Лавка волшебных пряностей - Элиза Полуночная

как отец. Они с матерью взаимно не в восторге от семейной жизни.

— Как добралась до Овериджа? — попытался завести разговор Кристофер.

— Порталом. Потом на перекладных, — холодно отозвалась Корнелия.

— В дороге всё было хорошо? — не то чтобы ему было интересно, но нужно было как-то отвлечь девушку от того, куда они идут.

— Вполне. И даже если что-то случится, я вполне могу за себя постоять. Я всё же маг, а не простолюдинка, — последнее прозвучало как какое-то оскорбление.

— В гостинице остановилась? — продолжал инквизитор, сворачивая на нужную улицу.

— Разумеется. А куда мы идём?

— Ну мало ли, вдруг у тебя есть друзья в городе. Гостиница здесь одна, и она вполне могла показаться тебе недостаточно комфортной, — Кристофер улыбнулся. — А идём мы за вкусным перекусом. Я нашел вполне приличную пекарню. Не хуже столичных. И хочу угостить тебя. Ты же не против?

— Ну если не хуже… - протянула Корнелия. — А я думала, что ты решил познакомить меня с любовницей…

— Упаси Пресветлая меня совершить такую глупость, — он театрально изумился. — С чего ты вообще взяла, что у меня есть любовница?

— А кто для тебя та ведьма?

— Работа и ничего больше, — отмахнулся инквизитор.

— Тогда почему полковник Аспис мне сказал…

— Полковник обязан был сохранить статус секретности моего задания, понимаешь, — перебил Кристофер, открывая перед девушкой дверь лавки. На них тут же упал запах сдобы и пряностей. От соседства с Лией Аргус только выигрывал. В торговом зале, к счастью, почти не было покупателей.

— Выбирай, что хочешь.

Кристофер поймал чуть заинтересованный взгляд Аргуса и как можно менее заметно пожал плечами. Ну а что ещё он мог поделать? Кого Пресветлая подкинула, того и привёл для допроса. И, главное, совершенно не привлекая внимания. Их, конечно, видели на улице, но разве много внимания привлекают молодые люди, неторопливо прогуливающиеся по улице. К тому же день был выходной, так что подобных парочек на центральных улицах хватало. Кто-то даже говорил что-то про ярмарку, но инквизитор не вдавался в подробности.

Он занял очередь, искренне надеясь, что в ближайшее время никто не зайдёт в лавку. Аргус быстро обслужил покупателей и обратил на них внимание, вполне правдоподобно делая вид, что они совершенно не знакомы. Корнелия выбрала пару каких-то плюшек и кусок пирога.

— Я сделаю нам чай, — Кристофер положил деньги в блюдце на прилавке и отступил немного назад, так, чтобы скрыться из поля зрения чародейки.

Удар ребром ладони в шею был отточен ещё в имперской академии. Магия, конечно, хорошо, но иногда нужно действовать быстро, бесшумно и не привлекая чужого внимания. Девушка охнула от неожиданности и даже попыталась обернуться, но тут же осела на пол.

— Помоги мне спрятать её, — засуетился Кристофер.

— Сдурел нападать на женщин?! — Аргус хоть и возмущался, но поднял полку прилавка, подхватывая Корнелию под руки и уволакивая её за витрину.

— Это — наш информатор, — инквизитор достал из сумки антимагические наручники, застегивая их на запястьях чародейки. — Не вздумай снять или ослабить — она такое устроить может, что камня на камне от дома не останется.

— А ну марш отсюда, — рыкнул Аргус, запихивая бессознательную девушку под прилавок.

Кристофер шустро стал возле витрин, косясь на окно — к лавке шла пожилая женщина. Бабулечка. Про таких за глаза говорили «божий одуванчик». Она неторопливо семенила к двери, чуть шаркая ногами по брусчатке. Аргус вернул прилавок на место и выглядел совершенно безмятежным. И не скажешь, что у него под ногами лежит пленница.

Покупательница с явным трудом открыла дверь и медленно подошла к тому самому прилавку, под которым «отдыхала» Корнелия, немного щурясь. Сердце в груди инквизитора чуть ускорилось. Окно в лавке Аргуса было большое, почти во всю стену. Оно хоть и было закрыто снаружи кованой решеткой, не дающей воришкам ночью влезть внутрь, но обзор с улицы был прекрасный, было бы желание смотреть.

Старушка тем временем принялась копаться во внутреннем кармане кофты, которую носила, несмотря по-летнему погожий день. Видимо, возраст сказывался. Женщина достала очки в толстой оправе с большими линзами.

— О! Так хоть что-то вижу. Милок, а где у тебя ватрушки с творогом? А всё, нашла. Дай пару штучек.

Кристофер подавил желание вздохнуть от облегчения. Что делать с бабулечкой, если бы она увидела то, что творилось в лавке всего минуту назад, он не знал.

— У тебя они уж очень вкусные, — продолжала тем временем старушка. — Я сколько не пыталась, а такие ароматные никак не выходят.

— Я ваниль туда добавляю, — поделился хитростью пекарь.

— Я как-то купила у ведьмы напротив стручок. Ну и горькая же дрянь! Пахнет приятно, а на вкус - отрава. Хитрая там ведьма работает. Обманула меня, небось. Не бери у неё ничего, — злобно прошамкала бабулечка. — То-то стража её прикрыла. Так ей и надо!

— Так ваниль не есть надо, уважаемая, — добродушно улыбнулся Аргус. — Её можно залить коньяком и настоять, а потом пропитать коржи для торта. Можно закрыть в банке с сахаром, и сахар наполнится ароматом. Его потом куда хотите можно добавлять, хоть в выпечку, хоть в кофе.

— Да куда уж мне кофе, милок. У меня же сердце из груди выскочит от него, — улыбнулась покупательница, рассчитываясь за покупку и медленно покидая пекарню.

Они внимательно проводили старушку взглядами. Казалось, что она идёт целую вечность. Кристофер открыл перед ней дверь, пропуская пожилую женщину, и мысленно молился Пресветлой, чтобы Корнелия не успела прийти в себя. Бил он не сильно, так что очнуться девушка должна быстро.

— Какого ты её привёл в лавку? - стоило закрыть дверь, разъярился пекарь. — Вся улица видела, что вы сюда зашли.

— А как я должен был её вести? Радоваться надо, что она не на диете и ест хлеб. А то я понятия не имею, чтобы с ней делал.

— Женился бы, как и обещал, — процедил сквозь зубы Аргус и подхватил девушку на руки. — Закрой засов и табличку повесь, что перерыв.

— У меня на брак другие планы, — инквизитор подхватил с подоконника простенькую деревянную табличку, цепляя её на крючок над окном. Засов поддался довольно легко. Когда он зашел на кухню, помощники Аргуса спокойно занимались своими делами. Никого особо не смутило, что