Нить неизбежности - Сергей Станиславович Юрьев

Свен Самборг «Пьяная Маруся с пулемётом», стр. 812, Копенхальм — 2982 г.

Документ 2

Многие исследователи ошибочно полагают, что Орден Святого Причастия в отдельные периоды своей истории занимался борьбой за чистоту веры, а его руководство придерживалось ортодоксальных религиозных воззрений. Безусловно, солдаты и соглядатаи Ордена принимали деятельное участие в «охоте на ведьм» и преследовании еретиков, сотрудничая со Священным Дознанием на территории Ромейской Империи и в её колониях, но нет никаких оснований утверждать, что Орден когда-либо являлся подразделением Церкви и признавал её верховенство. По свидетельствам ромейских историков XV–XVIII веков от основания Ромы, Орден возник в период между Первой и Второй Галльской войной и первоначально представлял собой некое сообщество магов, знахарей и прорицателей, ставящее перед собой задачу противодействия ромейской экспансии. Позднее, когда влияние Ордена распространилось далеко за пределы Галлии и даже Ромейской Империи, в кругах знати и интеллигенции распространилось мнение, что эта тайная, глубоко законспирированная организация пытается установить контроль над историческими процессами с целью избежать крупных социальных катаклизмов, параллельно стремясь познать истинный смысл жизни, сущность бытия и метафизические основы мироздания, не опираясь на какие-либо догмы. Показателен тот факт, что в период «охоты на ведьм» интересы Ордена и Церкви в целом совпадали, хотя известны отдельные случаи, когда силы и влияние Ордена использовались для спасения и укрывательства еретиков. Нередко Орден также покровительствовал алхимикам и чернокнижникам, не афишируя, впрочем, такого рода «благотворительность».

Нынешнее неприятие Ордена большинством религиозных конфессий обусловлено тем, что, по мнению многих иерархов, ОСП значительную часть своих действий не соотносит с догматами Церкви и Святым Писанием.

Май Катулл, статья «За седьмой печатью» в ж-ле «Архивный вестник» № 9 за 2980 г., Рома-Равенни.

Документ 3

В общественном сознании давно утвердилась тяга к привычному, тому, что даёт каждому индивиду покой и уверенность. Следует признать, что даже религиозность основной массы человечества основана не столько на вере, сколько на привычке и традиции. Лишь ничтожная часть ныне здравствующих людей рассматривает себя как часть мироздания или явление природы, прочие видят себя лишь в контексте текущих событий и сиюминутных интересов. Даже явления, которые носят явно сверхъестественный характер, не воспринимаются толпой как чудо, а вызывают потребность естественно-научного объяснения, которое, впрочем, достаточно заменить авторитетными заверениями, что такое объяснение, в принципе, существует. Неприятие сверхъестественного, возможно, и является причиной того, что как общество, так и каждый человек в отдельности всё реже и реже становятся свидетелями явлений, стоящих выше иллюзий понимания, которые мы сами себе строим. Впрочем, стремление избегать контактов со сверхъестественным вполне объяснимо — оно способствуют тому, что примитивное, разъеденное массовой культурой сознание с полной ясностью ощущает собственную ничтожность.

Гай Претто, статья «Философия, данная нам в ощущении», альманах «Любомудрие», Равенни — 2966 г.

Документ 4

Президенту Конфедерации Эвери Индо Кучеру.

От пожизненного правителя Наследного Президентства Сен-Крю благородного дона в двадцать третьем поколении Само Трювалье.

ЛИЧНОЕ ПОСЛАНИЕ

Глубокоуважаемый господин президент!

Спешу передать Вашему Высокопревосходительству Нашу глубокую признательность за поздравление Нас лично с недавним юбилеем. Спешу заверить Вас, что народ и правительство Сен-Крю, а также Мы лично всегда хранили самые тёплые чувства к народу и руководству Конфедерации Эвери. Мы помним тот неоценимый вклад, который Вы и Ваша страна внесли в развитие экономики Нашей страны, которая в настоящее время развивается динамично и поступательно.

Мы с благодарностью восприняли Ваше недавнее высказывание о намерении Вашей администрации призвать Западную Конференцию Кредиторов аннулировать внешний долг Нашего Президентства, накопившийся за последние 75 лет.

В знак признательности за этот благородный шаг, а также проанализировав исторические и геополитические аспекты известной нам проблемы, Мы заявляем об отказе от всяких территориальных претензий на остров Сето-Мегеро и с лёгким сердцем признаём протекторат Конфедерации над указанной территорией.

Ваш преданный друг Само.

Документ 5

«…и невозможно было понять, является ли открывшаяся передо мной каменная чаша чем-то рукотворным или это причудливый каприз природы. Я стоял на краю совершенно круглого углубления в широком скальном уступе, окружённого невысоким каменным бордюром, и понимал: это и есть то самое загадочное святилище неведомого духа Тлаа, который то ли вызывал у тахха-урду немыслимый ужас, то ли внушал им такое почтение, что никто из Людей Зарослей не посмел ступить на его землю.

Я бы, пожалуй, и сам не решился пройти последние несколько сотен метров, если бы не обнаружил следы давнего пребывания людей. В полутора сотнях метров от места моего ночлега обнаружилась надгробная плита, на которой была выбита надпись на староальбийском: «Здесь покоится прах лихого рубаки Пита Мелви, которому жажда золота затмила разум. Пит, ты получил то, что хотел, — твоя могила полна золота, и никто не посмеет его у тебя отнять». На плите лежала золотая диадема, украшенная крупными рубинами, но я не решился даже прикоснуться к ней — Френс Дерни никогда не бросал слов на ветер, и если он обещал покойнику, что никто не отнимет его золота, значит, так оно и есть. Но встреча с могильной плитой заставила меня совершить ошибку — я поверил, что самое страшное уже позади и можно без опаски двигаться дальше. И вот — каменная чаша лежала передо мной, медленно наполняясь тяжёлым голубоватым туманом, и я стоял, уже не в силах просто уйти, поскольку разум мой был затуманен странным ощущением невероятной лёгкости и свободы. В тот момент больше всего на свете я боялся себя самого. Мне казалось, что я могу всё, — и, как вскоре выяснилось, был недалёк от истины.

Более половины своих сбережений я потратил на эту экспедицию, обнаружив под залежами архивной пыли один из черновиков завещания Френса Дерни, того самого легендарного завещания, которое изначально не предназначалось для заверения нотариусом и о содержании которого знали только немногие из близких родственников и друзей Бича Двух Океанов. Как адмиралтейский капер Френс Дерни должен был сдавать в королевское казначейство большую часть своей добычи, но как разумный и практичный человек, естественно, делал это не далеко не всегда. Но и этот черновик пустил меня по ложному следу, поскольку, к разочарованию всей команды «Принцессы Кэтлин», рассчитывавшей, помимо стоимости фрахта, получить и долю сокровищ, ромейский галеон, и поныне лежащий на дне близ острова, оказался пуст.

Но в тот миг я ещё сожалел о том, что сокровища Дерни — всего лишь миф, не осознавая того, что в моей власти оказалось богатство, по сравнению с которым могло бы показаться ничтожным всё золото мира. До сих пор не могу понять, как я тогда решился сделать первый шаг и двинуться вперёд, всё глубже и глубже погружаясь в клубящийся голубой туман — наверное, потому, что я уже не вполне был самим собой, и тот, кто коротал вечное одиночество на дне этой чаши, уже стал тенью моего сознания…»