Неотразимая - Вера Кауи

Она была как в дурмане. Когда она захотела отогнать муху, рука налилась свинцом. Она погрузилась в апатию, лишилась воли, забыла обо всем на свете, кроме него.

Он распахнул дверцу «роллс-ройса», и она села в машину, словно сомнамбула. Он молча опустился на сиденье с другой стороны. Элизабет тоже молчала. Невидящими глазами глядела перед собой. Дэв завел мотор и тронулся с места, помахав рукой смотрящим им вслед мужчинам. Только когда они выехали из поселка на ровную, белую, как кость, дорогу, он прибавил скорость. Его рука уверенно лежала на рычаге скоростей, полностью контролируя положение. На среднем пальце смуглой руки белел шрам в форме полумесяца. Когда он переключал скорости, его рука двигалась совсем рядом с ее голой ногой. Элизабет инстинктивно отодвинулась. Мысль о его прикосновении приводила ее в смятение.

Ветер, врываясь в открытое боковое окно, трепал ей волосы. Она подняла руку, чтобы откинуть их с лица.

Дэв бросил на нее быстрый взгляд.

— Тебе мешает? — спросил он. — Закрой окно. Вон кнопка.

Но она никак не могла ее найти и, наклонившись вперед, беспомощно шарила рукой по дверце. Сбросив скорость, он полуобернулся, чтобы закрыть окно, но, проследив движение его руки, Элизабет и сама увидела нужную кнопку. Она подалась вперед, и ее грудь прижалась к его руке, нажимавшей на кнопку. Она вздрогнула. Их лица оказались совсем рядом. Она беспомощно глядела в его горящие глаза. Он резко нажал на тормоз, и машина со скрипом свернула на обочину.

Одной рукой он выключал мотор, а другой прижимал ее к себе. Они упали на сиденье.

Их страсть была яростной, необузданной, без проблеска ласки. Терзаемые нестерпимым голодом, они жадно набросились друг на друга. С широко открытыми ртами, ищущими языками. Их пальцы хватали, ногти царапали, зубы впивались в чужую плоть. Они издавали нечленораздельные звуки, тяжело дышали, кусали, сосали, исступленно припав друг к другу, губы к губам, тело к телу, затем его пылающий рот стал спускаться вниз по ее шее, в глубокий вырез платья, пальцы нетерпеливо стягивали с нее одежду, он впился в ее соски, она застонала, чувствуя, как его губы и язык скользят по ним, толкают, тянут, рождая глубоко-глубоко внутри нее ноющую тяжесть. Он притянул ее к себе и, прижимая одной рукой, другой распахнул дверцу машины, соскользнул вниз и, сделав всего три шага в сторону, упал вместе с ней в высокую траву, растущую по краю кукурузного поля. Легко, словно с початка кукурузы, он сорвал с нее платье, ее дрожавшие от нетерпения руки помогли ему освободиться от его одежды, и их разгоряченные, скользкие тела прильнули друг к другу.

Элизабет глухо стонала, ее голова металась из стороны в сторону, пока он не пригвоздил ее к месту поцелуем, его умелые пальцы передвигались по ее телу все ниже, заставляя ее выгибаться от наслаждения, пока не добрались до островка золотистых волос. Мелко дрожа, она раздвинула ноги, впуская его ищущие, настойчивые пальцы. Ее руки, повинуясь инстинкту, спустились с его спины к упругим твердым ягодицам и, проскользнув под его животом, нащупали то, что пульсировало между ними. Она исступленно целовала Дэва, кусая его язык, пока он умело и мучительно ласкал самую чувствительную часть ее тела; ее била дрожь, стонущий рот широко открывался и тут же снова искал его губы.

Прервав поцелуй, Дав медленно, сладострастно стал касаться губами ее тела, и, когда он задержался у ее груди, она сама прижалась сосками к его рту и застонала, ощущая отклик своего тела на мягкое, тянущее прикосновение. Медленно передвигаясь вниз, он припал к ее пупку, заставив ее вскрикнуть от наслаждения, и, продолжая свой спуск, раздвинул ей ноги и припал к ней пылающими губами. Невыносимо острое ощущение пронзило ее, она напряглась, выгнулась дугой и, освободившись от всего на свете, бессильно откинулась назад, сотрясаемая первым из обрушившихся на нее оргазмов. Впервые в жизни. Раз за разом, пока она не начала умолять прерывающимся голосом:

— Пожалуйста… я больше… не могу… пожалуйста…

— Нет, можешь… — Услышав его резкий, властный голос, она открыла глаза. Их взгляды встретились. Она беспомощно наблюдала, как он берет ее за щиколотки, сгибает ей ноги в коленях и задирает их к себе на плечи.

Голубые глаза жгли ее, как языки пламени. — Еще как можешь, — повторил он и перешел к доказательствам, войдя в нее восхитительно длинным скользящим движением, наполнив, пронзив, затронув нервные окончания, заставив обезуметь и пронзительно вскрикивать от восторга, который накатывал на нее волнами мучительного блаженства; она терлась об него, извивалась, мышцы у нее внутри судорожно сокращались. Но он не двигался, слегка отстранившись от нее, пока она бешено вращала нижней половиной туловища, обхватив его руками, исступленно прижимаясь к нему, словно хотела вместить его целиком.

Он начал двигаться не раньше, чем она еще раз неукротимо кончила; он входил в нее все мощней и глубже, в беспощадном пульсирующем ритме, в такт ее движениям, так что их тела с глухим звуком ударялись друг об друга, мокрые от жары и ее внезапно излившихся соков. Из ее гортани стали вырываться дикие, похожие на всхлипывание звуки, и снова она принялась умолять:

— Пожалуйста… я больше не могу… не могу…

— Нет, можешь…

И она смогла, кончая снова и снова, изнемогая на пике волны, вздымавшей ее тело лишь для того, чтобы вновь швырнуть его назад, а затем вознести на следующий гребень, и так раз за разом…

Он стал дышать тяжелей, его движения убыстрились, и от невыносимого блаженства она закричала, рот ее широко открылся, мышцы на шее напряглись, ногти впились ему в плечо; вдруг его тело напряглось, и через полуприкрытые веки она увидела его откинутую назад голову и ощутила внутри себя судорожные толчки; потрясение от его оргазма вознесло ее так высоко и бросило вниз с такой силой, что она потеряла сознание.

Медленно приходя в себя, она увидела, что он в изнеможении навалился на нее, ловя ртом воздух.

Она лежала на твердом песке, ветер овевал ее разгоряченное тело и влажные волосы. Голова кружилась, перед глазами плыли круги, она еще не совсем пришла в себя. Она была опустошенной и разбитой. Тишину нарушало их тяжелое дыхание и шум ветра в кукурузе.

Она поплыла вслед за этим звуком и, чуть помедлив на краю разверзшейся бездны, нырнула в темные глубины сна.

Ее разбудила ползавшая по лицу муха. Элизабет подняла руку, чтобы ее отогнать, и мгновенно проснулась, не понимая, где она и что с ней. Она лежала голая, платье валялось неподалеку. Он» испуганно приподнялась и тут же все вспомнила. Осторожно повернула голову и увидела совершенно одетого Дэва Локлина, который сидел, скрестив ноги, и курил. Их взгляды встретились.

Ее лицо мгновенно вспыхнуло, и, в ужасе отшатнувшись, она припала к земле, глядя на него из-под спутанных волос. Он увидал, как проясняется ее затуманенный взгляд, и услыхал полный ненависти шепот: «Будь ты проклят за то, что со мной сделал!»

В ее лице не было ни кровинки. Глаза затравленно на него глядели. Он никогда не видел такого взгляда. Она дрожала. Не верила в то, что произошло. Отказывалась верить. Он читал ее мысли: «Что я наделала! Господи, что я над слала!»