Лавка волшебных пряностей - Элиза Полуночная

будущем, чем пару часов назад. К бледности прибавились тёмные круги под глазами, а мелкая дрожь превратилась в крупную. Даже макияж уже не спасал ситуацию — от пота румяна и тени смазались и медленно стекали по лицу. Грядущее определённо пугало чародейку, но сдаваться она отказывалась и помотала головой, мыча что-то в кляп.

— Придëтся поить, — мужчины переглянулись.

— Может, не надо? — растерянно пробормотала Лия.

— Отступать уже поздно, — Кристофер черпнул зелье чашкой, даже не потрудившись профильтровать его и магией забрал излишки тепла из жидкости. Аргус тем временем ослабил повязки, снимая кляп, и с мрачной решимостью держал девушку за челюсть, не давая дëрнуться. Вот теперь Корнелию стало жалко. Она дëргалась, мычала сквозь сжатые губы и дрожала всём телом так, что казалось, будь дрожь сильнее, она со стулом прыгала бы по полу.

— Да что вы за изверги такие? — растерянно прошептала Лия, наблюдая, как в девушку силой вливают сомнительный результат её трудов.

Ей никто не ответил. Стало как-то жутко. Кристофер до этого производил впечатление немного дурашливого разгильдяя, а Аргус казался таким домашним и уютным. Однако рука не дрогнула ни у одного.

— Ничего ей не будет, — Бальтазар принял сторону мужчин в вопросе этичности пыток. — Ты только глянь на неё. Живëт и как сыр в сметанке катается. Вся такая расфуфыренная.

Расфуфыренной чародейка не выглядела. Скорее злющей и немного жалкой.

— Да что ты знаешь обо мне, урод блохастый! — рявкнула Корнелия, бесполезно дëргаясь в верëвках.

— У меня нет блох! — огрызнулся фамильяр.

— Думаешь, знаешь, каково мне?! Да меня продали этому обсосу, словно я кусок мяса. Родные родители продали! Думаешь, я хотела такой жизни?! Я учиться хотела! В академии! А у семьи денег на это не было. Я боевым магом быть хотела, а не инкубатором!

Лия растерянно смотрела на девушку перед собой. Корнелия была словно ожившая картинка того, чем её всë детство попрекали. Та самая идеальная дочь маминой подруги, до которой ей так же далеко, как Темнейшему до небесного сада. Казалось, что жизнь Корнелии идеальна: достаток, любящие родители, которые тобой гордятся, удачный брак, красивые платья, украшения и локоны идеально лежат даже сейчас… И всë же она была несчастна.

Есть ли хоть кто-то счастливый в этом мире?

Лия переглянулась с мужчинами. Те тоже были озадачены подобными откровениями. По крайней мере, зелье явно действовало.

— Что тебя связывает с Эдвардом Асписом? — перешел к допросу Кристофер.

— Он изменит устрои империи, и я стану свободной. Буду учиться, как и хочу, — Корнелия невидяще смотрела в одну точку. Её колотило крупной дрожью. Губы бледнели, практически сравнявшись по цвету с кожей. Это было странно. У сыворотки правды не должно быть таких побочных эффектов.

— Что-то не так… — пробормотала Лия.

— Думаешь? — Кристофер озадаченно обернулся.

— Еë лихорадит, — Аргус положил ладонь на лоб пленнице. — Это не побочка…

В этот момент Корнелию скрутило, девушка принялась биться в судорогах. Изо рта хлынула пена, глаза закатились.

— Мать, ты чем её траванула?! — запаниковал фамильяр.

— Это не я! — рявкнула Лия и ломанулась в кухню, открывая все шкафы подряд, надеясь, что Аргус и правда скупил у неё всë, что можно было.

Ромашка и корень валерианы нашлись в третьем шкафу. К этому времени Лия уже успела навести на кухне Аргуса бардак, но о последствиях она думала в последнюю очередь. Плеснула в чашку ещё тëплую воду из чайника и закинула туда по пригоршне и того и другого. Обратно ведьма неслась, сжимая чашку обеими руками и вливая в травы силу. Корнелию уже отвязали от стула и положили на полу на бок. Судороги стали слабее, и Лия, не церемонясь, влила девушке в рот воду. Настоем или отваром это можно было назвать с большой натяжкой.

— Точно правильно зелье сварила? — задумчиво поинтересовался Кристофер.

— Не смей сомневаться в моей ведьме! — рявкнул кошак. — Специально гадость подмешать она может, а вот по глупости — никогда!

— Ты хоть иногда думаешь, что несëшь?! — ведьма зыркнула на кота, но тот был слишком поглощён происходящим, чтобы понять, что болтает лишнее.

— Здесь что-то другое, — Аргус покачал головой. — То, что ты ей дала, скоро поможет? Твоя невеста случаем не припадочная?

Корнелию тем временем выкручивало дугой. Рот девушки распахнулся в беззвучном крике, глаза закатились. Она принялась дëргаться так, будто через тело пропускали молнию.

— Если и так, то меня не предупредили, — растерянно ответил инквизитор. — Она так себе язык откусит…

— Это не припадок, — Лия уже видела такое прежде. Ночью во дворах лежали тела, которые точно так же бились в агонии.

Она снова побежала на кухню. То, что было нужно, она видела буквально минуту назад. Ножом быстро отрезала от бумажного пакета для выпечки чуть кривоватый квадратик. Цвет бумаги был почти такой же, какой она видела на чëрном рынке.

На бумагу сыпанула немного муки, щепотку сахара для имитации блеска, пажитник и немного молотой горчицы придали смеси нужный, чуть желтоватый цвет. Не было характерного сладковатого запаха, но она надеялась, что пленница не обратит на это внимание. Она быстро сложила квадратик так же, как это делали аптекари. Было почти похоже.

Когда она снова вбежала в гостиную, припадок уже подходил к концу. Собственно, припадком это не было.

— У неё ломка, — выдохнула ведьма. — Она подсела на пепел ангела…

— Этого ещё не хватало, — инквизитор переводил ошалелый взгляд с неë на чародейку и обратно.

Корнелия тем временем пришла в себя и рывком села. Подергала руками в наручниках, но вырваться не получилось, и чародейка окинула их злобным взглядом. Можно было не сомневаться, что за этим последует попытка побега.

— Где нам найти полковника Асписа, — Лия продемонстрировала свою подделку.

Пленница замерла, не сводя алчущего взгляда с конвертика на её ладони. Казалось, что весь её мир сжался до этого клочка серой бумаги.

— Хочешь? Тогда отвечай! — скомандовала ведьма, аккуратно разворачивая бумагу, демонстрируя содержимое.

Внутренняя борьба Корнелии заняла меньше минуты. Лия не знала, как часто и насколько длительной может быть ломка. Положа руку на сердце, она и знать-то этого не хотела. К жалости в отношении пленницы добавились нотки отвращения. Как можно было докатиться до такого?! Ведь боги были так милостивы и дали ей такой старт в жизни: сила,