Ведущая на свет - Вера Волховец

— Предавался порокам, ага, я поняла, — киваю я нетерпеливо, — а потом?

— Силь поймала меня практически перед обращением, — Джо чуть морщится, явно недовольный этим воспоминанием, и собой в нем, — я почти стал инкубом. Я ощущал проявление первых меток, и почти не чувствовал крыльев. Уже почти сбежал в Лондон. А она… Она упаковала меня в изолятор для демонов и всю ночь сидела со мной в одной камере и читала мне экзорцизмы. Один за другим. У нее сорвался голос, но она продолжала вымаливать во мне грех шепотом. Мне казалось — она мне весь мозг насквозь прожгла. Но к утру мне полегчало, крылья снова отозвались. У Силь была удивительная сила экзорцизмов. А потом мы говорили. Очень много говорили. Я в жизни столько не говорил, сколько с ней тогда.

— Вышел другим человеком? — с интересом уточняю я. Я вижу то, что передо мной сейчас. И этот рассказ мне кажется практически мифом, но все-таки… Джо просто незачем мне врать и преувеличивать. В конце концов, я ведь знаю по себе — сила благодати не означает, что за плечами у серафима нет серьезных грехов. Есть… Просто Небеса на это прикрыли глаза.

— Ну, знаешь, я тогда очень захотел стать этим другим человеком, — Джо коротко улыбается, — тем, кто оправдал бы веру Силь. Легко мне не было.

— Но у тебя получилось, — замечаю я, — сейчас никто и не заподозрит всего этого.

— У меня — получилось, да, — а вот эта улыбка у Джо выходит горькой и концентрированной. И, так как этот разговор касается вполне конкретного мужчины, я задаю вполне закономерный вопрос.

— А у Генри?..

— Она ему нравилась, понимаешь? — Джо бросает на меня взгляд, но тут же его уводит. — Он пытался добиться её внимания. А тут я… И у нас с Силь закрутилось… Он сбежал через пару дней, как наши отношения вылезли наружу. Сбежал в Лондон, а позже — и из него. Как бывший работник городской стражи — он легко ушел от лимбийских патрулей. Я не придал этому тогда значения, я вообще ничему кроме себя и Силь тогда значения не придавал. Это потом пришло понимание, но уже сильно позже. В Лондон Хартман вернулся лет через пятьдесят. Уже отродьем. Наглым и дерзким. Таким пронырливым, что он больше века был сильнейшей мигренью Триумвирата. Он приходил в Лондон, устраивал беспорядки, творил что-то крупное и исчезал. Потом — появлялся снова. Силь переживала, была уверена, что ей стоило приложить усилия, удержать и его. В какой-то момент она решила разыскать его. Попробовать образумить. Остановить.

— И никто не был против? — удивленно уточняю я.

— А тебя бы кто-то остановил, если бы тебе приспичило? — фыркает Джо и тут же поправляется: — Точнее, получилось ли тебя остановить, когда тебе приспичило?

Я чуть покусываю губу, припоминая, что да — Артур пытался. И при всем моем трепете перед ним, остановить он меня не смог. И весь Триумвират не смог бы…

— Вот и Силь была такая, — Джо снова горько улыбается, — решила и сорвалась. В Лондон. Искать его. И…

— Нашла? — тихо уточняю я.

— Нашла, — Джо снова замолкает, снова глядя куда-то вдаль, но потом все-таки находит в себе силы продолжать, — она его, или он её… Я не знаю. Она не вернулась в Лимб, рассказывать было некому. Благодать нашла меня в тот же день. Её огонь…

— Он её отравил? Выпил силы из души? — я припоминаю темные крылья Генри, эту высшую демоническую метку, о которой он оговаривался, что рассказывать не будет. — И вы не говорили потом? Когда она восстановилась?

— Она не восстановилась, Рози, — тихо выдыхает Джо с настолько мертвым лицом, что даже мне становится страшно. Но как же это возможно?..

— От яда исчадий же восстанавливаются лет десять, — проговариваю я, пытаясь понять, в чем же дело, — а он был на Полях…

— Семьдесят восемь лет, да, — в глазах у Джо настолько пустынно, что в них почти невозможно смотреть, — знаешь, что такое черный день Лимба? Их три в течении каждого рабочего года.

— День, когда одна из душ угасла насовсем, — киваю я, — величайшее горе для Небес.

Вообще-то считается, что в Лимбе не умирают. Бессмертные души можно ослабить, но заставить их перестать существовать — не под силу никому. По крайней мере — так считается.

Я не получаю никакого вербального ответа. Джо просто кивает, правильно, мол, и лишь минуту спустя до меня доходит, к чему он меня подвел.

— Она угасла? Совсем? Стала одной из трех?

— Тех пары клочков нитей, что мы смогли собрать после — ей не хватило, чтобы разгореться, — потерянный голос Джо заставляет мурашки носиться по моей коже табунами, — а когда мы его схватили — он смеялся. Смотрел на меня — и смеялся. Сказал только одно, что вот так я её у него точно не отниму…

О-хо-хо… И даже непонятно, что на это скажешь.

— Джо… Я соболезную, — неловко покашливаю я, ощущая себя каким-то фашистом. Вот надо же было настолько глубоко влезть другу в душу…

— Пустое, — Джо покачивает головой, но улыбка на его лице все-таки выдает, что он мне благодарен, — мы с тобой не можем заставить её душу засиять вновь. Я не за этим тебе рассказываю все это, чтобы вызвать жалость или что-то в этом духе.

— Ты хочешь сказать, что Генри может… Со мной… Из-за… — мне не хватает решимости проговорить это вслух. Горько. Неприятно.

— Он — демон… — тихо откликается Джо, — он чует эмоции. И мои — тоже. С того самого дня, когда ты его освободила. Это Артур привык прятать свой запах абсолютно всегда, я же тогда был очень встревожен твоим вызовом, и что-то он мог зацепить…

— Что-то?

— Рози, — Джо впервые за этот долгий разговор уставляется на меня в упор, — он чует, что я тебя хочу. Ты это хотела услышать?

— Нет, пожалуй, — как в первый раз, когда до меня начали ходить звоночки того, как именно ко мне относится тот, кого я считаю своим лучшим другом — мне резко начинает хотеться сбежать. Слишком откровенно, однако.

— Уже услышала, — Джо разводит руками, — извини, я мог бы сказать более возвышенно, в конце концов, мои чувства одним только желанием не описываются, но чует Хартман именно так. И уже поздно что-то менять, он это знает. Так вот, перед распятием он опустошил душу дорогой мне девушки, из нас двоих выбравшей меня. Его банда охотилась на меня много лет после его поимки — он явно замотивировал их мстить мне до победного. Я не должен опасаться, что и тебя он водит за нос, чтобы досадить мне?

От взгляда Джо я ухожу к окну. Наступает моя очередь потерянно таращиться в небеса.

Увы — не так уж все это лишено логики, как мне бы хотелось…

Холодно. Очень холодно все это!

Да, не имеет значения для меня как поручителя этого демона, но для меня как Агаты Виндроуз, увлеченной этим рыжим несносным типом — значение есть. И мне как-то больновато…

Хотя, чего я хотела? В наших условиях заявление, что он, так и быть, ограничится только мной — это тот мой максимум, на который я могу рассчитывать от исчадия ада. Кто мне обещал романтику и любовь до гроба? Не было таких!