Ночной всадник - Сандра Дюбэй

– А к вечеру я окажусь в Тауэре, – пробормотал он.

Блисс вздохнула:

– Хорошо, если ты твердо решился меня убить, зачем же мне все это рассказываешь?

– Я еще ничего не решил, – поправил ее Ангус. – Я готов поторговаться.

– Продолжай! – потребовала Блисс.

– Хорошо. Я скажу Летиции, что отвезу тебя куда-нибудь подальше и там убью. А сам довезу тебя до дороги в Четем и отпущу. Ты должна подождать один день, а потом можешь рассказывать что хочешь и кому хочешь. К этому времени я буду уже на континенте.

– Так ты хочешь бежать во Францию или в Голландию?

– Верно, – подтвердил Ангус.

– А Летиция? Что с ней будет, когда сюда явятся люди и найдут ее здесь?

Ангус пожал плечами.

– Выкрутится. Она и вправду сумасшедшая – и к тому же из Вилльерсов. Худшее, что с ней может случиться, – ее сошлют куда-нибудь в деревню под надзор матери.

– Ты все обдумал, верно? – горько рассмеялась Блисс.

– Естественно, – спокойно ответил Ангус. – Ну как, ты согласна?

– Подожди, – ответила Блисс. – Ты ведь так и не сказал, чего потребуешь в уплату за свой «благородный» поступок.

Глаза Ангуса блеснули в темноте.

– Я думал, ты сама догадаешься, – ответил он, поглаживая ее ладонь.

– Боже мой! – воскликнула Блисс. – И ты серьезно думаешь, что я лягу с тобой в постель?

– Почему бы и нет? – ухмыльнулся Ангус. – Спала же ты с де Уайлдом!

– Мы были женаты! – поправила его Блисс.

– Ага, минуты на две, – засмеялся Ангус. – Ни за что не поверю, что ты не спала со Стивеном. А король – просто так, от доброты сердечной, что ли, даровал твоему Киту помилование?

– Его убедили Вилльерсы, – возразила Блисс.

– Хорошо, не будем спорить. Вилльерсы так Вилльерсы. Ну что, согласна на честный обмен?

Вместо ответа Блисс сбросила его руку со своего бедра.

– Лучше умереть, чем лечь в постель с таким вонючим ублюдком, как ты! – прошипела она.

Ангус побагровел, и голубые глаза его сверкнули гневом.

– Ты сама обрекла себя на смерть, – резко ответил он, поднимаясь с кровати. – Надеюсь, ты не успеешь пожалеть о своем решении.

Он повернулся на каблуках и вышел из спальни, оставив Блисс в ужасе, близком к панике. Мысль о прикосновениях Ангуса Камерона наполняла ее отвращением, мысль о скорой смерти заставляла содрогаться от страха. Бежать она не могла. В спальне не было окон. Единственная дверь – та, через которую вышел Ангус; но Блисс знала, что в проходной комнате на раскладной кровати спят Ангус с Летицией. Едва ли ей удастся прокрасться мимо них незамеченной.

В это время в соседней комнате Летиция зевнула и приподнялась на локте.

– Ангус! – сонным голосом позвала она. – Почему ты не ложишься?

– Думаю, – ответил Ангус. Он стоял у окна, глядя в темноту. – Может быть, ты и права.

– Насчет чего? – зевая, спросила Летиция.

Ангус подошел к ней и сел на постель.

– Насчет Блисс, – ответил он. – Будет большой ошибкой оставить ее в живых.

Летиция хищно оскалилась, словно волчица, почуявшая добычу.

– Конечно, я права, – проворковала она. – И чем скорее, тем лучше. Например, завтра?

Ангус угрюмо кивнул.

– Завтра так завтра, – ответил он и, сбросив одежду, лег рядом с ней.

– Доброе утро, Блисс, – произнесла Летиция, входя на следующее утро в спальню пленницы. – Хорошо ли тебе спалось?

– Отлично, спасибо, – стараясь держаться бодро, ответила Блисс. Про себя она подумала: «Если только забыть о том, что поведал мне ночью твой любовник!»

– Я принесла тебе завтрак.

Блисс подозрительно взглянула на тарелку. У Летиции не было никаких способностей к кулинарии: еда, приготовленная ею, неизменно оказывалась полусырой или пережаренной.

Сегодня Летиция принесла пленнице два куска черствого хлеба, намазанных, судя по виду и запаху, прогорклым маслом, и стакан вина.

– Спасибо, Летиция, – вежливо поблагодарила Блисс. – Ты не поможешь мне зашнуровать платье на спине?

– Пожалуйста.

Зайдя к ней за спину, Летиция затянула тугую шнуровку.

– Приятного аппетита, – добавила она с улыбкой и вышла.

Блисс проводила ее недоуменным взглядом. Что это с ней? Что привело капризную и мелочно-злобную Летицию в такое благостное расположение духа? Неужели сэр Бейзил все-таки заплатил выкуп? Да нет, едва ли.

Блисс хотелось есть, однако и хлеб, и масло выглядели совершенно несъедобными. «Может быть, вино поможет мне утолить голод», – подумала она и потянулась к стакану.

Рассеянно потягивая вино, Блисс размышляла о том, что же так обрадовало Летицию. Она давно поняла: сестрица Стивена из той породы людей, что больше всего радуются чужим несчастьям. Что же за беда заставила Летицию лучиться улыбкой?

И в этот миг на нее накатила первая волна головокружения. Блисс попыталась встать – но комната поплыла у нее перед глазами, и она бессильно упала на кровать.

– Летиция! – Голос Блисс самой ей показался далеким и чужим. – Летиция!

Дверь распахнулась. На пороге появилась Летиция: губы ее растянулись в отвратительной ухмылке. Позади нее стоял бесстрастный Ангус Камерон.

– Что, головка кружится? – насмешливо промурлыкала Летиция.

– Чем ты меня опоила? – воскликнула Блисс. – Ты что-то подмешала в вино, верно?

– Естественно, – ухмыльнулась Летиция.

– Яд!.. Боже мой! Убийца! – В глазах у Блисс потемнело: она не сомневалась, что умирает.

– Нет, это не яд, – поправила ее Летиция. – Это снадобье не убьет тебя, а только лишит сознания.

– Но зачем, Летиция, зачем? – простонала Блисс.

– Чтобы ты ничего не почувствовала, – со звенящим в голосе смехом ответила Летиция, – когда Ангус будет тебя убивать!

Блисс беспомощно скользила в черную бездну. Последняя мысль ее была о Ките. О днях и ночах, которые им не провести вместе. О годах безмятежно-счастливой жизни, которых никогда не будет. О радости и наслаждении, навсегда погибшем для них.

Глаза Блисс закатились, она рухнула на постель, раскинув руки. Ангус подхватил ее на руки и понес к карете – собственной карете Блисс, стоящей у входа в разбойничье логово.

– Будь осторожен! – говорила Летиция, пока Ангус укладывал Блисс на сиденье и захлопывал дверь. – И возвращайся поскорее, милый! Возвращайся, и мы вместе уедем в Шотландию!

– Да, конечно. – Ангус торопливо чмокнул Летицию в нос, вскочил на козлы и хлестнул лошадей. – Жди меня! – прокричал он.