Белое дело в России: 1917-1919 гг. - Василий Цветков

Однако положение Добровольческой армии, несмотря на обретение долгожданного легального статуса, оставалось сложным. В письме командующему Румынским фронтом генералу от инфантерии Д.Г. Щербачеву 21 января 1918 г. генерал Корнилов прямо заявлял, что «внутреннее состояние области… – не из легких. Большевистская пропаганда свила прочное гнездо в больших населенных пунктах и промышленных районах. Казачьи части, вернувшиеся с фронта, совершенно разложены и в достаточной мере восстановлены против Добровольческой армии. На Кубани положение примерно то же. Еще хуже обстоит дело на Тереке, где, помимо развития большевизма, положение в значительной мере осложняется борьбой казаков с горцами». Корнилов настаивал на отправке в Ростов и Новочеркасск добровольцев – офицеров и солдат, а также боеприпасов и денежных средств. Завершалось письмо оптимистично: «… после того, как Добровольческая армия окрепнет, что, вероятно, будет через 3–4 недели, представляется возможным распространить сферу ее влияния и вне пределов Дона…» (12).

Так общероссийские и региональные интересы были тесно взаимоувязаны на начальном этапе Белого движения, и это стало характерной чертой периода, предшествовавшего образованию Всероссийской власти на Государственном Совещании в Уфе осенью 1918 г.

* * *

1. Вестник Временного правительства. № 15 (61), 22 марта (4 апреля) 1917 г.; Положение о выборах в Государственную Думу. С разъяснениями Правительствующего Сената и Министерства внутренних дел. СПб., 1907, с. 21; На страже. Орган Военной Лиги. Петроград, № 2–3, 28 августа (10 сентября) 1917 г.

2. Русский инвалид. Петроград, № 81, 8 апреля 1917 г.; № 89, 17 апреля 1917 г.; Вестник Временного правительства. Петроград, № 33, 16 апреля 1917 г.; Вестник Союза Казачьих Войск. Петроград, № 1, 30 апреля 1917 г.; Греков А. Союз Казачьих Войск в Петрограде в 1917 году // Донская летопись. Вена, № 2, 1923, с. 241–242, 260–261.

3. Биржевые ведомости. Петроград, № 130, 8 июня 1917 г.; Русский инвалид, Петроград, № 143, 21 июня 1917 г.; Дело народа. Петроград, № 114, 30 июля 1917 г.; Половцов П. А. Дни затмения. Записки Главнокомандующего войсками Петроградского военного округа. Париж, б. г., с. 120–129.

4. На страже. Орган Военной Лиги. Петроград, № 1, 14 (27) августа 1917 г.

5. Денисов С. В. Белая Россия. Нью-Йорк, 1937, с. 19–20; 46–47.

6. Там же, с. 43–47, 51–52; ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 320. Лл. 24, 26–28; Акулинин И. Г. Оренбургское Казачье Войско в борьбе с большевиками. 1917–1920. Шанхай, 1937, с. 33–34; Тинский Г. Атаман Семенов, его жизнь и деятельность. Б.м., 1920, с. 6–7.

7. См. текст Конституции Юго-Восточного Союза Казачьих Войск, Горцев Кавказа и Вольных Народов Степей // Оренбургский казачий вестник, № 73, 8 ноября 1917 г.; Письмо Генерала от Инфантерии М.В. Алексеева к Генерал-Лейтенанту М.К. Дитерихсу // Белое дело. Летопись Белой борьбы, т. I. Берлин, 1926, с. 82; Харламов В. Юго-Восточный Союз в 1917 году // Донская летопись. Вена, № 2, 1923, с. 285–286; 289.

8. Тахо-Годи А. Революция и контрреволюция в Дагестане. Махачкала, 1927, с. 167; Скобцов Д.Е. Указ, соч., с. 53–54, 64.

9. Оренбургский казачий вестник. Оренбург, № 73, 8 ноября 1917 г. Харламов В. Указ, соч., с. 286.

10. Львов Ф. Учреждение Объединенного Совета Дона, Кубани и Терека (Историческая справка) // Донская летопись, № 1, 1923, с. 267–268; Харламов В. Указ, соч., с. 291–292; Акулинин И. Г. Указ, соч., с. 94–95; Лелевич Г. Указ, соч., с. 73.

11. Лукомский А. С. Воспоминания. Берлин, 1922, т. 1, с. 286; Материалы для истории Корниловского ударного полка. Составитель Левитов М.Н. // Париж, 1974, с. 107–108; Каклюгин К. Войсковой Атаман А. М. Каледин и его время // Донская летопись. Вена, 1923, № 2, с. 169–170; Зайцов А. 1918 год. Очерки по истории русской гражданской войны. Париж, 1934, с. 43–44.

12. ГА РФ. Ф. 6683. Оп. 1. Д. 15. Лл. 175–181; Ф. 5936. Оп. 1. Д. 69. Лл. 1–1 об.; Ф. 5881. Оп. 2. Д. 255. Лл. 98—100; Суворин А. Поход Корнилова. Ростов-на-Дону, с. 8; Флуг В.Е. Отчет о командировке из Добровольческой армии в Сибирь в 1918 году. // Архив русской революции. Берлин, 1923. Т. 9. С. 243–244.

Специфика и основные итоги начального периода формирования военно-политической структуры Белого движения в марте – декабре 1917 г.

Становление Белого движения в России происходило в русле борьбы с революционными тенденциями, стремительно нараставшими в период от «февраля» к «октябрю» 1917 года.

Опираясь исключительно на бюрократический аппарат, власть во время Февральской революции не смогла использовать потенциал общественной поддержки. Правые общественно-политические структуры (Союз русского народа, Русский народный союз имени Михаила Архангела и др.) либо находились в пассивной оппозиции существующей власти, либо ждали указаний «сверху». Из-за отсутствия должного взаимодействия правая общественность не смогла оказать своевременную помощь слабеющему самодержавию. Формировавшийся с конца 1916 г. в противовес «Прогрессивному блоку» т. н. «Консервативный блок» (во главе с бывшим министром внутренних дел, членом Государственного Совета Н.А. Маклаковым (родным братом будущего российского посла в Париже), выступавший за усиление роли Государственного Совета и исполнительной власти в противовес «думской оппозиции», так и не был создан. Бюрократическая вертикаль, состоявшая из множества чиновных инстанций (от квартальных надзирателей до генерал-губернатора Петрограда и военного министра), оказалась не в состоянии оперативно реагировать на быстро менявшуюся столичную обстановку и подавить революцию. Что касается упреков в адрес армии и генералитета на фронте в отсутствии должной поддержки царской власти, то их можно принять только после определения вины тех, кто, будучи в тылу, не смог или не захотел использовать имеющиеся у него возможности и полномочия для подавления революционных выступлений.

Факт смены режима и установления новой власти стал началом эпохальных событий в политической истории России после февраля 1917 г. Ожидалось, что «новая власть» будет построена «снизу», на основе «народного волеизъявления» и «народного суверенитета», а не одних лишь аппаратных комбинаций «сверху». Характерной особенностью 1917 г. была всеобщая эйфория от возникших «свобод» и новых возможностей общественно-политической деятельности. Избирательное право, основанное на «четыреххвостке», казалось универсальным способом решения всех социальных проблем. «При теперешнем культе народного избрания, – отмечали во Временном Комитете Государственной Думы, – назначение не укладывалось в понимание народа» (1). В этом отношении принципы «легитимности» стали ставиться выше принципов «легальности», а нормотворчество «фактическое» (praesumptio facti) стало преобладать над нормотворчеством «формальным» (praesumptio juris), основанным на принципах правопреемственности.

Лидер большевиков В. И. Ленин писал, что «азбучной истиной демократизма является положение, что на местах власть должна быть избираема самим народом…». С другой стороны, характерно его же отношение к Учредительному Собранию, высказанное им во время подготовки выборов. На заседании ВЦИК Ленин говорил: «Нам предлагают созвать Учредительное Собрание так, как оно было задумано. Нет-с, извините! Его задумывали против народа. Мы делали переворот (события 25–26 октября 1917 г. – В.Ц.) для того, чтобы иметь гарантии, что Учредительное Собрание не будет использовано против народа, чтобы гарантии эти были в руках правительства» (2).