Красавица и чудовище - Оливия Дрейк

Да и для нее тоже. Белле нравилось работать с реликвиями, изучать Древний Египет, приводить в порядок артефакты. Она была по-настоящему счастлива здесь, и бо́льшую часть этого удовольствия она получила благодаря самому Майлзу. Она наслаждалась разговорами с ним, ей нравилось находиться в его компании, вытаскивать его из звериного состояния и заставлять его улыбаться. А Майлз, в свою очередь, продемонстрировал настоящую щедрость духа, приняв в своем доме ее сестру и брата. Белла даже смела надеяться, что это служит признаком его сильной привязанности к ней, а не просто страсти.

А потом Лейла упомянула имя леди Милфорд, и весь мир обрушился. Белла до конца своих дней не забудет тот ледяной холод, который вмиг сковал лицо Майлза.

Леди Милфорд – сваха! Эта новость стала абсолютной неожиданностью для Беллы. Она никогда не вращалась в приличном обществе, и откуда ей было это знать? И почему эта леди из всех женщин выбрала именно ее, чтобы она соблазнила нелюдимого герцога Эйлуина и заставила его расстаться с холостяцкой жизнью?

Да, папу нанял на работу отец Майлза. Но Белла знала, что она не слишком красива, а леди Милфорд видела ее только один раз. Эта женщина приехала в коттедж и решила прямо там и тогда, что Белла способна укротить рычащего зверя, каким был Майлз.

Откуда она могла знать, что они хорошо подходят друг другу?

Удивительно, но они с Майлзом сразу почувствовали взаимное влечение, мощную связь, которая привела к одной восхитительной ночи любви. Взглянув на кровать, Белла ощутила чувство потери. Хотя они оба согласились, что это не должно повториться, у Беллы была причина верить, что он все еще хочет ее больше, чем когда бы то ни было. Это было видно по внимательному взгляду его глаз, по тому, как он помог ее семье, по твердости его пальцев, обхвативших ее руку, когда он вел ее прошлым вечером по лестнице.

Если Майлз действительно питал к ней глубокие чувства, то это объясняет, почему он взорвался гневом, ведь он почувствовал себя обманутым и преданным. И вот теперь он презирает ее как умную и расчетливую охотницу на мужа. И Белла не знала, как убедить его, что это не так.

Волна гнева прорвалась сквозь ее боль. Да черт с ним! В конце концов, какое ей дело до того, что он о ней думает? Он не продемонстрировал твердой веры в их близость, сразу подумал о ней худшее.

Корзина с финиками и гранатами по-прежнему стояла на столе у двери. Это напоминание о герцоге было настолько невыносимым, что Белла взяла его подарок и понесла через коридор в пустую спальню брата. Пусть Сайрус насладится перед сном такой закуской. А то она сама подавится, если съест хоть что-то.

Послеполуденное солнце косо светило в окна. Ее брат раскидал на письменном столе несколько своих вещей, включая перо и чернильницу их отца. Пара его любимых книг лежала на столике у кровати. Сайрус уже превратил эту комнату в свой дом. У Беллы сердце заныло при мысли о том, что она опять выкорчует его и его сестру из новой почвы.

Ее родные сейчас, вероятно, находятся в библиотеке, где занимаются своими уроками. Она спустится вниз, чтобы посмотреть, как у них дела, дать им новые задания, чтобы занять их, и закажет чайный поднос, чтобы они за чаем провели время до наступления темноты.

Как только брат с сестрой будут устроены, она сможет заняться одним очень важным делом. Мысль о призраке не давала ей покоя, и у нее появилось предположение, кто именно пытался ее напугать.

Хоть она и намеревалась покинуть Эйлуин-Хаус, призрак этого не знал. А у Беллы было сильное подозрение, что привидение запланировало на этот вечер еще одну вылазку.

Быть может, глупо тратить время на месть, поскольку она завтра уедет. И все же девушка решила затаиться и подождать. В ее нынешнем дурном настроении она получит большое удовлетворение, заставив преступника отведать его собственное варево.

После визита к леди Милфорд Майлз вернулся в полном смятении.

Оставив своего коня в конюшне, он пошел через розарий, хрустя сапогами по гравию, которым были усыпаны дорожки. Сумерки уже начали набрасывать тени под деревьями. Он опоздал, и сейчас было гораздо позже, чем он предполагал.

На улице у какой-то кареты сломалась ось, и она развалилась. Несчастье произошло у герцога на глазах, и он остановился, чтобы помочь пожилой паре, которая находилась внутри экипажа. Старик был ошеломлен, а у женщины оказалась в кровь разбита голова. Они были напуганными туристами, которые не знали никого в Лондоне, и Майлз остался с ними подождать вызванного врача и рабочих, которые увезли разбитую карету. Затем он нанял экипаж, чтобы отвезти пожилую чету в отель.

И вот теперь его нутро скрутилось в напряженный узел. Он собирался вернуться домой гораздо раньше. Уже много времени прошло с обеда, когда он поссорился с Беллой. Он толком не дал ей шанса оправдаться. А когда она все-таки попыталась сказать хоть что-то в свою защиту, он отказался ей поверить. Зато безжалостно бранил ее. Вспоминая свой жесткий выговор, он опасался, что она могла уже собрать вещи и уехать из Эйлуин-Хауса вместе с братом и сестрой.

Майлз взглянул на серый монолит восточного крыла, но не увидел ни света, ни движения в окнах ее спальни. Хотя еще не совсем стемнело, и, возможно, она все еще работала в Голубой гостиной.

Если она вообще еще находилась в особняке.

Майлз рывком распахнул боковую дверь, ведущую в главную часть дома. Его шаги эхом разносились по длинному мраморному коридору. По пути ему не встретился ни один слуга, у которого можно было бы спросить, где находится мисс Джонс. Если не считать его собственных быстрых шагов, в доме было тихо, как в гробнице.

Собственно, в этом особняке всегда так и было. Холодный, тихий, напоминающий могилу дом. Майлз помнил это одиночество еще с тех пор, когда был мальчиком. Одиночество было так же знакомо ему, как разношенная старая обувь. А потом тут поселилась Белла, и он вдруг понял, что прислушивается к звуку ее голоса в коридоре, ожидая, когда она войдет в дверь и испытывая прилив удовольствия, когда она это делала.

Зарождающаяся паника сжала ему грудь. Он хотел, чтобы она осталась здесь, под его крышей. Но если она уже уехала…

Когда он приблизился ко входу в западное крыло, кто-то вышел из дверей архивной комнаты. Это оказался Уильям Банбери-Дэвис с охапкой книг в руках. Он повернулся, чтобы закрыть за собой дверь.

Поприветствовав Майлза коротким кивком, он произнес обиженным тоном:

– Вот и вы, Эйлуин! Я повсюду вас искал. Я подумал, вам следует знать, что… – Он замолчал, щурясь в полумраке коридора. – Боже, это у вас кровь на щеке?

Майлз поднял руку, чтобы прикоснуться к лицу. Его пальцы стали липкими. Он нетерпеливо вытащил носовой платок и протер их.

– Я остановился, чтобы помочь людям, попавшим в уличное происшествие. Что вы хотели сказать? Только говорите быстрее!

– Когда я пришел в библиотеку за несколькими научными книгами, там были эти двое негодяев. Вы дали им разрешение играть с фигурами вашей доски сенет? Эта игра – редкая египетская реликвия!