Десять поцелуев, чтобы влюбиться - Мила Любимая

Конечно же, Князеву мы никуда не отпустили, оставили на вынужденную ночевку. Ну куда ей ехать домой в таком состоянии?

В итоге с подругой мы проболтали до глубокой ночи и, уже ложась спать, Мира внимательно на меня посмотрела и произнесла:

–Я не хочу быть такой слабой.

–Князева, ты сильная. Это не он тебя бросил, а ты его. Пусть подавится своим проклятым пари.

–Спасибо тебе,– она вымученно улыбается, но по щеке скользит одна горькая слезинка.

–Боже, да за что?

–За всё,– пожимает плечами Мира.– Без тебя я бы сломалась.

–Для чего ещё нужны подруги?

–Лучшие подруги,– обнимает меня, и мы стискиваем друг друга в объятиях, сидя на моей кровати.

Укладываемся спать, накрывшись одеялом. Фоном включаем какую-то ванильную дораму, в которой парень всячески добивается девушку и в конце, конечно же, у них случается любовь.

–Фу, как сладко,– отмечаю я.

–Ага. Ужас. Смотреть противно.

–И не говори.

Повисла мертвенная тишина. В фильмах обычно что-то страшное происходит в такие моменты.

–Никто не должен узнать про этот спор,– с чувством заявила Мирослава, размазывая по лицу соленые капли.– Они не должны у знать. Особенно Никита.

–Не узнает.

–Спасибо, что сохранишь это в тайне. Наверное, тебе очень хочется врезать Сотне по яйцам за то, что посмел поспорить на тебя.

–Мне на него плевать. Эти два идиота не достойны нас.

И как бы было замечательно, окажись всё сказанное мной правдой.

–Точно.

–Спокойной ночи.

–Спокойной ночи.

***

Пары мы ожидаемо проспали. Странно, мама нас даже не разбудила.

Тихо вылезла из постели, стараясь не потревожить Миру и вышла из комнаты. На холодильнике обнаружила записку от родительницы:

«Уехала в консультацию. Выходной в будний день – разовая акция, не привыкай. Целую, мама»

Возвращаюсь к себе. Мира уже сидела на кровати, сооружая из волос аккуратный пучок.

–Доброе утро.

–Доброе,– фальшиво улыбается подруга.– Маш, а Дима тебе совсем не нравится, ни капельки?

Этот вопрос застал меня врасплох. Вернее сказать, он прозвучал так, словно Мира безжалостно выстрелила из пистолета прямо мне в голову.

Под ребрами болезненно потянуло, я вся сжалась, почти ощущая, как пустота внутри расползается по моему искалеченному разуму. Ментальный ад – это особенно жестокая пытка. Потому что единственный палач там – ты сама.

–Совсем,– запоздало ответила.– Я таких, как он органически не перевариваю. Знаешь, он будто яблоки сорта фуджи. Глянцевые, красивые, сладенькие, но… это лишь маска. По своей сути, все они с одной яблони.

Мира молчит, обдумывая мои слова. Нервно заламывает руки и пожевывает нижнюю губу.

–Ты его любишь,– озвучиваю, понимая, что должна это сказать и как-то помочь подруге справиться со своей болью. Может быть потому, что моя сразу отходит на задний план? Кто знает. Каждый по-своему справляется с горем и предательством.–Вижу, как мучаешься. Жалеешь, что пинка под зад дала. Знаешь, Мир… Если он хоть капельку живой там внутри, то придёт объясниться.

–Но ты не веришь,– горько вздыхает Мирослава.

–Нет.

–И я…

Знаете, что? Мы откровенно врали самим себе.

Обе.

Маша

Мира свалилась с гриппом и её принудительно посадили на больничный. Ориентировочно на две недели. Конечно, болеть паршиво, но…

Может, оно и к лучшему.

Четырнадцати дней слишком мало для того, чтобы забыть того, кого любишь всем сердцем, но достаточно для того, чтобы пережить разрыв без влияния раздражающих факторов.

Чего нельзя сказать о моей скромной персоне. Мне так не повезло.

То ли до Сотни с запозданием дошло, что ему дали от ворот поворот, то ли его мозг атаковали пришельцы – не знаю! Но лучше бы проклятый мажор переключился на другую цель, чем возобновил свои боевые действия.

Зачем? Для чего? Ради какой фантастической цели он это задумал? Или всё дело в больном, ущемленном мужском эго, м-м-м? Таких, как он, не бросают, да?

Честное слово, плевать на причины. Пусть исчезнет, испарится, сольется с реальностью.

МНЕ! ВСЁ! РАВНО! КАК!

Кажется, Мира не ошибалась – мне действительно до одури хочется врезать ему по яйцам. Вцепиться в волосы и заехать со всей силы между ног.

О, да!

Я даже во всех мельчайших деталях и подробностях представила эту картину. Наслаждалась своей ментальной местью, собственноручно напитывала сознание опасным ядом, грозившим затопить весь мой мир.

На носу был межуниверситетский футбольной матч и деканша озадачила меня внеплановым заданием. Взять для газеты интервью у парней из команды. Ну вот что за хрень? Адская мясорубка, в которой меня хотят перемолоть до состояния фарша.

Я не наивная дура, которая станет бабочкой кружить возле огня, уничтожившего её. Дима уже спалил мои крылья, добавки не нужно. Кем я буду, если позволю этому парню добить себя?

Правильно – махровой идиоткой!

Только всё осложнялось тем, что мы жили в одной парадной, учились вместе. Ходили на те же пары, тесно соприкасались двадцать четыре на семь. Как бы я не пыталась сталкиваться с ним реже, воплотить этот план в реальность было практически невозможно.

В любой противоположной ситуации я бы сказала, что, главное – это желание и всё в жизни можно пережить.

Но каким чудесным образом, скажите? Потому что я загибаюсь, словно чувствую, что мне переломили хребет и вправили его после неправильно. Махнули рукой, мол, само заживет.

А оно не заживает! Ни хрена не заживает!

В его глазах плещется Ад, каждый раз, когда я на него смотрю. Случайно, вскользь или зависая ненадолго на красивом лице и идеальной мужской фигуре. Опустилась до того, что умоляла деканшу снять с меня обязанности старосты, но…

В один момент поняла, что не хочу быть трусихой. Не могу из-за какого-то мажора стать слабохарактерной, неуверенной и уязвимой. Правильно мама сказала – «парней будет ещё много, а ты у себя одна». А моя мама, знаете, плохого не посоветует.

Дима Сотников – вычеркнуть. Новая жизнь – процесс активировать.

Я не скажу, что мне легко следовать четкому и такому простому с первого взгляда плану.

Тряслась, как маленькая испуганная девочка, когда пришла к нему брать интервью. Радовало лишь одно – со мной напросились девчонки из газеты. Как же, у парней тренировка, это масштабное событие никак нельзя пропускать.