Истукан - Михаил Тырин

Витек не одну минуту простоял, хлопая глазами и представляя себе, что могло с ним случиться, не остановись он принять самогонки. Он нагнулся, поднял бутылку и бережно поместил в карман. «Спасительница», – подумал он.

Огонь выдохся, дым рассеялся, и все опять погрузилось в мокрый мрак. Витек сделал несколько робких шагов к месту удара молнии. Ему все казалось, что в любую секунду это может повториться, и тогда от него точно мокрого места не останется.

Пахло гарью, жженые стебли расползались под ногами. Витек всматривался в темноту и вроде бы различал опаленный круг и воронку в его середине. Он поежился. Может, не молния это была, а бомба, случайно упавшая с пролетавшего самолета? Идти дальше было страшно, оставаться – еще страшнее, да и незачем.

В этот момент высоко в небе в очередной раз проскочила извилистая огненная дорожка, и Витек даже присел, закрывшись руками. Это была всего лишь молния. И в момент разряда он успел увидеть, что какой-то большой булыжник показал ему свой круглый бок из самого центра воронки.

Рассматривать сейчас булыжники для Витька не имело никакого смысла. Он вскочил и помчался через поле, пригибаясь, как под обстрелом. Он несся, уже не обращая внимания на хлещущие тело стебли, дождь и раскаты грома.

Меньше чем через час он ввалился в сени, сбросил на пол мокрые сапоги, пиджак, штаны, наскоро вытерся покрывалом с диванчика.

– Где тебя леший носил? – сонно проворчала тетка, заворочавшись на кровати. – Небось ни одной собаки на улице нет, только ты шатаешься по чужим дворам.

– Я кукурузу тушил, – сообщил Витек. – Молния поле подожгла, а я там оказался, и вот...

– Ну что за дурень! – сокрушенно пробормотала тетка. – На дворе дождь, а он тушит. А завтра сушить пойдешь? Иди-иди, без тебя не обойдутся...

Через минуту она уснула, а Витек еще долго ворочался, во всех красках представляя, как могло бы корчиться его маленькое мокренькое тельце под ударом грозной небесной силы.

* * *

Пожалуй, это была самая беспокойная для Егорыча ночь за последние месяцы. Делать новую крышу на амбаре он закончил аккурат в тот вечер, когда ударила гроза.

Он лежал на кровати, тревожно прислушиваясь к громовым раскатам, и рассуждал, одолеют ли хлесткие дождевые струи новый рубероид, только что уложенный и закрепленный. По всему выходило, что не должны. Материал ложился добротно, на совесть. Для себя делалось, а не для государства.

Егорычу не спалось, он думал о крыше. Словно бы не листы мертвого покрытия мокли под дождем, а родное и близкое существо. Жалко новую крышу. Лучше бы гроза прошла неделей раньше, когда была еще старая, из трухлявого шифера.

С этими мыслями Егорыч засыпал – с ними же и проснулся. За окнами избы улыбалось свежее, мокрое утро, дождь ушел своей дорогой.

Егорыч натянул штаны и заторопился на двор – смотреть, как пережила стихию новая кровля. Куры неуклюже разбежались в стороны и снова сошлись за его спиной, чтоб укоризненно склонить набок головы и поквохать в адрес хозяина.

Егорыч ворвался в сарай и с первого же мига понял: здесь что-то не так. Было слишком светло. Причина этого открылась ему в следующую секунду и поразила в самое сердце. В новенькой крыше зияла большая круглая дыра, ровная, как циркулем проведенная.

Не меньше минуты Егорыч простоял, глядя на эту дыру и жадно хватая ртом воздух, пропахший сеном и пылью. Еще один удар ожидал его, когда он опустил взгляд вниз. Такая же дыра, только изломанная, имелась и в полу.

У Егорыча подкосились ноги. Ни от кого он не мог ожидать такой подлости по отношению к творению рук своих: ни от грозы, ни от зверя, ни от человека. Кто мог позволить подобное варварство, невозможно было и представить.

Он приблизился к пролому в полу и заглянул туда, но ничего не разглядел в полумраке. Хлопнул по карманам – спички остались в рубашке.

Егорыч побрел за фонариком. Куры, увидев его, насторожились, но хозяин прошел в этот раз медленно, никого не беспокоя. Перекинувшись несколькими птичьими фразами, куры продолжили свои занятия.

– Чего, опять сердце болит? – встревожилась Дарья, супруга Егорыча, заметив из кухни его понурый вид.

Егорыч помотал головой и отмахнулся. Жена не стала выпытывать, ей надо было наблюдать за кастрюлей на плите.

Вооружившись фонарем, Егорыч вернулся на место своей скорби. Он заглянул в пролом, надеясь найти там причину несчастья.

Под полом было много перегнивших опилок, куриного помета и костей, которые натаскала собака. Среди всего этого точно под дырой покоился темный булыжник размером с нормальный кочан капусты.

«Вот он, курва!» – процедил Егорыч и протянул руку, касаясь камня. Он был какой-то очень уж круглый, будто его специально ровняли. Обычно камни такими правильными не бывают, обязательно найдется изъян.

Егорыч хотел пошевелить его, но не смог – булыжник оказался чудовищно тяжелым.

Сопя от обиды и расстройства, Егорыч вышел за калитку и присел на корточки у ограды. Мимо гнали коров. Они медленно и уныло, как военнопленные, тащились вдоль хат и огородов, с печалью глядя на мир. Некоторые сходили с дороги, чтобы потыкаться мордой под какой-нибудь столб или забор, поискать вкусную травку, но ничего не находили и брели дальше.

– Куда! Куда пошла, говяжье отродье! – надсаживался пастух. – Ровней шагай, холера! Равняйсь в затылок, каторжные! Куда прешь! Чего там забыла, холера каторжная...

Рядом с пастухом вышагивал с охапкой пустых мешков дед Харлам, очевидно, направляясь в этот ранний час на свиноферму за посыпкой для поросят.

– Дед! – позвал Егорыч. – Дай закурить.

Харлам остановился, поглядел на Егорыча с некоторым удивлением, но подошел.

– Ты чего? – спросил он, протягивая папиросу.

– Чего?

– Ну, смурной. Заболел или, к примеру, не спамши?

– Спамши, – угрюмо проговорил Егорыч. Затянулся дымом, затем со злостью сплюнул под ноги. – Пошли, дед, кой-чего покажу...

– Ах, растудыть тя по углам! – сокрушенно проговорил дед, оказавшись в сарае и увидав дыру в крыше. – И кто ж такое сделал?

– А вот не знаю кто! Погляди-ка еще сюда...

Дед внимательно разглядел булыжник, затаившийся под испорченным полом, покачивая головой и ворча про себя.

– Кто ж такое зверство сотворил? – опять спросил он.

– Я почем знаю?

– А если, к примеру, закинули мальчишки?

– Мальчишки? А ты возьмись подыми его!

Дед потрогал булыжник пальцем, подергал, попробовал раскачать. Если камень и сдвинулся, то самую малость.

– Тяжелый!

– А то!

– Я, к примеру, вот что думаю. Вчера гроза была? Была. Вот к тебе шаровая молния и залетела. Крышу попортила, пол сломала, а там и сама остудилась и улеглась тут.