От Эдо до Токио и обратно. Культура, быт и нравы Японии эпохи Токугава - Александр Прасол

С тех пор криминальная обстановка в Японии сильно изменилась, да и полиция освоила совершенно новые занятия. Поздней ноябрьской ночью 2009 года в районном отделении полиции раздался звонок. Не назвавший себя мужчина сообщил, что в соседнем парке шумит молодежь и мешает ему спать. Через пять минут машина с двумя полицейскими прибыла в парк, но там никого не было: на месте остались лишь окурки и банки с недопитым кофе. В доме напротив один из жильцов выглянул в окно, убедился в приезде полиции и задернул штору. Полицейские уехали. В ту ночь за двенадцатичасовое дежурство они получили 45 телефонных звонков, в том числе восемь примерно такого же содержания. Выехали во всех случаях.

В 2009 году в японскую полицию поступил 1 миллион 40 тысяч такого рода вызовов — на 150 тысяч больше, чем пять лет назад. Один гражданин пожаловался полицейским, что в его многоэтажном доме соседка тайком держит домашних животных, хотя жилищный устав это запрещает. А число обращений по поводу серьезных правонарушений за тот же период сократилось с 740 до 570 тысяч — их стало почти вдвое меньше, чем жалоб по поводу шума. Специалисты проанализировали ситуацию и пришли к выводу: главная причина явления — в традиционной для Японии ритуальности межличностных контактов. Обращаться напрямую к незнакомому человеку в Японии не принято, с претензией или просьбой — тем более. Стимулирующую роль сыграл также принятый в 2005 году закон о защите личной информации. Он запрещает организациям, в том числе полиции, разглашать имена клиентов и заявителей. Обращаться по любому поводу в органы власти стало проще и безопаснее.

За одиннадцать месяцев 2010 года японская полиция получила 987285 “холостых” звонков (на 18872 больше, чем в 2009 году). Этот показатель с 2004 года неуклонно растет, и в 2010 году они составили почти треть всех звонков в полицию. Звучали просьбы починить стиральную машину, помочь сменить место на придомовой парковке, собрать сведения о девушке, с которой молодой человек познакомился в интернете, и так далее. По этому поводу можно веселиться или огорчаться, но от этого никуда не денешься — чудаки всех мастей и оттенков всегда были, есть и будут в любом обществе. В Японии к их неизбежности прибавляются две тесно связанные между собой национальные особенности: конфуцианский патернализм и вытекающая из него абсолютная убежденность потребителя в сервисном характере государственной службы. Отсюда усугубляющееся “младенческое” поведение населения.

Впрочем, есть и объективные причины. Япония — страна долгожителей, и среди них немало одиноких людей, больных и страдающих потерей памяти. Бывает, им требуется срочная медицинская помощь. Из больницы надо возвращаться домой, а обратная транспортировка пациентов страховкой не предусмотрена. И денег на обратную дорогу с собой нет, и проводить некому. Из этих затруднительных ситуаций больницы выбираются сами, давая денег взаймы или доставляя пожилых пациентов машинами “скорой помощи” за свой счет. Но иногда машин не хватает, и тогда они вызывают, конечно, полицию. Полицейские и рады бы отказаться, но опасаются — не дай бог, с пожилым пациентом по дороге что-нибудь приключится… Заявка зарегистрирована, значит, ответственность на них. И приходится черно-белым полицейским машинам работать в качестве такси — не очень часто, примерно один раз в полтора-два месяца на один столичный райотдел, но в последние годы все чаще. Центральные СМИ обозначили проблему и призвали Министерство труда и благосостояния что-то делать.

Что касается “нормальной” преступности, то она в Японии неуклонно снижается: в 2010 году число зарегистрированных правонарушений составило менее 1,6 миллиона случаев на всю страну. Это показатель 1987 года. По сравнению с 2009 годом цифра уменьшилась на 6,9 %. Спад продолжается восьмой год подряд. Число убийств сократилось на 2,5 % и составило 1067 случаев — это самый низкий результат за всю послевоенную историю [Ёмиури, 6, 11, 15 января 2011 года].

Однако такое благополучие имеет и обратную сторону. Шестого января 2010 года в Токийское полицейское управление позвонили коллеги из Гонконга: “Мы обнаружили партию часов и драгоценностей в почтовых отправлениях из Японии. Располагаете ли вы информацией о краже в ювелирном магазине ‘Тэнсёдо’?” Токийская полиция информацией располагала, но злоумышленники и судьба краденого оставались для нее загадкой. Трое “гастролеров” из Гонконга действовали просто: пробили дыру в стене ювелирного магазина “Тэнсёдо” в престижном квартале Гиндза и унесли драгоценности стоимостью 2,5 миллиона долларов США. На родине их задержали, и они сознались, что в декабре 2009 года прибыли в Токио по туристическим визам. Купив в хозяйственном магазине гидравлический домкрат и еще кое-какие инструменты, 2 января они вошли в ювелирный салон через стену, воспользовавшись новогодним безлюдьем в центре Токио. Драгоценности отделялись от внешнего мира пятью сантиметрами бетона. Два дня спустя они, не мудрствуя, отправили награбленное по почте в Гонконг и вернулись из “турпоездки” на родину. В отличие от Японии, в Гонконге грабят часто и с выдумкой, поэтому там полиция начеку, и преступникам с каждым годом приходится все труднее. Гангстеры начали искать выход — и нашли его в богатой и спокойной Японии. По данным японской полиции, в 2004–2009 годах выходцы из Китая и Гонконга совершили 117 крупных ограблений магазинов (в среднем один раз в два месяца). Из них раскрыто было только одно. Ограбление салона “Тэнсёдо” стало вторым [Ёмиури, 01.02.2010].