Сталинградский апокалипсис. Танковая бригада в аду - Леонид Фиалковский

— Кто тебе прикажет? Где штаб бригады, где другие наши подразделения? Надо отходить, пока не поздно.

— Той тот, як его, у нас есть командир, ему и решать. Панику не разводи, — оборвал его Манько.

Разговор наш прервал гул самолетов, делавших полукруг над нами. На крыльях видны были черные кресты. Самолеты сбросили бомбы на Аксай и ушли на северо-запад. Немало здесь стояло частей. Появились очаги пожаров, раненые и убитые. К счастью, в наше расположение ни одна бомба не упала.

После бомбежки командир роты принял решение выехать из Аксая, и мы нашей колонной расположились на северо-востоке в нескольких километрах от него.

Западнее нашего расположения вдоль железной дороги шли бои. Слышна была артиллерийская канонада, глухие взрывы бомб. Опять отступление, опять фашисты идут вперед. Будет ли чем его остановить?

Нашел нас Иванов. Приказал следовать в Зеты, где будет наше место дислокации. Он же и повел нашу колонну. Навстречу шли части на фронт, а мы отходили.

Зеты… Вновь Зеты, где были в августе сего года. Особенно долго стояла там наша рота. Возвращаемся «на круги своя». Тогда отступали до Сталинграда. Не повторится ли это и сейчас?

Колонна наша остановилась у населенного пункта Абганерово. Опять встреча со знакомым по августовским боям населенным пунктом. На его окраине разгрузили около десятка автомашин, и они убыли опять в Аксай. Там остались склады бригады, в основном боеприпасы и часть солярки для танков, которых пока нет. Не хватило транспорта на вывоз их одним рейсом.

Возле разгруженного имущества оставили группу для охраны и остальными машинами двинулись на Зеты. К исходу дня мы уже были там и расположились в тех же постройках, где и раньше находились наши мастерские. Правда, пришлось для этого со скандалом потеснить какую-то артиллерийскую часть, которая там расположилась. Все это было сделано усилиями Иванова. В течение ночи все наши машины и имущество сосредоточили в Зетах. Подполковник Иванов убыл в Плодовитое.

Понедельник, 14 декабря 1942 г. Вернулись в Зеты.

Положение наших войск на внешнем нашем фронте очень тяжелое. Враг рвался к Сталинграду для деблокировки окруженной группировки. Над нами пролетали вражеские транспортные самолеты, доставляющие необходимые грузы для своих войск в котле. Юго-западнее нас шли тяжелые танковые сражения. Противник настойчиво продвигался вперед, неся большие потери.

Малочисленные, ослабленные боями части и соединения 51-й армии, цепляясь за каждую пядь земли, пытались остановить танковый деблокирующий таран Гота. Мимо нас медленно двигались потоки раненых из района Верхне-Кумского, где не прекращались тяжелые кровопролитные танковые бои. Со слов раненых, немцы заняли хутор Верхне-Кумский.

Решил проведать хозяйку — учительницу, где прошлый раз в августе был медпункт. Встретил ее дома с двумя детьми. Муж, по ее словам, где-то служил в Красной Армии. Не выезжала, жила при немцах здесь. Затем пришли румыны. Сохранилась корова. Лошадь забрали румыны, стоявшие здесь гарнизоном. Забрали запасы сена, зерно. Нечем кормить корову, да и сами не знали, как дотянуть до нового урожая. Всех в поселке разорили румыны, подобрали все, что только могли. Ни одной курицы не осталось. Не слышно петуха на заре, что особенно непривычно для уха.

Приняла приветливо, как старого знакомого. Уступила ту же комнату для медпункта. Перенес к ней свое медицинские имущество.

Принес хозяйке сухари — все, чем мог им в это время помочь. Были и этому очень рады.

Вторник, 15 декабря 1942 г. Тяжелый больной.

Заболел тяжело красноармеец Заступин из транспортного взвода. Еще вчера жаловался на сильную головную боль, когда прибыл из рейса. Температура была уже высокой — свыше 38 градусов. До этого был сильный озноб. Сегодня головная боль была еще мучительней. Заподозрил менингит. Больного необходимо срочно везти в инфекционный госпиталь. Где он находился, я не знал. Командир принял решение направить его в Плодовитое в медсанвзвод завтра, рано утром. Пусть там разбираются. Я настаивал на немедленной эвакуации, но командир не разрешил. Готовил его на завтра. Выделили машину ГАЗ-АА. Водитель Бяширов. С ним я уже возил из района Зергента больного менингитом. И это заболевание похоже на менингит, но смущала сыпь на коже — точечные кровоизлияния. И они могут быть при менингите. Это тяжелое инфекционное заболевание, и оно обычно одним случаем не протекает. Возможны эпидемические вспышки.

Среда, 16 декабря 1942 г. Бригврач Джатиев.

Рано позавтракали. Больного уже без сознания на носилках погрузили на машину Бяширова ГАЗ-АА.

В дороге, сидя в кабине, увидел и почувствовал, насколько суровая зима в степи. Куда ни кинешь взгляд, белая пелена до самого горизонта. Трескучий мороз. Наезженная дорога пробивается сквозь сугробы. Ветер гонит поземку, наметая местами высокие сугробы из снега, заметая дорогу.

Часа через два-три мы были в Плодовитом. Нашли медсанвзвод. Я подробно доложил доктору Гасан-Заде о его состоянии. Он залез в кузов машины, отвернул брезент, пытался заговорить с больным, но тот молчал.

— Толку от него уже не будет, но надо везти его. А куда? — задал себе вопрос доктор Гасан-Заде. Рядились, что с ним делать. Пришел новый бригадный врач — Джатиев. Высокий, смуглый, лет сорока пяти, кавказского типа человек. Он принял решение на этой же машине везти больного в инфекционный госпиталь, который находился, как он помнил, в Райгороде. Прямиком по степи — застрянем в сугробах. Дозаправили машину и выехали. На станции Тингута посоветовали ехать на Тундутово, Красноармейск. По этому маршруту мы и последовали.

После Ивановки заметили шедший немецкий транспортный самолет. Прошел над нами, сделал круг и пошел на снижение.

Слева от нас находилось кладбище немецких самолетов. Там был аэродром. Людей не видно, но самолетов много, должно быть разбитые, может быть, были и целые. Они своей темной окраской хорошо выделялись на заснеженном пространстве степи. Немецкий самолет сделал еще один круг над нами и сбросил какие-то черные, в виде сигар, предметы на парашютах. Они приближались к земле. Самолет ушел, а мы, лежа в снегу, наблюдали за их спуском. Приземлились они без взрыва, и мы по степи поехали к ним. Это оказались металлические емкости. Отрезали один баллон от парашюта, поставили его на торец. Мы с водителем Федей Бяшировым спрятались за уступ, и я из карабина выстрелил в этот баллон. Взрыва не последовало, и мы побежали к нему. Из отверстия баллона текла какая-то светлая жидкость.

Подумали, первым делом, о спирте, но Федя авторитетно заключил, что это авиационный бензин. Должно быть, для заправки самолетов. Погрузили на машину один целый баллон и два парашюта, которые заняли немало места, прикрыли частью их больного и двинулись дальше в путь.

К исходу дня были в Красноармейске. Не без труда сдали больного в инфекционный госпиталь, где выставили ему предварительный диагноз: менингит. Наши предположения совпали, но больной был без сознания, в тяжелейшем состоянии.

На ночь ехать обратно не решились. Нас дозаправили. Одна из дежуривших медсестер взяла нас на квартиру переночевать, за что ей достался один из парашютов.