Не герой - Андрей Максимушкин

Потери резерва были невелики: всего восемь погибших и дюжина раненых, два бронетранспортера придется бросить, если не удастся отбуксировать их в тыл. Мелкий вещественный урон в виде печек, перевернутых котелков, рваной одежи, разбросанных по округе патронов, сгоревших навесов никто не считал. Разумеется. Не до того. Куда хуже пришлось пушкарям и передовым сотням. Командование о потерях не распространялось, но армейский телефунк донес до резерва весть, что вендам сильно досталось.

Повторного налета не было, но зато кайсаки дошли до дистанции прямого выстрела. На линию окопов и огневые точки обрушился огонь самоходных пушек. Нет, степняки не были новичками в военном деле. Натиск атакующей орды страшен. Неумолимо накатывающаяся стальная волна бронеходов, тяжелые бронеползы, идущие следом пехотные цепи, поддерживаемые огнем легких бронеходов. На окопы и огневые точки вендов обрушился стальной ураган.

Расчеты противобронных пушек дрались не на живот, а на смерть, ценой своей жизни выбивали кайсацкие бронеползы и пушечные бронеходы. К тому моменту, когда вражеская волна докатилась до окопов, почти все противобронные пушки вендов были выбиты. Гаубицы еще вели огонь, до них вражеские орудия не дотягивались, но командиру орднунга приходилось уделять внимание не только позициям своего полка, но и поддерживать огнем соседей. Там тоже было жарко, кайсаки перли напролом.

Полковник Липатов недаром считался одним из лучших командиров святославльской армии, он ждал до последнего момента, держал свои бронеползы и запасные сотни как последние козыри. И только когда вражеская волна в двух местах захлестнула линию окопов, полковник бросил резервы в контратаку. К этому моменту натиск кайсаков ослаб, обороняющиеся сотни выкосили вражескую пехоту автоматами и пулеметами, проредили бронированные линии самоходов пехотными бронебойными ракетами. Да, потери у вендов страшные, но и узкоглазым хорошо досталось. Наступил тот самый момент, когда все зависит от одного шага, одной команды, одного слова или даже от одного бойца. Упустить момент – и венды побегут, не упустить – и можно опрокинуть кайсаков.

В конце января началось. Новости среди бойцов распространяются быстро, ударники уже знали о кайсацком наступлении. Полковое командование резко ужесточило порядки, ввело еще одно построение и перекличку в полдень. Сотни по одной снимали с позиций и прогоняли через учебное поле с полосами препятствий, стрельбовыми секторами, отрабатывали взаимодействие с бронеходами. Известная ударникам примета – скоро их бросят в огонь.

Настрой у людей был боевым. Несмотря на грядущие жестокие бои, выжить в которых суждено далеко не всем. Хотя Василий, в отличие от своих новых товарищей, особого энтузиазма не испытывал. Хуже всего то, что ударные части это не обычная пехота, у частей с добровольно-принудительным принципом формирования своя специфика. Да, как по контингенту, так и по методам применения они до боли напоминают знаменитые штрафбаты Великой Отечественной. Уволиться до окончания трехлетнего договора практически невозможно. Только переводом в профессиональную пехоту либо прямиком в тюрьму. Тоже альтернатива; Василий этот вариант, понятное дело, даже и не рассматривал.

Поздно вечером седьмого февраля, сразу после построения, полк сняли с позиций. Никому ничего не говорили, командиры придирчиво оглядывали ряды бойцов, проверяли снаряжение, раздолбаев, осмелившихся предъявить к осмотру нечищеные автоматы и сверкать дырами на одеже, молча собрали в отдельный отряд. Им дали полчаса на приведение себя и оружия в порядок, а затем заставили чистить отхожие места, засыпать выгребные ямы и долбить в мерзлом грунте новые.

Окопы полк покидал пешком и налегке, все тяжелое оружие оставили на позициях. Навстречу ударникам уже шли свежие войска, какой-то пехотный полк. Обоз тоже передали сменщикам. Дело необычное. Как правило, если часть снимали с фронта налегке, то с обозом. Впрочем, личных вещей у ударников немного, все свое при себе, нечего жалеть о потере старых палаток, полевых кухонь и спальников. Нечего рыдать над ящиками консервов, мешками крупы, муки и бочками капусты. Командование лучше знает, голодным бойца не оставят, в чистом поле без палатки и топлива не бросят.

Вывели людей на станцию чугунки. Тут же погрузили в поезд. Сотники и десятские еще раз пересчитали своих людей, знали, что среди ударников бытует обыкновение перед тяжелым боем одумываться и дергать в бега. Говорят, если беглецов ловили и те не могли оправдаться, то дело заканчивалось расстрелом перед строем. Беспрецедентная жестокость. Однако нормальное дело, когда речь идет о людях, выбиравших между армией и тюрьмой.

Час езды на поезде. Выгрузка на безвестной станции. Здесь людей уже ждали самоходы. Ночная поездка по степи. Ничего не видно, только изредка мелькают красные огоньки указателей. Василий поначалу пытался запомнить дорогу, но быстро понял, что это бесполезно. Привезли их в полностью готовый полевой лагерь. Ограда, ворота, ряды палаток. Справа гряда невысоких холмов, слева лес, впереди, за лагерем, заросли кустарника.

Встретивший ударников подполковник передал полковому командованию лагерь, склады с припасами и уехал. На ночлег располагались глубокой ночью, совершенно не понимая: где они, как сюда попали, долго ли им здесь жить и где противник. Впрочем, последний вопрос волновал людей меньше всего.

Утром в полк пригнали боевые самоходы. Две дюжины бронеходов «Лось», бронетранспортеры и тяжелые армейские полноприводные грузовики. В этот же день людям объяснили, что завтра их бросят в бой. Наступление. Будут рвать вражескую оборону в междуречье Хопра и Медведицы. Наконец-то! Люди уже нервничали, настроение у бойцов упало, среди них ходили разные слухи. Неведение всегда хуже самого ужасного будущего, страшнее любой перспективы. Зато теперь люди воспряли духом, рвались в бой.

Вечером опять переброска. На этот раз шли на штатных бронеходах и грузовиках. А вот обоз им не выделили. Уже потом, через много дней, Василий узнал, что на ударниках отрабатывали новую схему снабжения с подчинением обозной структуры сразу командованию дивизии. Да, таким образом воеводам удается лучше использовать армейское имущество, требуется меньше обозников, снабжение лучше, но только в условиях стабильного фронта или мирной жизни. На маневренной войне и так бардака немерено, а тут еще дивизионные тылы однозначно не успевают за войсками, начинается путаница, люди зачастую остаются не только без хлеба и ГСМ, но и без палаток.

Вечернее построение. Наконец-то полковник Саур изволил поставить боевую задачу. Ночью полк скрытно выходит на рубеж атаки. Ровно в восемь ноль-ноль утра, после бомбардировки вражеских позиций, ударники идут в наступление. Поддержка осуществляется бронеползами и самоходными пушками. Задача – за двадцать минут пройти первую линию обороны и без перестроения атаковать вторую линию. После взятия второй линии задача считается выполненной. Дальше ударникам предстоит удерживать занятые позиции до подхода свежей пехоты.

Нечего сказать, жизнеутверждающее заявление полковника. Стоявшего в первом ряду Василия трясло при каждой фразе командира. Опять вспомнились книжки о недоброй памяти Великой Отечественной. Ее историей Василий увлекался. Молодой человек слишком хорошо знал, что означают такие приказы: с ходу взломать первую линию вражеской обороны и сразу занять вторую. Да, иногда такое удавалось. Иногда и чудеса случаются.