Древняя история казачества - Евграф Савельев

Казацкие атаманы, ходившие под Казань с Дону, Яика и Терека, тоже не названы в московских летописях, но из отписки казаков 1632 г., копия с которой хранится в библиотеке Донского музея, мы знаем, что главное предводительство над всеми казацкими полками было вручено донскому атаману Сусару Федорову. В числе атаманов этих дружин, особенно отличавшихся умом и хитростью, старинные донские былины называют Ермака Тимофеевича. И если бы не пожар 1744 г., во время которого сгорел весь г. Черкасск, старое гнездо донского казачества, а также и весь войсковой архив, где хранились ценные казацкие летописи, то мы бы теперь могли назвать имена и всех остальных атаманов казачества той эпохи и более подробно описать их геройские подвиги, способствовавшие к расширению и объединению великой России и закреплению ее окраин.

Итак, Ермак Тимофеевич летом 1581 г. служил Грозному царю на литовской границе. Он предводительствовал донскими и московскими казаками (Письмо Стравинского). Следовательно, был хорошо известен Ивану IV[232]. Иначе кто же бы мог вверить ему часть донской и московской иррегулярной кавалерии. Все это делалось с ведома царя, зорко следившего за ходом событий.

После этого похода казаки с Ермаком, как это обыкновенно делалось всегда, вернулись на Дон. К этому-то времени, а именно к 1582 г., нужно отнести и столкновение его с другим донским атаманом Андреем Шадрой, последствием чего было выселение с Дона, о чем мы говорили выше, 300 казаков из городка Гребни за Терек. На Волге перед этим господствовали казацкие атаманы Иван Кольцо, Богдан Барбоша, Никита Пан и др. Первые два навлекли на себя царскую опалу за нападение и ограбление на волжском перевозе близ Соснового острова ногайских послов и боярского сына Василия Перепелицына. Царь приказал переловить их и казнить, о чем послал грамоты в Казань, Астрахань и во все украинные города[233].

Казаки ушли с Волги на Каспийское море и Яик, напали на столицу своих старых врагов ногайцев Сарайчик, разрушили ее до основания и всех людей пересекли; даже разрывали могилы и уничтожали гробы мусульман[234]. Но судьба готовила им другой жребий. На Волгу явился с донскими казаками Ермак и увлек их на более благородный подвиг, чем мелкие ссоры и нападения на ногайские улусы, уже к тому времени жившие спокойно и признававшие протекторат Москвы.

В 1882 г. Ермак явился на р. Чусовой у богатых владельцев Приуральского края, купцов Строгоновых. С ним были и названные выше волжские атаманы: Кольцо, Барбоша, Пан, Матвей Мещеряк, Яков Михайлов и др. Строгоновская летопись, составленная, как известно, около 1600 г., поход Ермака в Сибирь приписывает инициативе купцов Строгоновых. Это так естественно. Пораженные колоссальными успехами Ермака и желая угодить Грозному царю, наложившему на них за этот поход, как увидим ниже, опалу, по наветам пермского воеводы Пелепелицына, а также желая получить от него еще больших льгот, Строгоновы приписали всю государственную заслугу Ермака только себе, своему уму, своей дальновидности и административной деятельности по устройству восточного края России. Они не обманулись. Представив в таком виде поход Ермака царю Ивану, Строгоновы за их службу и радение были пожалованы: Семен двумя местечками Большою и Малою Солью, а Максим и Никита правом торговать во всех своих городках беспошлинно.

Другие летописи, в том числе и Саввы Есипова, сподвижника Ермака, а также и комментаторы этих летописей Фишер и Миллер положительно отвергают инициативу Строгоновых в покорении Сибири[235].

По Строгоновской и Сибирской летописям поход Ермака в Сибирь был предпринят в 1581 г. Это неверно. Мы имеем под руками неопровержимый исторический документ — это грамота Ивана Грозного Строгоновым, Максиму Яковлеву и Миките Григорьеву, на Чусовую, от 16 ноября 1582 г.[236].

В грамоте этой Грозный говорит:

«Писал к нам из Перми Пелепелицын, что послали вы из острогов своих волских атаманов и казаков, Ермака с товарищи, воевати Вотяки, и Вогуличи, и Пелынския и Сибирския места, сентября в 1-й день; а в тот же день, собрався, Пелынской князь, с сибирскими людьми и с Вогуличи, приходил войною на наши пермския места, и к городу к Чердыни, к острогу приступал, и наших людей побили и многие убытки нашим людям починили. И то сделалось вашею изменою… волских атаманов к себе призвав, воров, наняли в свои остроги без нашего указу, а те атаманы и казаки преж того ссорили нас с нагайскою ордою, послов нагайских на Волге на перевозах побивали и ордобазарцев грабили и побивали… и им было вины свои покрыти тем, что было нашу Пермьскую землю оберегать, а они сделали с вами вместе потому-ж, как на Волге чинили и воровали; а Перми ничем не пособили, и то все сталося вашим воровством (ослушанием) и изменою… не вышлите из острогов своих в Пермь волжских казаков, атамана Ермака Тимофеева с товарищи, а учнете их держати у себя… и нам в том на вас опала своя положена большая…»

Следовательно, в то время, как Ермак двинулся из Строгоновских острогов за Урал, пелымский князь напал на Пермский и Чердынский край. Строгоновы не дали помощи пермскому воеводе Пелепелицину: тот немедленно донес о том царю. Царь послал ослушникам опальную грамоту, в которой, между прочим, и грозил, и просил Строгоновых помочь Перми от набега хищников, так как считался с их силой и могуществом в Приуральском крае. Все это совершилось в два-три месяца, не более, а не в течение года и трех месяцев, как думал Карамзин и другие наши историки. Донесения Грозному царю о набегах на окраины посылались немедленно и указы его приводились в исполнение скоро.

Следовательно, Ермак предпринял поход в Сибирь осенью 1582 г., а перед этим, в 1581 г., он был с донскими казаками на Днепре у Могилева, на службе у Грозного царя, в войне его с Стефаном Баторием.

Грозный царь в грамоте упрекает Строгоновых за то, что они не послали Ермака с казаками и волжских атаманов-ослушников, ссоривших его с ногайцами (Кольцо, Пана, Барбошу и др.) на помощь Пелепелицину в Пермь, чтобы защитить тот край от внезапного набега пелымцев. Видимо, Иван IV не вполне был осведомлен о положении дел у Строгоновых; притом его ввел в некоторое заблуждение и кляузник Пелепелицын, недолюбливавший казаков за нападение на него на Волге, у Соснового острова. Он не знал, что не Строгоновы распоряжались Ермаком, а Ермак ими. Ермак забрал в поход с собою не только всех своих и волжских казаков, но даже и всех людей Строгоновых, все пушки и порох, проводников и съестные припасы. Строгоновы для Ермака были лишь средством для выполнения задуманного им похода, а потому все красноречивые и поэтические измышления Строгоновской летописи о встречах Ермака, молебствиях и проводах с колокольным звоном — сплошной вымысел дьяка-летописца. Ермак, чтобы дать исход широкой казацкой натуре, гулявшей по Дону и по Волге, задумал дальний поход — покорить неведомое басурманское царство за Уралом. Средства для этого ему дали Строгоновы. Волей или неволей — для нас это все равно. Покорение Сибири было делом Ермака.