Внутренняя война. Том 1 - Стивен Ридер Дональдсон

Король Бифальт словно душил Кламата своим напряжённым вниманием.

– Тебе не нужен твой первый капитан?

Кламат усилием воли заставил себя дышать ровно.

– Вы знаете своего брата, Ваше Величество. Он не держится за должность. И я могу заменить его. Я нашел человека, который лучше подойдёт. Я имею в виду лучше исполнит обязанности первого капитана. Ветеран войны. Вы, может, помните его. Это Матт. Он понимает, что нужно армии. Он понимает, что я ожидаю от своего заместителя.

Тем же тоном, что и прежде, король спросил:

– Ты уже назначил его?

Генерал, не моргнув, ответил:

– Нет ещё, Ваше Величество. Я не знал, согласитесь ли Вы.

– В таком случае действуй, – без промедления ответил король. – Мой брат выступит в путь, ещё прежде чем ты доберёшься до своего командного пункта.

И эти слова, это согласие поразили Кламата больше, чем напряжённое внимание короля. Это была ещё одна причина, по которой он верой и правдой служил королю Бифальту. Король прислушивался к мнению своих советников, даже когда их мнения граничили с обвинениями. Если услышанное представлялось ему правдивым, он действовал без колебаний.

Кламат даже дёрнул рукой, чтобы отдать честь, но вовремя спохватился.

– Так точно, Ваше Величество!

Развернувшись, он направился к двери.

Но не успел он до неё дойти, как король остановил его.

– Ты доверяешь мне, мой друг?

Поражённый вопросом, Кламат схватился за ручку двери, чтобы не потерять равновесие. Потом осторожно ответил:

– Я дал Вам повод усомниться?

Солнечные лучи за окном ещё освещали верхушки зубчатой стены. Но в комнату они уже почти не проникали. Голос короля Бифальта звучал из темноты, словно это заговорили ночные тени.

– Иногда я сбиваю тебя с толку. Может быть, тогда ты колеблешься. – В его голосе звучала незнакомая нотка – отзвук одиночества. – Я хочу, чтобы меня понимали.

Когда-то давно магистры библиотеки пытались вбить в меня мысль, что я низшее существо, неспособное понять их мотивы и выполнить то, чего они от меня хотят. Перед тем как уехать оттуда, я пообещал себе, что научу их уважать обычных людей, людей, которые не были рождены заклинателями. Но я не смогу сдержать своё слово, если не окажусь достойным его.

Кламат не знал, что ответить. Несколько озадаченный, он поспешил уйти сразу же, как только король отпустил его. Но где-то на полпути вниз по бесконечным лестницам Кулака Беллегера его нагнала мысль об одиночестве.

Король Бифальт должен был задать этот вопрос королеве-консорту. Ему нужна была её поддержка, а не поддержка Кламата. И если королева не сможет его поддержать, то не сможет никто.

От Кламата не требовалось понимать своего короля. Он верил в него. И этого ему было достаточно, но сердце его всё же разрывалось.

Выехав из ворот Кулака Беллегера уже за полночь, Эстия, королева Амики, быстрым галопом понеслась по улицам Отверстой Длани. Небольшой эскорт под командованием капитана Раута ехал рядом с королевой и её спутниками: служанкой Аниной, конюхом Блерном, магистром Фасиль и женщиной, незнакомой королеве, но знакомой Элгарту. Их путешествие только началось, а Эстия уже скрежетала зубами от отчаяния.

Она хотела добраться до Малорессы за два дня. Это было под силу, например, принцу Джаспиду. Или гонцам, курсировавшим между Кулаком и Жаждой Амики. Два дня, не больше, вот время, которое устраивало королеву. При этом столица – это ещё не конец путешествия. Конец наступит, когда Эстия доберётся до обители своего отца, убежища, которое он выстроил для себя к востоку от Малорессы, когда уступил трон дочери, до этого убежища ещё два дня пути. И если Эстия не доберётся до него вовремя, до того, как нуури вторгнутся в Амику, её страна окажется втянутой в войну, которую не может сейчас вести. Обещания королевы Эстии своему мужу, своему народу и народу Беллегера – её обещания самой себе – она не выполнит их.

Но королева уже понимала, что ехать придётся чересчур медленно. По крайней мере, двое из её спутников не могли угнаться за ней.

Нет, Блерн был выносливый малый. Королева никогда не видела его утомлённым. И о стражниках она могла не беспокоиться. Они будут сопровождать её только до Предельной реки. В гарнизоне, охраняющем мост, королеву ждёт более многочисленный отряд свежей амиканской конницы, отряд, готовый тронуться в путь по первому её слову. Там она отпустит солдат короля Бифальта. Что же до знакомой Элгарта, высокой, даже, скорее, долговязой, то она ехала с плавной грацией всадницы, прекрасно чувствующей настроение своего коня. Капюшон длинного плаща скрывал черты её лица, но лёгкие плавные движения подсказывали, что она может продолжать скачку бесконечно. При желании она, как и Блерн, могла оставить королеву Амики далеко позади – глотать поднявшуюся на дороге пыль.

Но Анина – совсем другое дело. Всего на десять лет старше Эстии, она бойко управлялась в своей сфере, но характер её обязанностей и упрямое недоверие ко всему беллегерскому не позволяли ей выходить дальше покоев королевы. А от такой малоподвижной жизни суставы её начали понемногу костенеть. Да и магистр Фасиль давно уже пережила расцвет своих сил. Она ходила, тяжело опираясь на посох, без которого представить её было просто невозможно. И если Анину, когда та выбьется из сил, можно было оставить в гостинице, то как обойтись без магистра, Эстия просто не представляла. Король Смегин сам был заклинателем. И поэтому его дочери для защиты понадобится заклинательница.

Так два дня изматывающей скачки до Малорессы растянутся до трёх или даже четырёх. А в столице королеву ждали дела и обязанности. Она надеялась, что быстро управится с ними, но даже в этом случае поездка к убежищу её отца растянется надолго.

Бригин и его чума! Сколько ещё времени нуури будут собираться у границы, сколько они ещё будут ждать и в какой момент решат ответить на варварство короля Смегина? Сколько ещё осталось до того момента, когда они промчатся мимо убежища её отца и набросятся на строительные отряды, где держат в плену и унижают их родичей?

Королева Эстия хотела бы себе голос магистра Авейла, его способность говорить прямо в сознание тех, кто находится далеко от неё самой. Она никогда не видела этого глухого теурга. Она только знала, что его способность говорить лишила его способности слышать. «Но пусть так, пусть, это несущественно», – думала королева, отъезжая всё дальше и дальше от Кулака Беллегера. Ей не нужно было слышать самой: ей нужно было заставить услышать себя. И если не было другого выхода, она могла бы использовать магию, такую, какой обладал глухой магистр, чтобы застать врасплох и сбить с толку своего отца, не дать ему сосредоточиться, когда он попытается вызвать молнию. Она могла бы успокоить нуури. Пообещать им то, что они захотят, предложить щедрые дары, чтобы возместить их потери, согласиться на любые их условия.