Дочь палача и ведьмак - Оливер Петч

Библиотекарь помолчал немного, чтобы слова его должным образом подействовали на монахов и больных. Лишь после того, как воцарилось благоговейное молчание, он продолжил с серьезным видом:

— Вообще-то я хотел сохранить это в тайне, но обстоятельства, похоже, вынуждают меня пролить свет на тайну. Мы давно уже подозревали, что нечестивый Виталис вступал с наставником в… скажем так, в противоестественные связи.

Последовали взволнованные крики, но брат Бенедикт поднял руку, чтобы говорить дальше.

— Да, оба они были проклятыми содомитами! Поэтому не исключено, что Господь или кто-то из его ангелов наказал этих еретиков священным огнем.

— Ну да, а послушника Келестина Господь из предусмотрительности утопил? — возмущенно вмешался Симон.

— Да нет, конечно. Что вы такое выдумали!

Библиотекарь был невозмутим, по лицу его блуждала тонкая улыбка: ему явно доставляло удовольствие прилюдно поучать неверующего цирюльника.

— Бедного Келестина убил его наставник, брат Йоханнес, только и всего. Послушник, вероятно, узнал о том, что Йоханнес замыслил убить брата Виргилиуса. Они, как мы все знаем, часто ругались. Йоханнес просто не смог вынести того, что Виргилиус добился в науках большего. Поэтому он убил часовщика, а прежде утопил свидетеля Келестина.

Брат Бенедикт поднял руку, точно преподаватель за кафедрой, а монахи молча внимали каждому его слову.

— Теперь все, похоже, прояснилось, — заключил он громким голосом. — Преступлений в итоге оказалось два. Виталис и Лаврентий предавались разврату, и Господь сам их наказал. Послушник Келестин и брат Виргилиус умерли не от колдовства, а пали от руки безжалостного убийцы.

— Этого вы не сможете пока доказать, — вставил Симон. — Ведь труп часовщика до сих пор не найден. Может, он еще жив?

Теперь настала очередь приора улыбаться. Брат Иеремия насладился моментом, прежде чем нанести решающий удар.

— А вот тут вынужден вас разочаровать, дорогой цирюльник, — ответил он самодовольно. — Останки бедного Виргилиуса уже нашлись. Брат Йоханнес утопил их в колодце на кладбище; там их и нашли. Как нарочно, сегодня утром…

Он показал в сторону двери.

— Можете сами взглянуть, мастер Фронвизер. Брат Бенедикт с удовольствием вас проводит. В любом случае нам следует поблагодарить Господа за то, что все наконец прояснилось и безумным поискам пришел конец.

Приор торжественно шагнул к дароносице, низко перед ней поклонился и, подняв высоко над головой, вышел на улицу. Толпа встретила его ликованием.

Три святые облатки вернулись в лоно церкви.

Колодец располагался на кладбище, у самого монастыря.

Симон вспомнил, как приходил сюда вчера. Среди ветхих крестов и поросших плющом могильных холмов царило то же спокойствие, столь непривычное после шума и суеты по другую сторону стены. Надгробия стояли залитые ярким солнечным светом, и травы в проходах росло больше, чем где-либо еще в округе.

«Говорят, из костей выходит отличное удобрение, — подумал Симон. — Сколько же монахов было похоронено здесь за сотни лет?»

Труп положили на траву прямо у колодца и накрыли полотном, всюду кружили мухи. Тело показалось лекарю таким маленьким, что походило скорее на детское, чем взрослого человека. Когда библиотекарь кончиками пальцев стянул покрывало, лекарь понял причину.

Тело под полотном обгорело дочерна и сморщилось до сходства с высушенной сливой. Дыра, что осталась ото рта, зияла, точно в последнем крике, и в ней бледно-желтым виднелись зубы. Брат Бенедикт наклонился и поднял обугленную палку, и, только приглядевшись внимательнее, Симон узнал прогулочную трость Виргилиуса, когда-то украшенную слоновой костью. Под слоем сажи еще просматривалась серебряная рукоять, теперь уже оплавленная.

— Полагаю, это достаточное доказательство, — произнес брат Бенедикт и брезгливо отшвырнул трость на цветущую лужайку.

Два монаха, которые его сопровождали, испуганно отскочили.

— Я рад, что мы разобрались наконец с этими ужасными убийствами, — продолжал библиотекарь. — Теперь людям не нужно бояться голема в подземельях, автоматов в монастырских подвалах или еще чего бы то ни было. Из ненависти к коллеге брат Йоханнес просто сжег автомат вместе с его создателем и сбросил все в колодец. Ну а теперь идемте, дадим ему последнее отдохновение.

— Кто обнаружил тело? — спросил Симон.

Библиотекарь улыбнулся:

— Вы будете удивлены, но нашел его лично настоятель. Наткнулся на труп сегодня утром вместе со служителем. Уж не хотите ли вы подвергнуть сомнению его находку? Едва ли. Пойдемте уже…

— Подождите минутку.

Симон склонился над обугленным трупом и бегло его осмотрел. К сожалению, части тела были до того обезображены, что о возможных ранах, нанесенных до смерти, судить не представлялось возможным. Лицо походило на грубо вырезанную и брошенную в огонь деревянную маску. Установить какое-либо сходство с живым Виргилиусом было затруднительно. Симон ощупал сморщенные руки и на правой ладони кое-что все-таки обнаружил.

На руке не хватало пальца.

«И позапрошлой ночью настоятель показывал нам палец с кольцом! — вспомнил Симон. — Значит, это и вправду тело Виргилиуса. Что, если это Непомук его и убил?»

Он встал и взглянул на библиотекаря. Тот, улыбаясь, спросил:

— Вы ведь знали, что дароносицу украли несколько дней назад, не так ли? Настоятель, наверное, сам же вам все и рассказал, дурень старый. Так ведь все было?

Симон не ответил, и монах покачал головой:

— И о чем он только думал при этом! Если б вокруг начали болтать, нам бы уж точно несдобровать… Ну, главное, что все закончилось хорошо. Дароносица снова у нас, и завтра начнется праздник.

— Вы всерьез думаете, что брат Лаврентий похитил святыню? — спросил Симон.

Библиотекарь пожал плечами.

— Как знать? Но не все ли это равно, когда она снова у нас? Кому есть дело до того, кто в действительности ее украл? Главное, что людям показали виновного. — Он строго поднял палец. — Кроме того, весь монастырь ведал, что Лаврентий был содомитом. Так что он лишь понес заслуженное наказание.

Симон недоверчиво покосился на старого монаха. Брат Бенедикт, похоже, не знал, что дароносицу с облатками похитил сам настоятель. И о похищении Виргилиуса он, вероятно, даже не подозревал. Или все это только подстроено? Что, если библиотекарь и есть тот самый ведьмак, что похитил часовщика и убил его, чтобы заполучить облатки?

Симона вдруг осенило. Он выругал себя за то, что не придумал этого сразу. Возможно, ему удалось бы таким образом выяснить, не знал ли библиотекарь больше, чем пытался показать.

— А вы вообще проверяли дароносицу? На месте ли облатки? — спросил с любопытством лекарь.