Сто лет и чемодан денег в придачу - Юнас Юнассон

Герберт не возражал, чтобы любимая занялась политикой, но помнил, что на пляже под зонтиком сидит Аллан и терпеть не может политику вообще, а идеи коммунизма, после пяти лет лагерей, — особенно.

— Нам что, придется стать коммунистами? — встревожился Герберт.

Нет, Аманда так не считала. Во всяком случае, в названии партии нет такого слова. Но если Герберту настолько хочется быть коммунистом, то слово всегда можно добавить.

— Либерально-демократическая коммунистическая партия свободы, — произнесла Аманда, пробуя название на вкус. Длинновато, конечно, но тоже неплохо.

Но Герберт не это имел в виду. Наоборот. Чем меньше эта партия будет заниматься политикой, тем лучше.

Тут супруги перешли к вопросу финансирования избирательной кампании. Как представлялось Аманде, на момент окончания кампании у них не должно остаться целой кучи долларов — слишком много уйдет на то, чтобы выиграть. А что думает Герберт?

Герберт отвечал, что был всегда уверен — в таких делах у них в семье Аманда лучше понимает. Во всяком случае, он ей не конкурент.

— Хорошо, — сказала Аманда. — Тогда треть капитала кладем на мою избирательную кампанию, треть — на взятки главам окружных избирательных комиссий, треть — на очернение главного конкурента, а на оставшуюся треть будем жить, если выборы провалятся. Как ты считаешь?

Герберт почесал нос — он вообще никак не считал. Но рассказал Аллану о планах Аманды, и Аллан вздохнул от мысли о том, что человек, не способный отличить водку с кока-колой от бананового ликера, теперь собирается стать губернатором. Впрочем, они ведь получили от Мао Цзэдуна целую кучу долларов, и Аллану более чем хватает его половины. Так что он пообещал, что бюджет Герберта с Амандой в случае провала на выборах получит подкрепление. Но только пусть больше не затевают ничего такого, в чем ни бельмеса не смыслят.

Герберт поблагодарил друга. Аллан все-таки очень добрый, это факт.

Впрочем, помощь Аллана не понадобилась. Губернаторские выборы увенчались для Аманды полнейшим успехом. Она победила почти с восемьюдесятью процентами против двадцати двух. То, что общая сумма превышала сто процентов, свидетельствовало, по мнению конкурента, о многочисленных нарушениях в ходе выборов, но суд отмел этот аргумент и к тому же пригрозил проигравшему кандидату серьезными последствиями, если тот не прекратит очернять правящего губернатора госпожу Эйнштейн. Кстати, непосредственно перед судебным заседанием Аманда и председатель суда встретились за чашечкой чая.

~~~

Покуда Аманда Эйнштейн медленно, но верно подбирала под себя весь остров, а ее супруг учил островитян водить машину (причем без особой необходимости даже не садясь за руль), Аллан по-прежнему отдыхал в своем шезлонге у кромки океана и с соответствующим напитком в бокале. Причем большей частью именно с тем, какой и заказал, — поскольку Аманда перестала обслуживать туристов, найдя себе в жизни иное применение.

Кроме того, что он посиживал в шезлонге и попивал из бокала, Аллан еще листал мировые газеты, которые предусмотрительно заказывал, ел, когда ему этого хотелось, и отдыхал после обеда в номере, когда слишком утомлялся от всего перечисленного.

Дни складывались в недели, недели в месяцы, месяцы в годы — но ему так и не надоел его отпуск.

К тому же через полтора десятка лет у Аллана по-прежнему оставалась целая куча долларов. Отчасти потому, что их с самого начала была целая куча, но кроме того, Аманда и Герберт Эйнштейны спустя какое-то время стали владельцами отеля, где Аллан жил, после чего тот сразу стал там единственным бесплатным постояльцем.

Аллан, которому уже стукнуло шестьдесят три года, не напрягался сверх необходимого, зато Аманда делала все большие успехи на политическом поприще. Она была популярна среди широких народных масс, об этом свидетельствовали опросы, которые один за другим проводил местный институт статистики — находившийся в собственности и под руководством одной из ее сестер. К тому же некая организация по правам человека оценила Бали как наименее коррумпированную провинцию Индонезии. Что, правда, объяснялось тем, что Аманда подкупила все руководство организации, — но тем не менее.

Впрочем, борьба с коррупцией была одним из трех главных направлений работы Аманды на посту губернатора — для начала она ввела курс «Основы коррупционной безопасности» во всех балийских школах. Один директор школы в Денпасаре поначалу стал протестовать, полагая, что результат окажется прямо противоположным. Но Аманда сделала его главой местного управления школьного образования, с окладом в два раза больше прежнего, и проблема тут же отпала.

Другим направлением деятельности губернатора стала борьба против коммунизма, которая выразилась прежде всего в том, что Аманда еще до своего избрания добилась запрета местной коммунистической партии, ставшей что-то чересчур многочисленной. Кстати, таким образом Аманда заодно смогла сэкономить бюджет своей избирательной кампании.

Третье направление работы Аманде подсказали Герберт и Аллан. От них она с изумлением узнала, что температура в большей части прочего мира — вовсе не тридцать градусов круглый год. Есть, скажем, такое место, Европа, так там вообще довольно прохладно, а еще прохладнее в тех краях далеко на севере, откуда происходит Аллан. Тут Аманда сообразила, что на белом свете наверняка полным-полно закоченевших богачей, которых надо заманить на Бали немножко пооттаять. И тут же кинулась развивать туризм, выдавая разрешения на строительство роскошных отелей на земле, которую сама перед этим купила.

Кроме того, она отменно заботилась обо всех своих родственниках. Отец, мать, сестры, дядья, тетки и кузины — все получили престижные и прибыльные посты в балийском обществе. Все это привело к тому, что Аманда переизбиралась на пост губернатора еще не менее двух раз. Причем во второй раз количество голосов и голосовавших полностью совпало.

А еще за эти годы Аманда успела родить двух сыновей: сперва Аллана Эйнштейна (ведь Герберт был обязан Аллану практически всем!), а затем Мао Эйнштейна (ведь целая куча долларов пришлась так кстати!).

Но однажды все резко осложнилось. Началось с того, что проснулся Агунг — вулкан с кратером трехкилометровой высоты. Прямым следствием этого для Аллана, загоравшего в семи милях от кратера, стало то, что дым закрыл солнце. Другим пришлось еще хуже. Тысячи людей погибли, десятки тысяч вынуждены были бежать с острова. Но всенародно избранный губернатор Бали не приняла ни единого осмысленного решения. И даже не поняла, что должна была их принять.

Вулкан постепенно успокоился, но остров продолжало трясти — в экономическом и политическом смысле, как, впрочем, и всю остальную страну. В Джакарте вместо Сукарно к власти пришел Сухарто. Новый руководитель страны не собирался, в отличие от прежнего, цацкаться со всякими политическими извращенцами. Для начала Сухарто развязал охоту на коммунистов — на явных коммунистов, на предполагаемых коммунистов, на похожих на коммунистов, на возможных коммунистов, на весьма вероятно сочувствующих коммунистам и на некоторых непричастных, — так что всего погибло от двухсот тысяч до двух миллионов человек; точной цифры нет, поскольку многие этнические китайцы, заклейменные как коммунисты, сумели уплыть из страны морем и ступили на китайскую землю, где их, наоборот, заклеймили как капиталистов.