Паук приглашает на танец - Варя Медная

Мы пришли в обеденную залу первыми — граф и графиня ещё не спустились. Трапезная была украшена как для приёма особо важных гостей: сервировку стола можно было проверять по линейке. Всё блестело, сверкало, сияло и искрилось так, что страшно было касаться. Впрочем, кинув взгляд чуть правее, я поняла, что этого делать и не придётся: напротив окна помещался небольшой столик, за которым предстояло сидеть мне, виконту и Беуле. Детям, как обычно, накрыли отдельно от взрослых. И почему я решила, что сегодня всё будет по-другому?

Ввиду предстоящего разговора с графом, даже незначительное ожидание давалось мне нелегко. К счастью, долго ждать не пришлось: вскоре снаружи послышался шум, дверь распахнулась, и нашему взору предстал живой коридор из слуг. Они выстроились, чтобы поприветствовать оправившуюся госпожу. Леди Фабиана шествовала, поддерживаемая под руку супругом и лучась от довольства. Графиня была, как всегда, прекрасна, сегодня даже чересчур. В своём длинном платье она казалась завёрнутой в кусок ночного неба, руки, по обыкновению, были по локоть в перчатках, а шею прикрывало широкое ожерелье из черных бриллиантов. Но даже они меркли в сравнении с блеском глаз, наблюдающих за хлопотами графа. Тот был одет в свежий, застегнутый на все пуговицы костюм, а на лице царило оживление. Мистера Фарроуча с ними не было, и мне пришло в голову, что и этот пункт был пожеланием графини (позже из краткого обмена репликами, я поняла, что так оно и было).

Когда они вошли в залу, мы поднялись им навстречу и оставались в таком положении, пока они направлялись к столу. Граф, сама предупредительность, усадил леди Фабиану и прошёл к своему стулу с высокой спинкой. Как только они заняли места, мы также вернулись на свои. В залу тут же внесли первое блюдо: развалившего тучные окорока фазана.

— Мы рады, что вам лучше, миледи, — подала голос Беула. — Уж как мы волновались!

Графиня ответила благосклонной улыбкой, и граф перевёл:

— Врач велел леди Фабиане воздерживаться от лишних разговоров, чтобы лечение прошло успешно.

Оробевшая Беула тут же умолкла и, по всей видимости, решила больше не раскрывать рта до конца вечера, чтобы ненароком не помешать выздоровлению госпожи. Сняв крышку с пузатой супницы, она принялась разливать дымящуюся гущу по тарелкам. В половнике мелькнула испуганно пучившая глаза креветка.

Хозяин замка, явно пребывавший в хорошем расположении духа, кинул взгляд на наш стол:

— А где Эрселла? — удивился он, расправляя тонкую льняную салфетку.

— Не захотела спуститься, — раздался поспешный клекот.

Я даже не сразу поняла, что это сказала графиня: будто набитый кузнечиками мешок волочили по гравию.

— Горло, — строго напомнил граф и снова обратился к нам. — Что с ней?

— Как всегда, капризничает, — вновь опередила нас графиня.

Жилка на лбу графа раздраженно дернулась, но он сдержался.

— Глупости. У нас сегодня семейный ужин. Беула, приведи её. А будет упрямиться, скажи, что поднимусь сам и приволоку силком.

— Я сию минуту, милорд, — живо вскочила нянечка. — Уж как миледи-то обрадуется!

Сообразив, что сболтнула лишнего, она опасливо покосилась на графиню и юркнула за дверь. Вопреки ожиданиям, взгляд, который леди Фабиана метнула в мужа, был скорее насторожённым, но никак не раздражённым. Но граф его не заметил и, ловко наколов упругий кусочек ветчины миниатюрным трезубцем, принялся развлекать нас светской беседой.

Поистине вечер чудес!

Минут через пять на лестнице застучали легкие ножки, за которыми едва поспевали тяжелые шаги взрослого. Туфельки торопливо просеменили к дверям и замерли. Через минуту створки торжественно распахнулась, и в трапезную степенно вплыла леди Эрселла. Если б не растрепавшиеся кудряшки и горящие глаза, я бы поверила, что происходящее ничуть её не интересует: так тщательно равнодушие было скопировано со взрослых. На лице не осталось и следа недавних слез.

Она чинно поприветствовала присутствующих, выразила радость оттого, что «маменьке стало лучше», и заняла своё место справа от брата, сияя от восторга. Вечер продолжился, и теперь, глядя на совершенно счастливое лицо леди Эрселлы, я тяготилась им куда меньше.

— А, к черту церемонии! — откинул вдруг салфетку граф. — Микаэль, Эрселла, подите-ка сюда. Беула, мисс Кармель, вас это тоже касается.

Леди Фабиана попыталась что-то возразить, но он отмахнулся, и вскоре все мы уже переместились за общий стол. Граф даже позвал леди Эрселлу посидеть у него на коленях, но супруга решительно воспротивилась такому вопиющему нарушению правил приличия. Несмотря на некоторые шероховатости в разговоре и неловкие паузы, хозяин замка получал очевидное удовольствие от ужина в кругу семьи, с приятным дополнением в виде молчаливой супруги. Последняя, к слову сказать, тоже выглядела довольной. Глядя на них, мне пришло в голову, что несчастье с графиней неожиданно сблизило членов этой семьи, сняло один из многочисленных барьеров, отгораживавших их друг от друга. Сегодня граф был необычайно внимателен к жене и всячески старался сделать вечер приятным.

В общем и целом это ему удавалось. Единственное, что портило праздник, это бесконечные придирки леди Фабианы к дочери, которая «держала вилку, как прачка», «постоянно вертелась», «кормила под столом собаку» и совершала ещё множество возмутительных вещей. На её фоне виконт смотрелся просто воплощенной добродетелью. Учитывая резко подурневший голос графини, слушать всё это было вдвойне неприятно. Пару раз граф сдержанно напомнил супруге беречь голос. Наконец и он не выдержал:

— Довольно, Фабиана. Не превращай ужин в экзамен. У Эрселлы ещё есть время до службы при дворе, научится.

В этот момент виконт принялся исподтишка причёсывать волосы сестры вилкой. Та дернулась, отбрасывая его руку, за что немедленно получила новое замечание.

— Микаэль, — повысил голос граф, не отрывая глаз от тарелки, на которой резал холодец.

Графиня будто только этого и ждала.

— Почему ты снова к нему придираешься? — тут же взвилась она. — Мальчик делает всё, чтобы тебе угодить, чтобы ты был им доволен.

— И я доволен, — ровно ответил граф, отправляя в рот полупрозрачный колыхающийся кусок. — Ими обоими. Микаэль!

— Эрселла! Прекрати донимать брата.

— Почему ты к ней цепляешься?

— Это я-то цепляюсь? — задохнулась графиня. — Может, потому, что я единственная, кому в этом доме до неё есть дело!

— Что это значит? — граф со звоном впечатал вилку в тарелку, так что от зубьев расползлись трещины.

Нам с Беулой стало ужасно неловко. Леди Эрселла сидела с опущенной головой, а виконт не унимался, видя, что родителям не до него. Я же была слишком далеко, чтобы помешать ему.

— Это значит, что не нужно изображать внимание только по особым случаям. Я знаю, что тебе на неё наплевать!

— Какая муха тебя укусила?