Победы, которых могло не быть - Эрик Дуршмид

битвах прошлого. Трафальгар, Скагеррак...[275] Он не затевал этого боя, даже не хотел его, но выбора не было. На севере — лед, за кормой — вражеские крейсера, впереди — линкоры. Приходилось пробиваться.

Время — 5.50 утра, день — 24 мая 1941 года.

На британских кораблях творилась такая же неразбериха. Считалось само собой разумеющимся, что «Бисмарк» идет первым, а «Принц Ойген» — вторым. На мостике «Худа» дежурный периодически выкрикивал все уменьшающиеся числа — расстояние до быстро приближающегося противника. Примерно в то же самое время, когда над «Бисмарком» взвились сигнальные флажки «J-D», приказ «Принцу Ойгену» открыть огонь, адмирал Холланд приказал передать «Принцу Уэльскому» тот же самый сигнал. Дистанция неумолимо сокращалась.

— Главному калибру изготовиться. Огонь по левому кораблю».[276]

Когда дистанция сократилась до тринадцати миль, адмирал Холланд скомандовал: «Исполняйте!».

Получив через дежурного приказ, старший артиллерист негромко, почти молитвенно сказал:

— Огонь.

На мгновение мир словно застыл, а затем взревели пушки.

На немецких кораблях все глаза были прикованы к дульным вспышкам английских орудий. Увидев яростные солнца, вспыхнувшие на башнях вражеского корабля, старший артиллерист Ясперс пораженно воскликнул: «Господи, да это же и вправду не эсминец, а линкор!» и тут же отдал приказ:

— Сменить фугасные на бронебойные!

05.53. Капитан второго ранга Адальберт Шнайдер, старший артиллерист «Бисмарка», ударил по кнопке «Feuer» («Огонь»). Отдача восьмиорудийного залпа заметно качнула огромный корабль. Адмирал Лютьенс напряженно ждал, куда упадут выпущенные немецкими кораблями снаряды. Первыми упали, вскинув к небу десятки тонн белой, вспененной воды, снаряды противника — они явно предназначались «Принцу Ойгену», но не долетели до цели на добрую 1000 ярдов. Паршивая стрельба.

Артиллеристы «Бисмарка» и «Принца Ойгена» стреляли гораздо точнее, первый же их залп накрыл «Худа».

У адмирала Холланда дело явно не клеилось. Он занял худшую из возможных позиций — линкор шел на немцев под острым углом, будучи неспособным привести в действия половину своих орудий, но в то же время подставляя противнику куда большую площадь борта, чем при строго лобовом курсе. А тут еще одно из орудий «Принца Уэльского» ни с того, ни с сего вышло из строя. В отличие от англичан, обстреливавших одновременно и «Бисмарка», и «Принца Ойгена», адмирал Лютьенс сосредоточил весь огонь на главном противнике — «Худе». Холланд ожидал, что «Норфолк» и «Саффолк» с минуты на минуту ввяжутся в бой, чтобы отвлечь на себя часть внимания немцев, совершенно забыв, что он не послал адмиралу Уэйк-Уокеру соответствующего приказа. В довершение всего английские корабли шли против ветра, вздымаемые ими брызги попадали в орудийные прицелы носовых башен, в результате чего артиллеристам приходилось пользоваться маленькими, а потому — не слишком точными вспомогательными дальномерами.

Грохотали орудия, снаряды с воем неслись над морем, их разрывы поднимали высокие столбы вспененной воды. Капитан «Принца Ойгена» Бринкманн спас свой корабль от почти верной гибели, приказав рулевому вести его прямо на эти белые фонтаны — из соображений, что снаряды никогда не падают в одно и то же место дважды. «Принц Ойген» выпустил всего лишь второй залп. Через двадцать секунд напряженного ожидания на верхней палубе «Худа» полыхнуло пламя.

Пожар, вызванный снарядами «Принца Ойгена», сразу же подобрался к хранилищу зенитных боеприпасов. Орудийная команда, в составе которой был и матрос Тилберн, получила приказ потушить пожар, но не успела его выполнить, снаряды начали взрываться. Артиллеристы бросились ничком на палубу, но тут сверху обрушился еще один вражеский снаряд, уничтоживший всю прислугу зенитных установок, кроме Тилберна. Ситуация становилась совершенно невыносимой, и адмирал Холланд принял решение ввести в действие всю восемнадцатиорудийную мощь бортового залпа британских линкоров. Он приказал изменить курс.

— Два-синий, двадцать градусов налево.

Оба корабля начали разворачиваться.

А затем произошло немыслимое.

6.00. Старший артиллерист «Бисмарка» капитан второго ранга Шнайдер заметил, что противник меняет курс и приказал ввести в прицел небольшую поправку.

— Zwei Vollsahen.[277]

Взревели орудия. Недолет.

Снаряды «Принца Ойгена» накрыли противника.

— Gegner brennt. (Противник горит).

Старший артиллерист Шнайдер ввел еще одну поправку, а затем громко и четко скомандовал:

— Vollsalve!

6.01. Огромные пушки взревели снова, в пятый раз за четыре минуты.

— Achtung Aufschlag! (Внимание, удар!)

И снова «Худ» скрылся за стеной, вскинутой разрывами воды. К большому удивлению Шнайдера, белых фонтанов было всего шесть... значит, два не взорвались... нет, что это я...

— Er stüünkt,— закричал он, налегая на «i»,— stüünkt! («Он тонет, тонет!»)[278].

Не поднявшие водяных столбов снаряды угодили в самую середину «Худа», пробили все палубы и взорвались в погребах кормовых башен, битком набитых пятнадцатидюймовыми снарядами и пороховыми зарядами. Над «Худом» поднялся огромный белый шар, затем столб желтого пламени и черное облако, это было похоже на взрыв вулкана. В воздух взметнулись клочья орудий и надстроек, самый знаменитый в мире боевой корабль взорвался, подобно рождественской хлопушке[279].

— Он взорвался, взорвался! — продолжал ликовать Шнайдер.— «Худу» конец!

Корабль, составлявший славу и гордость Королевского военно-морского флота, переломился пополам, высоко вскинул нос и корму и ушел под воду[280]. Вся эта трагедия заняла примерно сорок секунд — сорок секунд, за которые не выстрелило ни одно орудие. Оставшиеся в живых почтили гибель гордого корабля минутой молчания.

— Несчастные сукины дети,— пробормотал Шнайдер, однако у него не было времени на пустые сантименты, нужно было заняться вторым кораблем противника.

— Zielwechse links! (Перенести прицел влево!)

Теперь единственной мишенью «Бисмарка» и «Принца Ойгена» стал «Принц Уэльский». Однако орудия английского крейсера сумели, в конце концов, нащупать цель, его шестой залп накрыл немецкий линкор[281]. Словно в отместку, пятнадцатидюймовый снаряд насквозь прошил мостик «Принца Уэльского», убив всех, там находившихся, кроме капитана. Орудия «Бисмарка» извергали снаряды каждые двадцать шесть секунд, «Принца Ойгена» — каждые двенадцать. Британцы кое-как отбивались, их девятый и тринадцатый залпы снова накрыли «Бисмарка», однако соотношение сил не оставляло сомнений в исходе боя. Два из пяти орудий «Принца Уэльского» смолкли из-за механических отказов, его палуба была изрублена в клочья. В английский линкор попало четыре пятнадцатидюймовых снаряда и три восьмидюймовых, причем последний пятнадцатидюймовый снаряд угодил прямо под ватерлинию, впустив в отсеки пятьсот тонн забортной воды. После двенадцати минут боя в одиночку и восемнадцати залпов «Принц Уэльский» смирился и отвернул в сторону. Это произошло в 6.13, через какие-то девятнадцать минут после того, как два британских боевых корабля гордо ринулись навстречу врагу.

К месту гибели «Худа» устремился британский эсминец. На поверхности воды среди нефтяных пятен