Дендрофобия - Наталья Горская

А тут к Антоновне как раз внук пожаловал, который служит на сверхсрочной в районной воинской части и иногда навещает дорогую бабусю, когда учения проходят на полигоне поблизости. Прямо на БТРе, чтоб машину зря туда-сюда не гонять, да и дороги такие, что только на бронетранспортёре одолеешь. Тоже заметил, что приходится говорить громче, чтобы переорать громыхающую где-то исповедь: «А я люблю военных – красивых, здоровенных».

– Ущемление прав, говоришь. Ну-ну. Защемим так, что и кронштейн не понадобится. Не дрейфь, Антоновна, ты есть бабка красного командира!

Рассмотрели окна врага, примерились, отъехали, чтобы весь этаж не снести – мы ж грамотные люди! Сначала сослуживцы предложили из пушки вмазать, но внук выразил сомнение, что жилой объект выдержит: «А у меня же там бабушка наискосок живёт. Лучше с иголочки войдём».

И достаёт эту самую «иголочку», чисто в современном кино про крутых мужиков, которые всё воюют-воюют, а порядка как не было, так и не предвидится. Народ так и присел! Вместе с домом. Дом весь напрягся, принял удар ракетой, которая вошла ровно в окна «музыкальной шкатулки», содрогнулся, но – выдержал. Выстоял в бою, родимый ты наш! А ещё клевещуть, что хрущёвки – жильё ветхое и хлипкое! А оно эвона – ещё могёть вооружённый натиск выдержать… Только чиновникам нашим об этом не говорите, а то страна ещё сто лет в таких домах срок мотать будет.

Квартира идиотов, не пожелавших убавить звук музыки, выгорела полностью. Вместе с завидным музыкальным центром и колонками, издававшими некогда сотрясающий весь дом рёв и вой. Соседка слегка окосела и стала заикаться, но выяснилось, что кроме мата она знает ещё кучу таких замечательных слов, как «здравствуйте», «спасибо» и «как поживаете». Вот сожителю её повезло меньше – взрывом выбросило в окно и сломало позвоночник. Но в целом это никак не сказалось на его речевых способностях: так при своём «гы-гы» и остался.

Внуку Антоновны ничего не было. У него куча сослуживцев в органах, так что происшествие списали на взрыв бытового газа. Он и жену дома этой «иголкой» гоняет, ежели чего не так. Женат третьим браком. Первая жена у него как-то быстро померла через полгода совместного проживания. Поговаривали даже, что он её нечаянно прибил, не рассчитав правильно вид вооружения в войне с женщиной. Дело замяли, так как «он же за нас кровь проливал» и всё такое прочее. Да и вообще баба всегда сама во всём виновата. Вторая благоверная так же быстро смылась в дальние страны, пока муж где-то бился за счастье народное вдали от Родины. Шмальнул вот так ракетой в огороде по туалету касательно, когда она там на толчке сидела. Он-то думал, что ей весело сделается от потрясной шутки такой, но бабе сделалось плохо – три перелома и сотрясение мозга как-никак получила. Поговаривали, что он её искал одно время, а потом бросил: «Не стоит ракеты на такую стерлядь тратить. Мало ли ещё дур вокруг».

Это ж только наивные певички поют про военных – «красивых, здоровенных», а на деле нет там никакого здоровья, особенно нервного. Военный человек в нашей стране при столкновении с бытовухой и «гражданкой» становится очень проблемным. Испортил он себе нервную систему участием в бесчисленных командировках «по наведению конституционного порядка в дружественных странах». Хотя дома закон тоже как-то не очень охотно работает.

Народ был в отпаде от таких историй! Приглашения и Игорьку с обрезом, и внуку Антоновны с иголкой так и сыпались со всех сторон. Людям уже мерещился в их лице благородный разбойник Робин Гуд, герой средневековых фантазий забитых и обездоленных, которым тоже не на кого было рассчитывать. Люди устали жить и мириться с соседями дебоширами и пьяницами за символическими перегородками между тесными квартирками и в переполненных коммуналках. Людям нужна была защита их огородов и сараев, где хранилось всё самое ценное: лопаты, вилы, грабли. Огороды в округе вообще грабили по-чёрному! И людей приучили, что в милицию «с такими пустяками» обращаться бесполезно. Проще мужика с обрезом попросить припугнуть супостата. Короче, озверел народ.

Но действенней всего работало упоминание имени самого Авторитета, который якобы оказывает покровительство чьим-то грядкам с капустой, так что лучше туда не соваться. Никто и не совался, даже не догадываясь о бредовости таких заявлений, что матёрому бандиту вдруг с чего-то так дороги сотки каких-то оборванцев. Авторитет по этому поводу никогда не напрягался и большей частью даже не знал, как жители его города пугают друг друга наличием связей с ним. Но одно упоминание его имени заставляло и телевизор громко не включать, и от музыки вообще отказаться. А то мало ли что? А вдруг, не врут? Шкуру снимет, на плечо взвалит и уйдёт.

Людмила Евгеньевна сразу отмела такие дикие варианты решения своей проблемы и решила ещё раз поговорить с начальником ОВД. Но на этот раз он и слушать её не стал. По коридорам отделения бегали милиционеры, на ходу распихивая пистолеты по кобурам и вешая на плечи автоматы – что-то случилось. «Господи, совсем дети», – растерянно подумала незваная гостья, глядя на парней двадцати-тридцати лет. Дверь в кабинет начальника была распахнута, сам он облачался в бронежилет. Увидел настырную бабу в проёме:

– Вы ко мне уже ходите, как в гости к старому знакомому. А я Вас и не ждал, и даже не звал. Я, представьте себе, занят! Очень занят. Если ещё раз придёте, то…

– С кем это ты так «вежливо»? – в кабинете сидел ещё кто-то.

– Да понаедут тут из столиц в Россию-матушку, потом ходят и удивляются: «Куда мы попали, да как же это, да что же это»! – не скрывая раздражения ответил хозяин кабинета. – Вэлком ту Раша! Что в переводе: будьте, как дома…

– Вы извините, что я, может быть, не вовремя, – совсем растерялась Людмила Евгеньевна и шагнула в кабинет, чтобы не мешать снующим по коридору сотрудникам отделения.

– Может быть! – подтвердил её опасения начальник и встал у неё на пути.

– Майор, чего ты женщину третируешь? – спросил насмешливый голос. – Может, у неё случилось что?

В кабинете сидел некий товарищ, которого она приняла бы за рядового проворного оперативника, но было в нём что-то этакое, что явно говорило: это никак не может быть сотрудник милиции. Сразу видно, что важная персона. Хотя бы потому, что с начальником ОВД на «ты» и сидит у него в кабинете, как в привычной для себя обстановке. Держится просто, не как обычный посетитель такого учреждения, где люди невольно становятся скованными и зажатыми. Но и не нагло, когда простота достигает своего крайнего выражения по причине того же страха и волнения.

Это был Авторитет. Он пригласил Людмилу Евгеньевну присесть, а хозяин кабинета закончил свой туалет и ушёл, буркнув непонятно кому:

– Всё, меня нет. У меня там людей стреляют.

– Если что, за мной будете, – сказал Авторитет Людмиле Евгеньевне. – Он мне тоже нужен, да вот удрал.

– Может, нам в коридор надо выйти? – неуверенно спросила она.

– Зачем? Здесь же удобней.

– Всё-таки кабинет начальника. Может, здесь документы какие важные?

– А мы не будем их трогать, – ответил Авторитет, внимательно её разглядывая. – Вы, наверно, кино любите смотреть? Там у милиции всегда какие-то важные документы пропадают. На самом деле все документы в канцелярии надёжно хранятся.