Пути неисповедимых - Алёна Дмитриевна Реброва

Студентов будешь смущать, преподаватели тебя наверняка затравят…

– Вот об этом я и пришла поговорить, – осторожно приближаюсь к теме. – Дело в том, что я не совсем Ведьма с Равнин по имени Бэйр.

– Вот как, – глаза ученого загорелись и подался в мою сторону, как ищейка, поймавшая след. Я резко отстранилась, испугавшись. – А кто же ты, раз не Бэйр?

– Как я уже сказала, это действительно долгая история…

– Мы никуда не спешим.

Начала я как-то путано, с большим трудом вспоминая, кем приблизительно я была и как попала в мир. Но потом, когда дело дошло до жизни в этом мире, меня понесло… Как будто открылось второе дыхание и я, приправляя слова жестами и интонациями, описывала событие за событием, случившиеся в моей ненормальной жизни за последние месяцы. Я старалась рассказывать только самое необходимое, но в итоге получилась целая эпопея на несколько часов… и это при том, что я почти не упоминала случай с единорогом и, конечно же, всех скелетов из шкафов в поместье Сеймуров.

Под конец моего рассказа за окном уже давно стемнело. Комнату освещал мягкий магический свет, делая ее как будто меньше и оттого уютнее. Подобная атмосфера расположила меня к болтовне, а Демонтин, слушая мой рассказ, под конец не выдержал и достал из ящика стола толстую тетрадь, в которой принялся что-то усердно записывать.

– …И вот, этим стрельцом оказались вы! Дальше сами знаете, – заканчиваю, улыбаясь. Чувства были такие, как будто я закончила целую книгу… приятное ощущение из прошлого, простучавшееся сквозь память.

– Значит, перемещение между мирами, обмен душами и потеря памяти… – подвел итог Истэка, резким движением пера подчеркнув в тетради три строчки. – Все это я могу объяснить.

– В самом деле? – удивленно смотрю на него.

– Конечно, – кивнул он и отложил тетрадь. Достав из воздуха по четвертой чашке чая нам обоим, ученый продолжил. – Я долгое время пытался пробраться на свою родину, но единственное, чего я добился, это возможность путешествия во сне. Хотя и с ней я узнал не мало…

– Хотите сказать, девчонка из самых глухих мест Скахана знала о перемещениях между мирами больше вас? – с недоверием смотрю на Демонтина, отпивая из чашки. – Она провернула это дельце с обменом душами очень ловко, а по снам гуляла, как у себя дома!

– Ведьмы Равнин… они, знаешь ли, особенные. Хотя серафимы абсолютно точно сильнее любой из них, равнинные колдуньи имеют определенную власть, – объяснил ученый, мечтательно посмотрев куда-то в сторону и проведя в воздухе полукруг чашкой.

– Ладно, и чем же они особенные?

– А ты разве не знаешь? – Демонтин внимательно посмотрел на меня, улыбнувшись. – Уж кто-кто, а ты должна была заметить, что именно не так с вашим племенем.

– Мне хочется, чтобы это сказали вы, – признаюсь. – Тогда это не будет звучать, как бред.

– Почему же бред? Вы – любимицы Судьбы. Непонятно, чем именно ей так угодили колдуньи, родившиеся на Равнинах, но все они имеют уникальный дар… Знаешь, в некоторые периоды жизни люди часто смотрят с мольбой куда-то в небо и произносят: «Я бы все отдал, только бы то-то произошло или не произошло…» . У вас, ведьм с Равнин, эта возможность есть. Вы меняетесь с Судьбой, торгуетесь на свою жизнь. Она забирает, вставляет и заменяет фрагменты вашей личной судьбы. Так можно избежать множества несчастий, но и здорово влипнуть в итоге. Можно совершить невозможное, но заплатить за это своей судьбой. Ты ведь пользовалась этой возможностью, так?

– Да, было дело, – ответила я, вспоминая случай, когда превратила парня в оборотня.

– Память обязательно когда-нибудь исчезла бы, даже если бы не отвалилась сразу, как хвост у ящерицы.

– Почему?

– Потому что тут настоящая память, – Демонтин указал на свою голову. – Наш мозг – он помнит то, что случалось с телом. Он помнит переживания, стрессы, прикосновения и навыки. Душа же помнит, как решать задачи, помнит языки и все изученные науки. У тебя нет тела, которое помнило бы что-то материальное, оставшееся в том мире. Поэтому ты забыла абсолютно все, что соприкасалось с личностью того… как? Писателя? Странное имя… Ну да. Одно тело ни за что не согласится помнить, скажем, ночь с девушкой, которую пережило другое тело. Понимаешь, что я имею ввиду?… Я могу перегнать в твою память ощущение, когда оборачиваешься в другую ипостась, но оно не задержится в твоей голове надолго: это чувство другого тела, твоему не свойственное.

– Так раз тело Бэйр и ее мозг не мог помнить ничего, связанного со мной прежней, то почему я помню свой мир?

– Если бы все законы работали бы, как надо, ты забыла бы все сразу после перемещения, – кивнул Демонтин. – Но они не идеальны, во всех измерениях существуют определенные погрешности, размеры которых порой непредсказуемы… Поначалу ты все помнишь все просто по инерции: не забываются мгновенно вещи, которыми душа жила двадцать лет. Но постепенно все сотрется, и тем быстрее сведения будут исчезать из твоей головы, чем больше ты будешь использовать магию и сближаться с телом. Впрочем, ты можешь все вспомнить, если очень сильно постараешься, даже вспомнить, кем была…

– Нет, я не хочу ничего вспоминать о своей прежней личности, – мотаю головой. – Вряд ли мне это нужно, к тому же, я уже свыклась с этим телом, внешностью, со своим занятием… не стоит.

– Настолько свыклась, что постепенно становишься прежней Бэйр… – взгляд Демонтина, обращенный на меня, опустел. Он смотрел на мою ауру. – Ладно, что еще ты хочешь узнать? – вздознул он.

– Как же? – удивленно смотрю на него. – Вы можете вернуть меня в мой мир?

– Что!? – он буквально покатился со смеху и чуть не свалился со стула в итоге. – Могу ли я вернуть тебя в твой мир!?

– Так можете? – перебиваю его, настораживаясь. От того, что сейчас скажет этот серафим, зависит все мое будущее…

– Я – нет, – усмехнулся он, с трудом успокоившись. После этих слов я чуть не потеряла сознание от перенапряжения. – Перекинуть душу – это вполне возможно, но тело… нет уж, этого я не могу. Ммм… с тобой все в порядке?

– Да… да, конечно, – киваю, закрывая глаза, чтобы не замечать, как кружится мир вокруг. – Так значит… значит, я навсегда останусь здесь?

– Мне кажется, или в твоем голосе слышится облегчение, а не вселенская скорбь, как должно было бы быть? – произнес он с усмешкой.

– Да, пожалуй, это так…

– Так ты не хочешь обратно? – искренне удивился Демонтин. – Зачем же тогда искала меня?

– Я не знаю… или не помню, – признаюсь, разводя руками в стороны. – Эти поиски стали моей целью, ради