Победы, которых могло не быть - Эрик Дуршмид

плавали деревянные обломки и всего трое моряков: мичман Дандас, матрос Тилберн и сигнальщик Бриггз. «Должны быть еще; не может быть, чтобы спаслись только трое. Продолжайте поиски»,— приказал капитан эсминца. Эсминец прочесывал холодную субарктическую воду вдоль и поперек, однако новые находки ограничились несколькими мелкими обломками и матросским беретом. 2 адмирала, 90 офицеров и 1500 матросов нашли вечный покой на океанском дне.

Троих спасшихся передали на крейсер «Электра» и опросили. Дандас сказал, что сумел в самое последнее мгновение выбраться с верхнего мостика через иллюминатор. Бриггз выскочил из штурманской рубки через сорванный люк, по его свидетельству капитан Холланд даже не пытался покинуть свой обреченный корабль. Тяжелее всех пришлось Тилберну — вокруг его ботинка крепко обвился провод снижения какой-то радиоантенны. Уже уходя под воду, Тилберн перерезал провод складным ножом, затем выплыл на поверхность и осмотрелся. Вокруг не было ни души.

Сражение в Датском проливе (так назовут его историки) закончилось. «Бисмарк» и «Принц Ойген» полным ходом неслись в открытый океан. «Принц Ойген» вышел из боя без единой царапинки, «Бисмарку» же повезло значительно меньше — он получил три прямых попадания, два из них не причинили линкору особого ущерба, чего нельзя сказать о третьем. Крупнокалиберный снаряд пробил его борт в районе ватерлинии, затем пробил две топливные цистерны и застрял, так и не взорвавшись. К несчастью для «Бисмарка», при этом были разбиты вентили подачи топлива, что отрезало тысячам тонн мазута путь к топкам паровых котлов.

Это повреждение сыграло решающую роль в дальнейшей судьбе «Бисмарка». Корабль нужно было ставить в сухой док на ремонт, но где именно? Капитан Линдеманн предлагал догнать «Принца Уэльского», уничтожить его, а затем вернуться прежним путем на базу. Однако адмирал Лютьенс опасался, что Датский пролив уже кишит вражескими подводными лодками, а потому принял решение, спасительное для изуродованного рейдера: идти юго-восточным курсом к французскому побережью на военно-морскую базу Брест[282]. Однако имелась еще одна серьезнейшая проблема: топливо. Идя полным ходом, «Бисмарк» попросту не дотянул бы до Бреста, ему не хватило бы примерно 1000 тонн мазута (нужно думать, Лютьенс горько пожалел, что не дозаправил свой корабль в Берген-фюрде). Хочешь не хочешь, приходилось снизить скорость — и довольно существенно[283].

Англия была в шоке. Гибель «Худа» потрясла общественность гораздо сильнее, чем неудачи в Северной Африке, или даже катастрофическое поражение во Франции. «Британия больше не правит морями!» — кричали газетные заголовки. Черчилль видел, что «Бисмарк» превратился в символ предельного унижения Британии. Чтобы вернуть нации уверенность в себе, нужно было уничтожить этот зловещий корабль, уничтожить любой ценой.

«Бисмарк» должен быть потоплен!» — категорически приказал Черчилль.

Британские адмиралы склонились над картами, первоначальный шок сменился бешеной активностью. Никто из них не догадывался, что это — последний случай в долгой истории Британской империи, когда она наглядно подтвердит свою славу Владычицы морей. Первый лорд Адмиралтейства[284], адмирал флота сэр Дадли Паунд, человек, назначенный Черчиллем на этот пост за беспрекословную исполнительность, бросил на выполнение поставленной премьер-министром задачи все подручные силы. Он никогда не сомневался в завете Нельсона: «Уничтожить можно только числом».

Из Галифакса (Новая Шотландия) вышел линкор «Ривендж», от восточного Ньюфаундленда наперехват «Бисмарку» направился «Рамиллес», из района к востоку от Азорских островов — крейсера «Лондон» и «Эдинбург», из устья Клайда — линкор «Родни» с группой эсминцев. Буквально по пятам за немецкими кораблями следовали «Саффолк» и «Норфолк» под командованием адмирала Уэйк-Уокера и покалеченный «Принц Уэльский». Ближе всех к месту событий находилась эскадра адмирала Тови — линкоры «Кинг Джордж V» и «Рипалс», авианосец «Викториес» плюс пять тяжелых крейсеров. Исходя из информации «Саффолка», Тови рассчитал, что встретит немцев ранним утром следующего дня — если только «Бисмарк» не прибавит скорость. Немецкие корабли были намного быстроходнее и современнее тех, что находились в его распоряжении. Оставался единственный способ перехватить «Бисмарка» наверняка — с помощью самолетов-торпедоносцев, составлявших основное вооружение авианосца.

Тови не знал и даже не догадывался о трудностях с топливом, не позволявшим «Бисмарку» прибавить ход. В последней попытке сбросить назойливых ищеек — крейсера «Норфолк» и «Саффолк» — с хвоста Лютьенс приказал «Принцу Ойгену» отделиться и далее действовать самостоятельно, кодовым словом для начала этого маневра было имя поверженного врага: «Худ»[285].

Капитан Бринкманн только что заступил на вахту, когда замигал прожектор флагмана: Х-У-Д. Тяжелый крейсер рванулся вперед на максимальной скорости, в тот же самый момент «Бисмарк» развернулся навстречу преследователям. «Вот и ушел наш Большой Брат»,— сказал старший артиллерист «Принца Ойгена» Яспер. Последнее его впечатление от огромного немецкого линкора — оранжевая вспышка башен главного калибра и грохот[286].

Лютьенс передал по радио в штаб Группы Запад: «Радар не позволяет избавиться от вражеского преследования. Из-за ситуации с топливом направляюсь в Брест».

Капитан авианосца «Викториес» Боувелл надеялся к 21.00 оказаться в ста милях от «Бисмарка», однако расстояние увеличилось. Атаку на линкор должны были осуществить девять торпедоносцев «суордфиш». Эти обтянутые материей бипланы с открытой кабиной пилота, получившие за изобилие допотопных проволочных растяжек прозвище Корзинки, казались музейными экспонатами, чудом уцелевшими машинами «Летучего цирка» барона фон Рихтгофена.[287] Они летали — и даже атаковали противника — на черепашьей скорости девяносто пять миль в час. «Суордфиш» имел команду из трех человек — пилот, наблюдатель и задний стрелок — и был вооружен одной восемнадцатидюймовой торпедой, подвешенной под фюзеляжем. Жалкие, как мокрые курицы, самолетики тесно сбились в конце летной палубы. В 22.00 «Викториес» развернулся к ветру, и они пошли на взлет.

Пользуясь хорошей погодой, свободные от вахты матросы «Бисмарка» бродили по палубе. Возбуждение битвы с «Худом» прошло, теперь поход рейдера казался скучным и однообразным. Исчезли даже наглые, крикливые чайки, на лету хватавшие брошенный кусок хлеба и часами отдыхавшие на стволах грозных орудий. Моряки скучали по ним. Баварец Ридель знал про море несравненно меньше своих умудренных опытом товарищей из Гамбурга и Киля. Мальчишка из маленькой гордой деревушки благоговейно взирал на безбрежные просторы океана. В его памяти всплыла избитая фраза про затишье перед бурей.

12 мая судно береговой охраны США «Мэдок» отплыло из Бостона на поиски людей, уцелевших при разгроме трансатлантического конвоя Н.Х.126[288]. За долгие годы плавания океан утомил команду «Мэдока» своим однообразием, зато 24 мая моряки стали свидетелями исторической сцены. В этот же самый день с утра они узнали по радио о потоплении «Худа», а незадолго до полуночи матрос пограничной службы США Ньюэлл различил в бинокль