История шифровального дела в России - Татьяна Соболева

«Вся конспиративная переписка партии эсеров шифруется при помощи известного календаря Гатцука, издаваемого в Киеве. Упомянутый комитет пользуется адресом: Москва, Лубянка, Варсонофьевский пер., д. Рябушинских, Дмитрию Ксенофонтовичу Тихомирову.

Ключом к переписке с Москвой и Харьковом служит имя «Николай», с Екатеринославом — «Огюст Кант», а заграничная переписка шифруется по 8–й книге за август сего г. журнала «Мир Божий». 2–му отделению при дешифровании заграничной переписки следует к проставленной на письме дате прибавить число 13, т.е. разницу между старым и новым стилем, и полученное число укажет ту страницу в указанной книге, с которой начата шифровка»[180].

Некоторые сведения о шифрах революционеров, добытых агентурным путем, дают журналы входящих документов ДП за 1906–1908 гг. и 1909–1915 гг.[181]. Так, например, в 1906 г. ДП была агентурным путем получена и затем дешифрована шифрованная переписка известных меньшевиков Степана Цосаря, Петра Кирноса, Леонида Комендантом, М. Мандельштама; из Донского охранного отделения сюда же прислали ключ к шифрпереписке комитетов РСДРП(б) с ЦК, а также ключ к шифру большевика М. Покровского.

В 1907 г. ДП получена и дешифрована переписка большевика Николая Буренина, получен ключ к шифру ЦК РСДРП(б) для переписки с Киевской организацией, ключи к шифрам социал–демократов Южного района.

В 1908 г. по агентурному доносу был захвачен шифрованный архив Московской военной организации РСДРП(б). Но в журналах имеется запись: «Разобрать невозможно». Однако нам известно, что всего за три года до этого при разгроме полицией редакции газеты «Новая жизнь» в числе прочих документов была захвачена записная книжка с шифрованными записями, которые были дешифрованы весьма легко и быстро.

В том же 1908 г. одесская охранка прислала в ДП ключ к шифру ЦК РСДРП(б), были также получены шифры «Рабочая азбука», «Бородино», ключи к шифрам местных организаций РСДРП(б), например Полтавской, и др. Подробнее о шифрах подполья мы расскажем в следующей главе.

В 1909 г. через агентуру ДП получен ключ к шифру политических арестованных, содержавшихся в кутаисской тюрьме, получена и дешифрована переписка известного большевика — химика Александра Чесского из Самары, из Харькова получен ключ к шифру «Грунке», «коим пользуются организации РСДРП»[182]. Из Екатеринославского охранного отделения сообщили ключ к шифру РСДРП(б) (книжка «Смерть» № 70), из Иркутска поступил ключ к шифрам арестантов иркутского тюремного замка. Начальник одесского охранного отделения со сводкой агентурных сведений по городу Керчи сообщает ключ к шифру социал–демократического подполья (сборник «Знание» № 17). Московскому охранному отделению удалось получить ключ к шифру ЦК РСДРП(б) для переписки с Петербургским комитетом. Начальник самарского губернского жандармского управления сообщил ключ к шифру, использовавшемуся в переписке саратовской и уральской социал–демократических организаций. В этом же году ДП получил ключи к шифрам для переписки крымской организации с ЦК РСДРП(б), ключи к шифрам пермской организации РСДРП(б), ключи к шифрпереписке Московского комитета с ЦК РСДРП(б).

В 1911 г. ДП получил и дешифровал переписку Якова Свердлова и его жены К. Т. Новгородцевой, секретаря ЦК РСДРП(б) Нины Агаджановой, агента ЦК по центральному промышленному району В. Яковлевой и В. Куйбышева, Г. Пятакова. Были также получены ключи к шифрам социал–демократии Латышского края, шифр для переписки В. Ленина с В. Бажановым, Е. Розмирович, копии шифров Н. Крупской, Г. Петровского и др.

В Департаменте полиции, куда поступали материалы из «черных кабинетов» и иногда от министра внутренних дел, шла дальнейшая «разработка» перлюстрации: регистрация, расшифровка, проявление химических текстов, копирование, размножение копий. На основании полученных сведений велась переписка с губернскими жандармскими управлениями, выяснялись личности писавших, адреса, «принимались меры». Каждое перехваченное письмо получало свой номер. Простые и «химические» письма регистрировались раздельно: первые просто получали номер, к химическим прибавлялась буква «X». Фамилии, упоминаемые в письмах, заносились в картотечный алфавит. Именные карточки составлялись на автора письма, получателя, на все имена и фамилии, упоминаемые в письме. Так подробно расписывались только письма революционеров. Письма государственных и общественных деятелей редко проходили такую обработку. Они, как правило, не регистрировались, подшивались в отдельные дела в порядке хронологии. К тому же от министра внутренних дел порой перлюстрация в ДП вообще не поступала по каким–то причинам.

В ДП вся перлюстрация сосредоточивалась в 5–м отделении Особого отдела ДП, где шла разработка материалов по партиям. Копии писем, касавшихся деятельности партий эсеров, анархистов, террористических организаций, шли во 2–е отделение Особого отдела, которое занималось этими партиями; материалы по социал–демократическим организациям шли в 3–е отделение, национальных организаций — в 4–е. Здесь же шла дальнейшая разработка этой переписки, но уже розыскного характера, на основании сведений, получаемых из писем. Это была кропотливая и сложная работа, требующая глубокого знания революционного подполья. Изучая впоследствии этот механизм, член комиссии временного правительства по разработке материалов охранных отделений М. А. Осоргин писал, что при работе с перлюстрационным материалом устанавливались «не только адрес, но и каждое лицо, упомянутое в письме, иногда только уменьшительным именем, одной буквой или описательным выражением»[183].

Копии писем посылались в соответствующие охранные отделения и губернские жандармские управления для выявления лиц, принятия мер, установления наблюдения. Эти, уже вторичные, копии вместе с материалами по разработке и переписке с соответствующими губернскими жандармскими управлениями группировались в делах по наблюдению за партиями, организациями, отдельными лицами. По социал–демократическому движению эти документы концентрировались в делах по наблюдению за РСДРП(б)[184].

Прочтением тайнописной и шифрованной переписки революционных партий и групп занимались специальные сотрудники Особого отдела ДП, в частности, его 2–го и 5–го отделений. Среди них, в первую очередь, следует отметить безусловно выдающегося криптографа Ивана Александровича Зыбина. И. А. Зыбин поступил на службу в ДП в середине 90–х годов XIX в. и уже в 1901—1902 гг. стал ведущим дешифровальщиком этого ведомства, хотя официально он именовался «старшим помощником делопроизводителя». К концу своей службы в ДП (1916 г.) Зыбин официально стал именоваться «делопроизводителем». Работая в области дешифрования переписки революционного подполья, Зыбин естественно на. копил огромный теоретический и практический опыт. Кроме того, являясь от природы личностью высокоодаренной, обладая прекрасной памятью, Зыбин был широко образован, что позволяло ему получать сведения о шифрах не чисто научно–аналитическим способом, но и с помощью косвенных сведений. Именно Зыбин ввел в практику чинов полиции, производивших арест или обыск революционеров, обычай тщательно искать среди имеющихся у них книг именно те, что могли бы представлять интерес для Зыбина–дешифровальщика.