Демонология Сангомара. Наследие вампиров - Евгения Штольц

— У них тоже сходит сель?

— Нет. По крайней мере, не жаловались.

Уильям кивнул и натужно заскрипел вороньим пером. Перо он держал неумеючи, привыкнув к уголькам из костра. Прошло минут десять, когда он встал и в смущении передал бумагу графу. Тот с интересом и легкой улыбкой принял ее. Не ожидал он увидеть ничего толкового, ему просто хотелось пристыдить грубого отпрыска, но уточняющие вопросы и то, как серьезно подошел к делу рыбак, удивили Филиппа.

Он пригладил свою седую щетину, довольно хмыкнул и, откинувшись на кушетке, перечитал еще раз.

— Ты предлагаешь жителям Оглиноса перебраться в соседнюю деревню и отстроиться там с условием, что в таком случае они получат дотацию, а также возможность не платить талью пять лет. Семьи, что останутся в Оглиносе, не получат дотаций и не будут освобождены от уплаты налога. Это звучит очень здраво. — Филипп мягко улыбнулся. — Правда, ты ошибся немного в расчетах. Размер предложенных тобой дотаций, а также сумма неуплаченного земельного налога слишком велики для этой деревушки. Нужно либо уменьшить сумму дотаций, либо убрать освобождение от тальи на пять лет.

— Можно чуть снизить дотации и освободить от уплаты тальи на три года, — негромко предложил Уильям, почесав голову. — Тогда искушение все равно будет слишком велико для них и, думаю, все переберутся. А кто не захочет, все равно будут вынуждены последовать за соседями.

— Верно! — Глаза графа засияли. Он со смешком обратился к Леонарду, который все это время внимательно слушал: — Запомнил, сын мой? Нравится, когда рыбак, прочитавший о налогах лишь одну книгу, утирает тебе нос? Чтобы такого не происходило, учись думать и запоминать, что я тебе говорю!

Леонард сжал челюсти и кивнул.

— Я могу быть свободен? — холодно спросил он.

— Иди уже, — махнул рукой Филипп.

Не глядя вокруг, Леонард пролетел мимо родных и гостя, с силой открыл дверь, отчего едва не сбил беднягу Него. Тот нес в руках темный шерстяной плащ. Старик удивленно поглядел на обозленного графского наследника и, пропустив его, тихо вошел внутрь.

— Вот, господин! Далеко ж его, поди, закинули! — И он передал черный шерстяной плащ с капюшоном гостю. Тот принял его и поблагодарил.

— Уильям, — задумчиво обратился граф, сложив руки на груди.

— Да?

— Раз уж я дал тебе свободу передвижения, как ты намерен ею распорядиться?

— Не знаю, господин. Долго еще до суда?

— Несколько недель будем здесь, потом с первым снегом отправимся в Йефасу. Туда две недели верхом.

— Тогда, наверное, свободы у меня будет слишком много…

— Это я к чему. Ты рвешься чем-то отплатить за вещи, кров и пищу. Чтобы ты не чувствовал себя должным, я хочу предложить тебе помочь мне с ответами на некоторую корреспонденцию. Не всю, конечно, а ту, информация из которой не так ценна. Я буду отбирать для тебя письма из вечернего привоза и с утра класть на край стола. В кабинете я обычно работаю с полудня, после аудиенций и встреч с людьми в городе, так что до обеда ты можешь сидеть здесь и отвечать на письма. Что скажешь?

— Конечно же соглашусь! — бодро ответил Уильям, и глаза его загорелись.

— Замечательно! На ближайшие пару дней я отменил практически все встречи по состоянию здоровья, так что завтра и послезавтра введу тебя в курс дела. А теперь все покиньте кабинет. Него, останься.

Уильям и Йева послушно вышли. В коридоре послышались их удаляющиеся шаги. Когда шаги стихли, Филипп задумчиво обратился к своему управителю:

— Него, все чаще и чаще я начинаю возвращаться мыслями к нашему разговору о наследнике. У меня появляются вполне себе серьезные сомнения касаемо моего Леонарда.

— А что случилось? Почему Леонард был так зол?

— Погляди. — Граф передал бумагу со стола.

— Ну и почерк… — поморщился Него. — Лошадь хвостом лучше напишет. Так что это? Это наш рыбак написал?

— Почерк не главное, мой друг. Вникай в суть.

— Ну, он предлагает дотации, освобождение от налогов… Как-то написано все слишком мягко, услужливо. Да и дотации. Разве мы когда-нибудь выплачивали их кому-нибудь? Но почерк, почерк… Ох, Базил в пять лет и то красивее писал.

— Да не смотри ты на почерк! — возмутился Филипп. — А теперь сравни ответ простого рыбака с ответом моего сына, графского сына, которому я прочил роль помощника в управлении землями.

И он протянул уже другую бумагу, написанную остреньким почерком. Здесь каждая буковка была выведена с изящной красотой.

— Ну, тут, конечно, написано… кхм… бестактно. На месте вождя я бы закусил на сюзерена, который уже в первой строчке называет его тупоголовым ослом. Хотя, надо заметить, написано очень красиво — у вашего сына легкая рука… Но что вы от меня хотите? Узнать, какой ответ толковее?

— Нет. Оба ответа бестолковы. В одной бумаге написано, как ты заметил, слишком мягко — крестьяне не оценят такой мягкости, им для понятливости нужно по спине палкой. Тем более ни разу за свои почти пятьсот лет я не платил дотаций, потому что подобные «налоговые» книги далеки от жизни. На второй же бумаге написано так, что даже малограмотный вождь почувствует, что лорд сидит в своем замке зазря и не шибко отличается от него умишком. Ты понимаешь, Него, друг мой… Этот простой рыбак пытается вникать, хотя получается у него это непутево из-за отсутствия должного образования. Но он старается! Мой Леонард тоже умен, но, сколько бы я ни учил его, каких бы учителей ни нанимал, он просто не желает применить свои таланты на управление земель! Я пытаюсь показать ему — а он закрывает глаза. Я пытаюсь докричаться до него — а он затыкает уши!

Управитель вновь хотел деликатно промолчать, дабы не втягивать себя в интриги, но гнетущее молчание вынудило его высказаться:

— Я все понимаю. Вы ожидали, что Леонард будет похож на вашего родного сына, Теодда. Но он совсем другого склада ума…

— Да, — взор Филиппа подернулся дымкой, ибо мыслями он вернулся в прошлое. — Мой Теодд тоже не был лишен некоторых недостатков, но я его хотя бы понимал. А Леонард… Ты знаешь, что он делал вместо того, чтобы изучить отчеты, как я просил перед отъездом в Порталойн?

— Что?

— Он музыку сочинял…

— Ну-у… — Старик снова покряхтел, не зная, как осторожнее донести свою точку зрения. — Йеву, Йеву, господин, выбирайте…

— Да. В Йеве я хотя бы уверен, что она будет послушна и не капризна. И с рыбаком она набалуется, чтобы потом вернуться к Базилу. Но она женщина…

— Мой господин, я понимаю, что мой жизненный опыт — ничто по сравнению с вашим. Но мне кажется, что с Леонардом могут возникнуть серьезные проблемы, коль он станет старейшиной…

Раздался тихий стук. В мрачный кабинет вошла Эметта, блестя серыми глазками, как мышка. Она присела в легком реверансе, затем тоненьким голоском оповестила, что графа желает увидеть Брогмот, казначей и управляющий по аренде и налогам Брасо-Дэнто.