Убийца сидит напротив. Как в ФБР разоблачают серийных убийц и маньяков - Марк Олшейкер

Это натолкнуло меня на мысль. А что, если мы предложим Колхеппу заполнить тот самый протокол обследова­ния, который мы использовали на первых этапах изучения серийных убийц? Этим всегда занимались обследую­щие, а не заключенные преступники, но в случае Тодда это может стать очень эффективной альтернативой личной беседе. У него будет время обдумать свои ответы, а имея полную информацию о совершенных им преступлениях, мы поймем, если он будет лгать, притворяться или недосказывать. В сочетании с его уже имеющимися ответами на вопросы Марии мы смогли бы получить полный поведенческий портрет Тодда Колхеппа и понимание того, что им двигало.

Я рассказал о протоколе Марии. Она сразу же заинтересовалась и согласилась отправить его Колхеппу с необ­ходимыми пояснениями. И мы принялись ждать, захочет ли он сотрудничать.

Тодд захотел, причем с удивившей нас полнотой. Он единственный осужденный убийца, который самостоя­тельно заполнил протокол обследования, тем самым предоставив нам прямой неограниченный доступ к своему ра­зуму и представлениям о себе. Колхепп не просто заполнил печатную форму. Очень часто Тодд выходил за ее рам­ки, исписывая подробными пояснениями и рассказами многочисленные листы линованной бумаги. Я полностью уверен, что он дал именно те ответы, которые я мог бы услышать от него в личной беседе.

С большинством преступников это не сработало бы. Но я был оптимистичен в отношении Колхеппа, поскольку видел в нем очень умного и склонного к самоанализу человека. А судя по его переписке с Марией, он действитель­но хотел разобраться в себе. Этот формат был бы бесполезен с Дэвидом Берковицем, Чарльзом Мэнсоном или Деннисом Рейдером. Они были чересчур поглощены собственным имиджем, чтобы правдиво отвечать на вопросы заочно. Чтобы проникнуть за их тщательно взлелеянные внешние оболочки, нужен был прямой взгляд человека, си­дящего напротив. Единственным преступником, с которым такой формат мог бы быть полезен, был Эд Кемпер. Он тоже был достаточно интроспективен и самоаналитичен, но в то время мы еще не закончили разработку протокола.

В случае Колхеппа я мог использовать три источника, помимо материалов дела: протоколы полицейских до­просов, переписку с Марией и заполненный протокол обследования. В каждом из этих случаев вопросы задавались по-разному. Допросы велись в состязательной манере, переписка с Марией носила дружелюбный характер, а про­токол был нейтрален и объективен. Разные ответы в разных случаях предоставили бы повод усомниться в добро­совестности Колхеппа. А схожесть ответов тоже кое о чем говорила.

Это было похоже на сделку: Колхепп согласен заполнить протокол, но взамен я предоставляю ему мое мнение о том, почему он был таким, каким был, и делал то, что делал.

Тодд был не первым убийцей, пожелавшим разобраться в самом себе с помощью методов психологического портретирования. Все же он, наверное, искренне хотел этого, в отличие от многих других, искавших в психологиче­ском портрете лишний повод полюбоваться собой. Вечером накануне моей беседы с Деннисом Рейдером в тюрьме Эль Дорадо я встречался в фойе моего отеля с Крис Казарона. Эта женщина вступила в контакт с Рейдером после его ареста с намерением написать книгу и впоследствии стала своего рода его неофициальным представителем. И она, и следователь убойного отдела полиции Кеннет Ландвер, охотившийся за ВПУ и в итоге арестовавший его, го­ворили мне, что Рейдер - большой любитель книг, которые написали мы с Марком. Особенно ему нравилась «Одержимость», которая начинается с несколько подретушированной версии истории ВПУ. Название этой главы, «Мотивация X», отсылает к «фактору X», который Рейдер в своих посланиях полиции и прессе приводил в качестве нейропсихологического обоснования его гибельных пристрастий. Глава была написана от первого лица, как бы с точки зрения убийцы, задолго до разоблачения и ареста Рейдера. Он говорил Казароне, что перечитывал ее несколько раз и в результате получил определенное представление о бушевавших в его сознании стихиях.

На встрече в отеле Казарона выполнила просьбу Рейдера и вручила пять линованных страниц из блокнота, ис­писанных его мелким почерком. Это были его заметки с оценочным суждением относительно самого себя, сделан­ным на основе описанных в книге личностных особенностей. На первой странице стояло заглавие «Одержимость (конкретные примеры)».

Рейдер перечислял характерные черты серийных убийц, упомянутые нами в книге, со ссылками на соответ­ствующие номера страниц и абзацы «Одержимости».

«Манипулирование, доминирование, контроль. Знают, как проникнуть в сознание жертвы. Практически все име­ли опыт жестокого обращения с собой или другие проблемы в детстве и юности, но это не оправдывает содеянное ими. Убийца-садист заранее просчитывает свое преступление. Ведь за годы преступной деятельности он довел свои методы до полного совершенства. Характерный почерк важнее, чем методы и средства. Методы и средства - это то, что нужно, чтобы осуществить преступный замысел. А почерк - то, что нужно преступнику для эмоциональ­ного удовлетворения. Вуайеризм, который согласуется с охотничьим инстинктом, подготовка к следующему напа­дению. Могут фотографировать или снимать на видео места совершения преступлений. Берут сувениры: украше­ния, нижнее белье».

И так далее и тому подобное. Как будто он составлял проверочный лист, чтобы убедиться, что перечислил все важные особенности характера серийного убийцы. На следующих страницах приводил список других убийц, вклю­чавший Теда Банди, Сына Сэма, Эда Кемпера, Стивена Пеннелла (садиста-маньяка из Делавера, уже казненного к моменту выхода в свет «Одержимости»), Буффало Билла из «Молчания ягнят» и Гэри Хейдника, отчасти послужив­шего прототипом для этого персонажа. Не забыл Рейдер и ВПУ. В левой части каждой страницы он приводил типич­ные черты характера серийного убийцы, а в правой указывал, обладал ли ими каждый из фигурантов его списка.

В своем случае в графе «Деспотичная мать» он указал «1/2». Относительно «Высокомерия», «Эгоцентрично­сти» и «Внутренних нашептываний» он написал «Нет». И наградил себя «Да» в графе «Умен». Этот необычный до­кумент был не истиной, которую я надеялся получить от Тодда Колхеппа, а правдивым отражением представлений о себе омерзительного серийного убийцы.

И, как выяснилось, Рейдер читал не только наши книги. Он «штудировал» тему серийных убийств: читал огром­ное количество книг в документально-криминальном жанре и обращал особое внимание на то, что более или менее соответствовало его интересам.

Стал ли он от этого более удачливым и «эффективным» убийцей? Нет. Такой вопрос возникает постоянно. Чте­ние книг вроде наших не совершенствует навыки убийцы. Но из них можно получить определенное представление о мышлении и психологии убийц, и это, в частности, и было нужно Рейдеру.

Самым интересным в ответах Колхеппа было то, что по своему содержанию и интонациям они полностью со­гласовывались со сказанным им на допросах и в устном и письменном общении с Марией. В отличие от большин­ства других изученных мной преступников, он не пытался представать разным человеком в зависимости от типа аудитории.

Первые несколько разделов протокола отданы под биографическую информацию. Здесь приводятся, в частно­сти, дата рождения, рост, вес, тип телосложения, расовое и этническое происхождение, особенности внешности, семейное положение, образование, отношение к военной службе, история занятости и сведения о перенесенных за­болеваниях, включая психиатрический анамнез и попытки самоубийства. Поведенческий и сексуальный анамнез охватывает все аспекты от состава семьи и обстановки в ней до любых эпизодов физического или эмоционально­го насилия и/или сексуальных надругательств в детстве. А такие особенности, как детские кошмары, побеги из до­ма, склонность к обману, вандализм, злоупотребление алкоголем или наркотиками и так называемая триада убий­цы - энурез, пиромания и жестокое обращение с животными или другими детьми.