Жан Батист де Траверсе министр флота Российского - Мадлен дю Шатне

* * *

Вследствие Лиссабонской конвенции Наполеон лишился русского Балтийского флота в тот самый момент, когда Россия и Англия стали врагами.

Лишь остатки русского флота, собравшиеся в Триесте, были переданы Наполеону; он обещал выплатить России компенсацию, но так ничего и не заплатил. Севастопольская и Николаевская эскадры навсегда лишились большей части своих кораблей[181].

Таким образом окончательно провалился вынашиваемый Наполеоном план: создать по аналогии с Великой армией “коалиционный флот”, который объединил бы военно-морские силы Франции, Дании, Португалии и России в противоборстве с британским королевским флотом. Но император не оставил надежды изгнать англичан из Средиземного моря; русским там тоже не оставалось места. Средиземное море должно быть французским!

В Санкт-Петербурге и на всем русском флоте известия о русско-французском союзе и о потере Корфу и Каттарской области, русских форпостов в Адриатике, возбудило всеобщее неудовольствие. Летом 1807 г. двор в Павловске во главе с вдовствующей императрицей стал своего рода центром скрытой оппозиции политике Александра, что до глубины души огорчало молодую императрицу Елизавету Алексеевну.

Наполеон был уверен в неподдельности антибританских настроений царя и его окружения; он считал создание оси Париж — Санкт-Петербург своим несомненным успехом, но так ли она была прочна, как ему казалось по возвращении в Париж из Тильзита?

Царь вскоре стал сожалеть о слишком тесном сближении с Наполеоном: внешне ничего не изменилось, он демонстрировал верность тильзитским договоренностям, но активных действий не предпринимал. С лондонским кабинетом велись переговоры, что было предусмотрено соглашениями с Наполеоном, но они намеренно затягивались, как затягивалось участие в континентальной блокаде.

Взаимные отношения сторон лишь частично прояснились четырнадцать месяцев спустя, когда в Тюрингии, в Эрфурте, состоялось второе свидание императоров (27 сентября — 14 октября 1808 г.). Царь подтвердил свою верность дружбе с Францией, но, как выразился тогда Талейран, “у него был вид человека, которого ничего не стоит провести, и одновременно — который никогда не останется в дураках”. Шармер исчез, царь был любезен, но холоден.

Наверняка Александр не раз с ужасом смотрел на карту Европы, где не осталось места для Бурбонов, Гогенцоллернов и Габсбургов, где все принадлежит семейству Наполеона — от Данцига до Байонны, от Серверы до Каттаро и где Британия задыхается в тисках континентальной блокады.

После встречи императоров в Тильзите Наполеон стал искать способ обратиться к Траверсе с предложением вернуться во Францию и занять высокий пост во французских военно-морских силах.

Имя командира Черноморского флота давно сделалось известным в Тюильри: Коленкур, Себастиани, французский консул в Одессе Мюр д'Азюр не раз упоминали его в самых лестных выражениях перед императором Франции. С тех пор, как 21 октября 1805 г. французский флот под командованием адмирала Вильнева был уничтожен эскадрой Нельсона, Наполеон искал человека, который мог бы отомстить англичанам за это сокрушительное поражение. Он обратился к Декре: “Помогите мне получить этого Траверсе, который у русских командует на Черном море; это человек, который сможет отомстить за меня англичанам на море”.

Туш-Тревиль умер в Тулоне незадолго до Трафальгарского сражения, Декре выступил против назначения Мартена и в итоге место Вильнева занял Розили, которому прочили пост командующего объединенным франко-испанским флотом в Кадисе. Наполеон в это время располагал лишь тридцатью кораблями: никогда за всю свою историю французский флот не был так жалок. Перед лицом ста сорока боевых кораблей, которые могли выставить англичане, Наполеон был вынужден отказаться от идеи высадки в Британии и бросить колонии на произвол судьбы.

Поручение вступить в переговоры с Траверсе было возложено на французского посла в России маркиза де Коленкура. Консул Франции в Одессе передал Траверсе предложение Наполеона:

“Господин маркиз, вам нужно лишь продиктовать условия вашего возвращения, император Наполеон готов облечь вас самыми высокими полномочиями”.

Траверсе не колебался ни минуты. Он считает себя состоящим на службе в русском императорском флоте, и предложение Наполеона отклонил в тех же словах, в которых отвечал в 1801 г. Коленкуру: “Россия ныне мое отечество, она помогла мне в тяжелое время, я навсегда сохраню ей благодарность”.

* * *

7 апреля 1808 г. по приказу Наполеона был арестован папа Пий VII и захвачена Папская область. Для Траверсе, как и для всех католиков, это настоящий удар. Разве мыслимо говорить о “Тибре с главным городом Рим, как мы говорим о Варе с главным городом Тулон, или о Шарент-Маритим с главным городом Ла-Рошель, или о Вьенне с главным городом Пуатье?” — повторяли друг за другом тысячи французов. Действительно, Тибр стал сорок четвертым департаментом вне территории Франции. Маркиз делился своей тревогой с антильским кузеном:

“Наполеон наложил руку на испанских Бурбонов и это пророчит нам жестокие схватки. Тучи, идущие с запада, разразятся грозой на востоке”.

Невеселыми были разговоры, которые вели Траверсе и Ришелье в Гурзуфе, неподалеку от Симферополя, в юго-восточном Крыму, где в принадлежащем ему небольшом имении проводил лето измученный “своими лихорадками” герцог и куда он пригласил после взятия Анапы маркиза с женой.

Жили здесь в подавляющем большинстве магометане, еще не забывшие о временах турецкого владычества. Дома они приобретали вскладчину, лишь бы не допустить сюда христиан. Губернатору Одессы пришлось пустить в ход все свои связи, чтобы купить здесь жилье.

Имение, некогда принадлежавшее князю Потемкину, помимо дома включало несколько десятин земли. “В море, расстилавшееся до горизонта, вдавалась скала с расположенным на ней татарским селением по имени Гурзуф”. Ришелье, привлеченный красотой местоположения и целебностью здешнего воздуха, поручил архитектору-итальянцу перестроить дом, сделав его более удобным для жилья.

Траверсе воспользовался этим коротким досугом, чтобы посетить расположенные поблизости от Севастополя развалины древнего Херсонеса. Луиза была в восторге от немых свидетельств древности. Здесь недавно начались раскопки, которые вел Келер, императорский библиотекарь. Траверсе помог ему в организации работ, приказав, в частности, Пустошкину выделить для них матросов. Добираться до этих мест было нелегко, но вознаграждением служила их живописность.

Россия, примкнув к континентальной блокаде, ждала ответа от Англии, которая могла, во-первых, направить эскадру в Финский залив и, во-вторых, убедить турок атаковать русские порты на Черном море.