Почетная гвардия - Дэн Абнетт

Люди столпились вокруг карт, обсуждая варианты. Корбек почувствовал воцарившееся уныние, особенно переживали Даур и Дорден, которые, как ему казалось, подходили к своей миссии с большой ответственностью.

— Вот здесь, — сказал Даур, указывая на сверкающий экран карты озябшими пальцами. — Как насчет этих дорог? Они сворачивают на восток через шесть километров над нами.

Они изучили разветвляющийся рисунок соок, походивший на венозную систему.

— Может быть, — сказал Майло.

Саниан покачала головой.

— Карта старая. Эти сооки старые и давно заросли. Пастухи предпочитают западные выгоны.

— Можно расчистить путь?

— Не думаю. Вот этот отрезок вообще провалился в ущелье.

— Фес раздери все это! — пробормотал Даур.

— Возможно, здесь есть путь, но он не для нашей машины.

— Ты то же самое говорила про сооку.

— Теперь я серьезно. Вот здесь. Она называется Лестница-в-Небеса.

В пяти тысячах метров над уровнем моря и в шестидесяти километрах на северо-запад колонна почетной гвардии взбиралась высокогорными тропами под жалящей снежной метелью. Наступила ночь, а они все так же отчаянно двигались вперед, мерцая во тьме прожекторами. Снежинки плясали в лучах фар.

Согласно последним более-менее надежным данным ауспика громадные вражеские силы отставали от имперцев всего на полдня пути.

Дорога, по которой они шли, называлась Тропой Пилигримов. Постепенно она становилась все круче и опаснее. Сама тропа была меньше двадцати метров в ширину. Слева вздымались отвесные скалы. Справа, невидимый в темноте и метели, склон резко шел вниз, а затем почти вертикально обрывался ущельем глубиной в шесть сотен метров.

И днем было достаточно тяжело удерживаться на дороге. Все были напряжены, ожидая, что неверный поворот отправит машину в бездну. Был еще шанс оступиться или просто потерять опору в снегу. Каждый раз, когда колеса грузовика скользили, Призраки замирали, ожидая худшего… длинного, неостановимого скольжения в бездну.

— Комиссар-полковник, нам надо сделать привал! — вызвал Клеопас по воксу.

— Понимаю. Но что, если такое продлится всю ночь? К рассвету нас засыплет снегом так, что не выберемся.

«Еще час, может два», — подумал Гаунт. Этим они могли рискнуть. Если судить по расстоянию, то Усыпальница была уже близко. Но время в пути больше зависело от условий.

— Саббат любит проверять своих паломников на Тропе, — усмехнулся Цвейл, свернувшись в походной постели, расстеленной в задней части командного отсека «Саламандры».

— Не сомневаюсь, — сказал Гаунт. — Фес раздери ее Священные Глубины.

В ответ старый жрец залился таким веселым смехом, что даже закашлялся.

Словно в насмешку, снег повалил еще гуще.

Внезапно раздалась серия криков по воксу. Задние фары шедшей впереди машины в швыряющихся хлопьях снега вспыхнули и ушли в сторону.

— Полная остановка! — приказал Гаунт и полез наверх.

Он высунулся в ветер и яростный снег, спрыгнул с машины, и его ноги утонули в сугробе почти по колено.

Обнаружив угрозу только в последнюю минуту не при помощи ауспика, а лишь благодаря зоркости водителя, танк развернулся на сорок пять градусов. Но даже в такой близи Гаунт с трудом мог его разглядеть. Борт разведывательной «Саламандры», первой в колонне, накренился над краем обрыва, большая часть машины висела в воздухе. Гаунт поспешил вперед в свете фар позади стоящих машин, а с ним побежали другие Призраки и пардусцы. Четыре члена экипажа — водитель, вокс-офицер Раглон, скауты Маклен и Бен стояли на скатах, замерев и не смея даже дышать.

— Тише! Осторожнее, сэр! — прошипел Раглон приближавшемуся Гаунту. Все услышали, как крошится под разведывательной машиной камень и лед.

— Зацепитесь и в линию! Давайте же! — прокричал Гаунт.

Пардусский водитель пробрался вперед с крюком буксирного троса и аккуратно зацепил его за фаркоп «Саламандры».

— Прыгайте! Ну же! — приказал Гаунт, и команда Раглона бросилась на заснеженную дорогу, приземлившись на колени и стараясь отдышаться.

Команды вокруг них начали вытягивать пустую машину обратно на тропу.

Гаунт помог Маклену подняться.

— Сэр, я думал, нам конец. Дорога просто исчезла.

— А где головной танк? — спросил Ибрам.

Все оцепенели и повернулись, уставившись во тьму. Они были так заняты спасением «Саламандры», что не заметили исчезновение еще одной.

Гаунт понял, что головная машина проехала быстрее, и ее команда поплатилась за это.

— Гаунт — конвою. Полная остановка. Дальше сегодня не пойдем.

— Думаю, пойдем, — промолвил аятани Цвейл, внезапно появившись рядом с комиссаром-полковником. Он указал в темноту и мельтешащий снег. И все увидели свет. Сильный, желтый, яркий, сиявший над ними в ночи.

— Усыпальница, — объявил Цвейл.

В войне должно готовиться к поражению.

Поражение — это коварство наших врагов.

Никогда не получается так, как мы ожидаем.

Военмейстер Слайдо, из «Трактата о природе войны».

Почетная гвардия добралась до храма-усыпальницы святой Саббат Хагийской с первым лучом солнца. Снегопад прекратился, горный пейзаж, ослепляюще белоснежный под золотым небом, поражал своим великолепием.

Усыпальница представляла собой базальтовую громаду на одинокой вершине, увенчанной ледяным пиком. Дорога бежала вдоль хребта к массивному порталу между двумя отвесными тушами гор. Прижавшись друг к другу, между ними теснились здания базилики, монастырь храмовых аятани и большая квадратная башня, увенчанная золотой крышей с загнутыми вверх углами. Молитвенные флаги трепетали на башне. Здания и стены Усыпальницы были сложены из розового базальта. Ставни и двери окрашены ярким красным лаком, а рамы и наличники — белым. За стенами и башней, на самом краю мыса возвышалась массивная колонна из черного корунда, на вершине которой горел вечный сигнальный огонь.

Гаунт остановил своих людей недалеко от ворот и далее последовал пешком в сопровождении Клеопаса, Харка, Цвейла, Роуна и шести Призраков. Как и предполагал сержант Маккол, путешествие заняло восемь дней. Им нужно было закончить здесь все дела как можно быстрее, если они собираются вернуться в Доктринополь и уложиться в оставшиеся до эвакуации десять дней. Гаунт даже не хотел пока думать о том, каким трудным будет обратный путь. Инфарди висели на хвосте в изрядном количестве, и, насколько Гаунту было известно, другой дороги из Священных Холмов не было.

Гигантские красные двери под высоким портиком, увенчанным каменным резным орлом, безмолвно открылись, когда гвардейцы подошли и начали подниматься по ступеням. Шесть аятани в голубых одеждах поклонились им, но не произнесли ни слова. Гости поднялись по широким ступеням, очищенным от снега, к вратам во внутренней стене, а затем к высокому холлу.