Маски Тутанхамона - Жеральд Мессадье

— Да, госпожа. Но эта умерла ночью, когда я увидела двойника царицы.

Застыв, Анкесенамон на какое-то мгновение онемела.

— Что ты говоришь?

— Что я увидела двойника царицы. Не Ка, а двойника, ту, что вечно бродила в окрестностях своего жилища.

— Какая царица?

— Царица-мать, госпожа.

Анкесенамон хотела пожать плечами, но вспомнила, как Сати приказала кобрам спасти жизнь царя в ту ночь в Ахетатоне, и как она ускорила ее выздоровление, приведя к изголовью льва.

— Ты видела двойника моей матери?

— Да, госпожа. Она была очень печальна.

— Почему?

Странный вопрос. Двойники не говорили. Да впрочем, Сати и не ответила; она только устремила тяжелый взгляд на царицу.

— Откуда ты знаешь, что она опечалена? — настаивала Анкесенамон.

— Это было видно по ее лицу.

Анкесенамон сомневалась в том, что, несмотря на маски, которые на них надевали, у мертвых могли быть радостные лица.

— И когда она ушла, я нашла на земле эту повязку.

Она вытащила какую-то вещь из складок своего платья. Отвратительно грязная лента. Царица отказалась прикасаться к ней.

— Прочти то, что написано на ней, госпожа.

— Я не хочу прикасаться к этому кошмару.

Сати растянула повязку между своими пальцами, чтобы госпожа могла разобрать так называемое послание. Анкесенамон вытянула шею. Вначале, кроме следов грязи, она ничего не увидела. Но вглядевшись, она разобрала слова, из которых можно было составить фразу, явно написанную второпях. Она приблизила лицо к ленте.

— Стражники… царства… — читала она, — слабы. Апоп собирается напасть.

Она подняла к кормилице встревоженные глаза.

— Ты это нашла на земле?

— Да, госпожа.

— Возможно, кто-то ее потерял… Или она была где-то сверху и упала во время землетрясения.

— Никто не приклеивает похоронные повязки к потолкам, госпожа, и не носит их на себе. И этот текст не представляет собой священной формулы. Ничего подобного.

Это было верно. Такой текст был вызовом царской власти. Никакой писарь никогда бы не составил этот текст, никакой бальзамировщик никогда бы не воспользовался такой повязкой. Тревога охватила Анкесенамон.

— Это было до землетрясения?

— Нет, восемь дней назад. Когда умерла кобра. Защитница не смогла противостоять Апопу. Царица пришла меня предупредить.

Анкесенамон задумалась. Стражники царства слабы… Собирались ли они вскоре взвалить вину за все на Тутанхамона?

— Но что это может означать?

— Мне неизвестно, госпожа.

— Спрячь эту ужасную повязку и никому об этом не говори.

— Хорошо, госпожа.

Спустя месяц Сетепенра тяжело заболела. Страшная рвота извлекла из нее все, что могло вмещать ее тело, после чего она слегла в постель, обессиленная от жара. Как сообщила Нефернеферуатон-Ташери, она съела нечистые финики, то есть запачканные землей. Срочно вызванный Сеферхор использовал все известные ему рецепты и все свои заклинания. Серая глина, чтобы прогонять демонов, травяные отвары для снижения температуры, цветочные вытяжки для стимуляции сердечной деятельности — все было опробовано.

Ничего не помогало. Сетепенра бредила, затем впала в бессознательное состояние. Пять дней спустя она умерла.

Анкесенамон выплакала все слезы.

— Но когда же это закончится?! — восклицала она. — Когда?

Сати, потрясенная и задумчивая, смотрела на нее.

Траур. Бальзамировщики. Саркофаг. Похоронная процессия. Плакальщицы. Поездка в место захоронения Маат. Гробница, жрецы, чтение молитв, погребальное имущество…

После всего этого надо было лечить уже царицу, так как ее охватила меланхолия.

Вечером Анкесенамон удалилась в свою спальню с верным львом, который растянулся у ложа. У нее болела вывихнутая лодыжка, и она направилась к Сати попросить мазь, которую кормилица хранила в одном из своих сундучков.

При ее входе та, склонившись над сундучком, что-то быстро спрятала под тканью, очевидно, дощечку для письма.

— Что ты прячешь?

— Ничего, госпожа, ничего.

— Над чем ты тогда наклонилась?

— Я рассматривала сундучок…

Анкесенамон подошла ближе и, отодвинув руку кормилицы и ткань, обнаружила деревянную дощечку для письма, покрытую белой эмалью с выгравированными на ней черными цифрами. Она взяла ее в руки, рассмотрела при свете ламп и ничего не поняла.

— Что это такое?

Через мгновение Сати, смутившись, ответила:

— Расчетная таблица.

Анкесенамон внимательно рассмотрела дощечку и увидела там столбики цифр.

Все это не имело никакого смысла. Анкесенамон не знала математики, но беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что цифры не были расположены последовательно ни в одном, ни в другом столбце. Кроме того, она сомневалась, что Сати увлекалась расчетами на досуге.

— Что это за дощечка? — повторила она вопрос.

Сати вздохнула.

— Магический способ узнать судьбу.

— Узнать судьбу? Как?

— Надо знать дату рождения человека и имя, которое он получил при рождении. Затем подсчитываем количество лунных месяцев, которые он прожил, и количество дней, оставшихся до конца текущего лунного месяца. Если первая цифра в количестве месяцев, которые он прожил, оказывается среди цифр в верхнем столбце, он будет жить. Если она среди цифр в нижней части, он умрет. Если количество дней, которые остаются в лунном месяце, фигурирует вверху, этот человек будет жить. Если внизу, он умрет.[29]

Анкесенамон нахмурила брови.

— Для кого ты сделала эти расчеты? — спросила она.

— Ни для кого.

— Для меня?

— Нет, госпожа, я тебе в этом клянусь.

— Для кого тогда?

Сати подняла на нее опечаленный, но упрямый взгляд. Охваченная неистовой тревогой, Анкесенамон стала трясти опустившуюся на корточки кормилицу.

— Ответь мне! Я не уйду из этой комнаты, пока ты мне не ответишь!

Сати закрыла лицо руками.

— Я их сделала для мужчины, — сказала она наконец.

Анкесенамон отступила.

— Какого мужчины?