Талисман Карла Смелого - Жюльетта Бенцони

– В этом мы уже убедились, – поспешила вступить в беседу госпожа де Соммьер, твердо решив следить за "верным оруженосцем". – Думаю, летом у вас нескончаемый поток туристов.

– Нет, туристов не так уж много. Туристы предпочитают Альпы с их вечными снегами и Швейцарию, которая от нас в двух шагах. Так что если встречается здесь незнакомец, то в трех случаях из четырех – это контрабандист.

Маркиза от души рассмеялась.

– Надеюсь, вы ничего не имеете против контрабандистов? У нас с ними связи в самых высоких сферах, – добавила она.

– У вас, маркиза? Не могу поверить!

– Что поделать, нет в мире совершенства! Но хочу вас успокоить, наши знакомые работают на противоположном конце страны – в краю басков. Одна наша родственница, канонисса из Баварии, властной рукой управляет скотоводческой фермой и заодно контролирует деятельность банды, составленной из местных фермеров.

– Но вы сказали, что она канонисса, значит, должна каждый свой день посвящать молитвам, так ведь?

– Да, конечно. Но она вышла из положения, пригласив к себе бедную родственницу, и та молится за нее, живя словно в раю. Я надеюсь, я вас не шокирую своим сообщением?

Теперь мадемуазель Клотильда разразилась смехом.

– Нисколько, нисколько. Я бы даже сказала, что у меня отлегло от сердца. Принимать у себя такую знатную даму, да еще и князя! Признаюсь, я места себе не находила от беспокойства. Я ведь деревенская жительница и если чем и занята, то разве что красотами моего чудесного края.

– И, конечно, его историей? – задала вопрос План-Крепен, решив, что достаточно намолчалась.

– Конечно! Но тут я не отличаюсь от любой из наших жительниц. Наша история со всеми ее поворотами и сменами власти, а значит, и переменой нашей национальности, касается здесь каждого. В каждой семье среди предков найдешь бургундцев, швейцарцев, испанцев, имперских подданных, не дай Бог забыть наших графов де Шалон, ставших Оранскими-Нассау и теперь управляющих Нидерландами. В общем, мы довольны, став, наконец, опять французами, потому что можем быть тем, что мы есть на самом деле: франш-контийцами.

– И профессор тоже франш-контиец?

– Нет, профессор – особый случай. Контиец-то он контиец, бесспорно, но он еще и француз. Он храбро сражался во время войны, он предан Коллеж де Франс. И к тому же он ухитрился втиснуть между Франш-Конте и Францией еще и Бургундию.

– Великих герцогов Бургундии и Карла Смелого в том числе?

– Именно. Вам это покажется странным, но в наших краях многих по-прежнему завораживает его тень.

– Но не вас? – поинтересовалась План-Крепен, и в тоне ее прозвучало что-то вроде вызова.

Мадемуазель Клотильда на секунду задумалась, потом произнесла:

– Да, признаюсь, немного и меня тоже. Трудно не поддаться этой идее, если живешь здесь. Грансон, Муртен, Нозеруа, Сален не дают забыть о разбитой мечте...

Дамы какое-то время ехали, погрузившись в молчание и любуясь великолепным видом. Изумрудная зелень, безмятежная синева неба и в ней величественно парящий коршун. За поворотом открылась неприступная крепость Жу. Они словно бы оказались в Средневековье, к великой радости Мари-Анжелин, но она оглядывалась вокруг, словно что-то искала.

– А замок Гранльё далеко отсюда? – спросила она.

– Да нет, совсем рядом! Удивительно, что вы вспомнили о нем именно сейчас.

Клотильда потянула вожжи, белая лошадка остановилась. Концом хлыста она указала на узкую дорожку между двух каменных столбов с гербами, за которыми высились огромные ели.

– Ели заслоняют замок, а так бы вы его увидели. Земли тянутся отсюда и до дороги, которая, минуя Опито-Нёф, тянется дальше к Жунь, а потом к границе. Замок довольно красивый, и я бы охотно вам его показала, если бы у нас была хоть маленькая надежда, что нас там примут. Но после трагической смерти старой графини, а мы с ней дружили... Она... была мне очень дорога... Воплощенная доброта... Лучше туда не ездить. Если не хотим получить заряд крупной дроби.

– А полиция туда приезжала?

– Да. И жандармы, и таможенники. Сейчас там только сторожа, но они серьезно охраняют замок. Особенно с тех пор, как графиня де Гранльё-младшая последовала за старшей несколько недель тому назад. Она была странная женщина, считала естественным, что ее дочь Гвендолен живет весь год у бабушки с отцовской стороны. Теперь девочка будет жить в Англии у родителей своей матери, и мы думаем, что замок в самом скором времени продадут. Странная история, если хотите знать мое мнение. И я согласна с мнением наших местных жителей, не во всем, конечно, но все-таки. А они считают, что и младшую тоже убили...

Госпожа де Соммьер взглянула на План-Крепен и потом все же решилась.

– Доказательств насильственной смерти нет. Вскрытие показало, что смерть наступила от инфаркта миокарда. Несмотря на молодость, у графини было больное сердце... Она умерла от страха.

– От страха? Как это возможно?

– Когда вам будет столько лет, сколько мне, вы узнаете: на свете возможно все. Хорошее воспитание помешает вам спросить, откуда мы это знаем, но я открою вам секрет, мы тоже живем у парка Монсо и были с Изолайн де Гранльё соседями.

Мадемуазель Клотильда порозовела от удовольствия.

– Да неужели? Как это удивительно! Отложим осмотр озера на другой раз, а сейчас я все-таки покажу вам Гранльё. Мы свернем направо по первой дороге, какая нам встретится, как раз после "Голубого источника", которым мы полюбуемся... Но тоже в следующий раз. Но! Газель! Покажи нам, как ты умеешь карабкаться вверх! Не будем забывать, что мы на склоне долины Ду!

Газель и не думала упрямиться, она просто полетела вверх, растрясая своих пассажирок, что ее ничуть не заботило. Вскоре показались внешние стены замка, о поддержании их явно никто не заботился. Сам замок был невелик. Построили его, очевидно, в эпоху Возрождения, и по-своему он был очень хорош. Сейчас замок производил впечатление необитаемого: все окна изнутри были закрыты ставнями. Мадемуазель Клотильда с трудом удержала Газель на месте, лошадка с удовольствием продолжила бы свой подвиг.

– Похоже, что в доме никого нет, – произнесла госпожа де Соммьер.

– Да, так он выглядит со дня смерти старой графини, но поверьте, в доме живут, и нам лучше не приближаться к нему, а поехать по дороге, которая ведет в Понтарлье.

– А наверху, выше замка, нет ничего интересного, чем бы стоило полюбоваться?

– В наших чудесных краях все интересно, но, я надеюсь, вы здесь у нас еще поживете и всем налюбуетесь. А сейчас я вот что вспомнила...

Мадемуазель Клотильда замолчала и потянула вожжи, чтобы снова приостановить Газель. Часть дороги впереди загораживали два дружелюбно беседовавших человека, как видно, добрые друзья. Один придерживал рукой велосипед, сутана у него была подобрана прищепками, на голове – черная шапочка. Не было сомнений, что это священник, и, вполне возможно, тот самый, о котором недавно упоминала мадемуазель Клотильда. При виде его собеседника сердце Мари-Анжелин забилось быстро-быстро. Он держал под уздцы лошадь, на которой ехал и теперь спешился. Мужчины потеснились, пропуская коляску, но мадемуазель Клотильда остановилась.