Побег из преисподней - Юлия Галанина

Мало кто выживал, попадая в горы Дьявола. И уж никто не стремился попасть туда добровольно.

Никто не знает, как возник в этих горах замок, похожий больше на продолжение скал Великая магия ли воздвигла его, или постарались умельцы-гномы, или какие-то иные, неведомые силы возвели неприступную твердыню в неприступных горах — неведомо. Но замок стоял, и правила им королева.

И многие влиятельные силы Невендаара знали, что есть у них тихий, но могущественный противник.

Когда мгла окутала пегаса, Рету думал, что задохнется в адском тумане, как в туче пепла. А потом думать стало некогда: все кругом завертелось и понеслось, и Рету завертелся и понесся вместе со всем. Он давно бы покинул крылатого коня и продолжил полет самостоятельно, если бы не предусмотрительный Альберих, который намертво привязал Рету поясом к себе.

А какие силы позволяли низенькому подручному королевы Мародеров держаться в пегасовом седле — не знали, наверное, и боги. Однако же Альберих держался, держался и привязанный Рету.

Когда баронский замок Саразена остался внизу, а захваченный пегас послушно полетел вслед за Дикой Охотой, Рету спросил Альбериха:

— Мы теперь так и останемся невидимыми?

— Ага, жди! — крикнул в ответ Альберих. — В любой момент можем стать видимыми и уж точно станем, если вступим с кем-нибудь в бой!

— А почему тогда мы остались невидимыми после того, как разбойника треснули? — Рету старательно выговорил в ухо Альбериху вопрос.

— Не знаю. Может быть, это не считается боем! — отозвался Альберих. — Держись крепче.

— Не могу, — честно сказал Рету. — Мешок с Плюшкой мешает.

Мешок с Плюшкой низенький подручный королевы Мародеров счел удовлетворительной причиной, поэтому распустил свой пояс и привязал мальчишку к себе. И мешок тоже, на всякий случай.

Некоторое время они летели спокойно, и Альберих гадал, как там внизу выкрутился Гальванюс и выкрутился ли…

Потом зорким глазом он углядел: внизу по темной дороге ползет темное же пятно. И однозначно определил его как розовую карету. На душе стало спокойнее — вряд ли кто-нибудь другой воспользовался бы таким странным средством для погони.

И тут их накрыл туман войны, сначала от Призрачного Волка, потом от Адского герцога Сисульфа. И смерч от барона Саразенского поволок разбивать о скалы.

Заклятие, основанное на магии воздуха, чем издавна славились имперцы, наиболее действенно было на землях Империи. Чем дальше забирался в горы смерч, тем быстрее иссякали его силы. Он домчал похитителя солнечной танцовщицы и его преследователей до гор Дьявола быстрее, чем самый могучий горный орел, и иссяк.

Над горами уже занимался ранний холодный рассвет. Солнце еще пряталось, но предутреннее свечение, разливавшееся по краю неба, подкрашивало заснеженные пики нежно-розовым. Там, где горные ветры срывали снежный покров с вершин, обнажался серый каменный костяк, выпирающие ребра земли.

О такую скалу ударило архидьявола, первым вырвавшегося из вихревых оков. Нельзя сказать, что могучему демону был причинен смертельный урон, но мудрый архидьявол, распластавшийся по отвесной стене, решил, что выбыл из этой игры. Во всяком случае, на ближайшее время — год или два. Отлепляться от скалы ему не хотелось.

Главаря Призрачных Волков вышвырнуло из смерча значительно выше, чем архидьявола. Сразу же за ним прорвал вихревую стену Адский герцог, и похититель понял, что схватки не избежать.

Он оставил одурманенную солнечную танцовщицу на заснеженной вершине, лежать на снегу подобно срезанному цветку. Предрассветное свечение заставило опалое платье солнечной танцовщицы мерцать, а бриллиантовые туфельки искриться, но лицо ее осталось мертвенно-бледным. Сквозь дурман Лидриэль чувствовала холод, вечный холод, окружающий ее, просачивающийся в тело и превращающий в лед все теплое и живое. Она плакала и пыталась обхватить себя руками, сберечь хоть немного тепла, беспощадно забираемого горами. Слезы льдинками застывали на щеках.

Неизбывный холод царил кругом, солнце не спешило подняться над Невеядааром. Только меч герцога Сисульфа был объят пламенем земных глубин, жаром преисподней, таким же безжалостным, как горный холод.

Призрачный Волк, оскалившись, обнажил свой меч.

Два врага сошлись над горами, скрестили клинки. Звенела имперская сталь, сталкиваясь с дьявольским железом. Разгорались огненные узоры на броне Адского герцога, яростные крики оглашали скалы.

Юбер де Аали, некоронованный (а теперь уже и коронованный) властитель Илшерии, не жалел для своих Призрачных Волков ничего. Лучшая броня, лучшее оружие, лучшие пегасы. Любая доступная магия. Прекрасные учителя. Силы оказались равны, Призрачный Волк не уступал герцогу Сисульфу. Юбер де Лали мог бы гордиться этим.

Из вихревого плена вырвалась ведьма Капюшон сорвало с ее головы, черные волосы разметались дикой гривой.

Глаза полыхали красным, как меч герцога. Ведьма воспарила над горами, над битвой, и увидела, что настал ее звездный миг. Тихий шепот — и на имперском пегасе на синем седле растерянно застыл пускающий слюни бесенок, маленький и жалкий. Острейший адский меч снес ему голову, голова сорвалась с лезвия и полетела вниз, мячиком ударяясь о скалы, пока не скатилась в одну из бездонных расщелин.

Адский герцог Сисульф, потрясая мечом, запрокинул лицо и огласил небеса диким победным рычанием

Ведьма улыбалась, накидывая на голову темный капюшон. Она коршуном кружила над вершиной, на которой лежала беззащитная солнечная танцовщица Ведьма знала, что охотятся они за мальчишкой, побывавшем в преисподней, и юная эльфийка Дикой Охоте не нужна Ее ждет смерть, как и Призрачного Волка, но не мешало бы сначала снять сверкающие туфельки. Пока герцог Сисульф упоен победой и ничего не соображает.

Но тут ведьма заметила, что есть и другие, кто тоже оценил добычу: с двух сторон к вершине летели, высунув языки, подзапоздавшие молохи. Правый и Левый. Они были самыми тяжелыми в Дикой Охоте, и смерч не смог поднять их высоко.

Разгневавшаяся ведьма не удержалась, зашипела — и превратила обоих молохов в бесенят. Бесенята, лишенные крыльев, падали и отчаянно верещали. Ведьма опомнилась, поняла, что Адский герцог сейчас снесет и ей голову мечом, и начала превращать молохов обратно.

Огромное алое солнце показалось наконец над горной страной, неся новый день в Невендаар.

Вынырнувший из смерча пегас без всадника, не замеченный никем, подлетел к вершине. Лидриэль почувствовала, как ее поднимают и сажают. Впереди тукало чье-то сердце, и позади тукало чье-то сердце. И между двумя этими сердцами было тепло. А пылающее все ярче солнце растаяло и высушило замерзшие слезы.

— Без веревки удержитесь? — спросил Альберих. — Пора смываться.

Адский герцог Сисульф закончил свою победную песню. Огляделся — и ему показалось, что у него двоится в глазах. Два пегаса, оба без всадников, летели над горами. В разные стороны. Снизу, из ущелья, тяжело работая крыльями, к нему поднимались молохи, Правый и Левый. За ними летела тихая скромная ведьма.