Голубые огни Йокогамы - Николас Обрегон

Ивата и Хатанака обменялись взглядами.

— Фудзимура, — выплюнул имя Ивата. — Вы говорили с Фудзимурой?

— Да, лично. Я позвонил ему, чтобы сказать, что у нас есть основания для проведения вскрытия и что нам необходимо связаться с прокурором. Он разъярился. И дал понять, что ни к чему создавать шумиху вокруг этого трагического события, и прямо заявил, что не верит в другие версии.

— И что было потом?

— Он узнал, что тело осматривала Вакацуки. А на следующее утро она решила перевестись на другой факультет. Она действительно очень способная, и, честно говоря, это меня огорчило.

— Хорошо, — сказал Ивата и положил в карман сложенный лист с протоколом осмотра тела Акаси. — Где я могу найти Аяко Вакацуки?

Аяко Вакацуки сидела перед стопкой учебников в одном из залов библиотеки Университета Тиба. Это была миловидная полноватая девушка с короткой стрижкой и большими кольцами в ушах. Когда Ивата и Хатанака подошли к ней, она взглянула на них с любопытством, тут же сменившимся беспокойством.

Ивата показал ей полицейский значок.

— Вы — Аяко Вакацуки?

Она переводила взгляд с одного на другого:

— Почему вы спрашиваете?

— К вам никаких претензий. Вы помните Хидео Акаси?

Она оглянулась по сторонам.

— Я предпочла бы поговорить в другом месте.

Аяко Вакацуки повела их из университета в расположенную через несколько кварталов полупустую закусочную. Несмотря на ранний час, Хатанака и Вакацуки заказали по чизбургеру и лимонаду. Ивата ограничился кофе. Покрасневший Хатанака настоял на том, чтобы заплатить по счету. Они сели за угловой столик.

— У нас всего несколько вопросов, — сказал Ива-та. — Вам не о чем беспокоиться, Аяко.

Вакацуки вытерла рот салфеткой.

— Правда?

— Именно так.

— Уже через час после осмотра тела этого полицейского я стала получать угрозы. Мне говорили, что у меня могут быть неприятности. За мной следили: в моей квартире, в учебной аудитории, даже в доме моей матери — днем и ночью. Это были полицейские, и все это лишь потому, что я хорошо сделала свою работу. Вы уж извините, но я до сих пор беспокоюсь по этому поводу.

Ивата поднял руки вверх:

— Да-да, мне хорошо знакомы их методы. Но постарайтесь довериться нам — мы не имеем к ним отношения.

— И кто же вы такие? Хорошие копы?

— Мы расследуем серию убийств и считаем, что смерть Акаси может быть с ними связана. Вот и все. О нашем с вами разговоре никто не узнает, не сомневайтесь. Однако нам нужна ваша помощь. От этого зависят жизни людей. От вас, Аяко.

— Ладно, вроде вы меня убедили. — На лице Вакацуки появилось подобие улыбки. — Я поняла, что вы не из этих, в ту самую секунду, когда спросили насчет Акаси. У тех полицейских не было ко мне никаких вопросов.

— Они просто придурки, — выпалил Хатанака. — У нас совершенно другая задача. И мы не собираемся оказывать на вас давление.

Девушка на мгновение остановила свой взгляд на Хатанаке, а затем вновь посмотрела на Ивату:

— Серия убийств, да? Вы хотите сказать, что речь идет о маньяке?

Он кивнул, а Вакацуки наморщила нос.

— Хорошо. Думаю, в такой ситуации у меня нет выбора.

Ивата достал свидетельство о смерти Акаси.

— Доктор Танигути сказал, что вы обнаружили какие-то нестыковки. — Он развернул страницу. — Но я не вижу здесь ничего необычного.

Вакацуки отпила немного лимонада.

— Это неудивительно. — Она достала из сумки блокнот. — Это мои предварительные записи. Я всегда их делаю, прежде чем готовить официальный документ. То, что вам выдали, написано Танигути уже после того, как я ушла.

Боязливо оглянувшись, она передала свои записи полицейским. Ивата и Хатанака принялись внимательно читать мелкий текст.

Ивата посмотрел на девушку:

— Насколько обширные?

— Челюсти полностью раздроблены.

— То есть… у него фактически не было лица?

— Именно так.

Хатанака нахмурился:

— То есть Акаси был мертв еще до того, как долетел до воды?

Вакацуки кивнула:

— Это не очень типично для такого рода смерти, но травмы могли возникнуть от столкновения с опорами или железными выступами моста.

— Но как? Между мостом и водой нет никаких препятствий.

— Нет, но он спрыгнул с башни — с самой высокой части моста, — а не с проезжей части. Там больше сотни метров.

— Для полной ясности спрошу, — сказал Ива-та. — Акаси можно было узнать?

Вакацуки достала из сумки ручку и нарисовала на салфетке рожицу. Затем она взяла бутылку кетчупа и начала выдавливать его на салфетку, пока он полностью не покрыл рожицу.

— Это выглядело примерно так.

Она положила ручку обратно в сумку, а затем, заметив каплю кетчупа на пальце, лизнула его.

Хатанака покраснел, но Ивата продолжил чтение.

— Что за раны? — спросил Ивата. — Его покусали морские обитатели?

— Вряд ли. Он провел в воде слишком мало времени. Я бы сказала, что незадолго до случившегося он обрил наголо голову. Причем довольно небрежно.

— Продолжаем играть в адвоката дьявола, — сказал Ивата. — Какие еще нестыковки вы увидели?

Вакацуки выпила немного лимонада через трубочку, а затем кивнула на свои заметки.

— Дочитайте до конца.

— …Он был к чему-то прикован.

— Судя по форме отметин, я бы сказала, что на нем были наручники, — прошептала Вакацуки.

— Но подождите-ка, почему только на одном запястье? — спросил Хатанака. — Акаси был довольно крупным, поэтому если бы кто-то хотел его удержать…

Ивата прервал коллегу:

— Потому Акаси приковали к чему-то.

Они молчали, пока мимо них проходила семья с заставленными едой подносами.

— Тогда вы, Ивата, были правы. Акаси не покончил с собой. Ему помогли умереть.

— Кто опознавал тело? — спросил ее Ивата.

— Это был полицейский по фамилии… — Вакацуки закрыла один глаз в попытке вспомнить. — Судзуки? Да, думаю, его звали Судзуки.