм ровесникам, ккоторым привыкли и они сами, и их родители, старшие братья и сестры. Саллилишилась возможности носить нарядную одежду, посещать стадионы и кинотеатры,даже учиться в обычной школе. Она не могла покинуть пределы лагеря. Подобноостальным, она оказалась заключенной, должна была все время мерзнуть, носитьбезобразные свитера, жить за колючей проволокой, остерегаться болезней —поскольку лекарств не хватало на всех. Кроме того, ее постоянно мучил голод.

— На следующее лето мы отправим ее куда-нибудь, —сострил Так впервые за несколько месяцев. Праздники привели его в хорошеенастроение, он даже сводил Рэйко на танцы в канун Нового года, и оба сошлись вомнении, что оркестр играл восхитительно.