На южном фронте без перемен - Павел Яковенко

— Запросто, — с усмешкой сказала она. — Вон, Тимур. Он специалист. Он посмотрит.

Она сама подошла к врачу, что-то сказал ему, и он поманил меня пальцем. Я сразу подошел.

— Раздевайся, — приказал врач. — Пока до пояса.

Я усмехнулся про себя. Особой стеснительностью я не страдал. Я мог бы раздеться и догола. Присутствующие дамы меня смущали мало. Точнее, вообще не смущали. Ну, что ж! До пояса, так до пояса.

Я, не торопясь, но и не задерживая врача, побросал свою форму на ближайший свободный стул.

Медик быстро осмотрел меня со всех сторон, ощупал, и сказал:

— Следов укусов я не вижу. Скорее всего, просто чешется от того, что ты давно не мылся. Тело грязное.

Я вздохнул с огромным облегчением. Ха! От грязи! Да это ерунда. Это достаточно обмыться, и все закончится. Это терпимо.

Конечно, бани я не видел с самой зимы, с водой у нас всегда было туго, с топливом не фонтан, и очень холодно, так что с купанием было более чем проблематично. Но ведь наступала весна! Должно же было рано или поздно потеплеть! И реки здесь есть все-таки какие-то. Доберемся и до реки когда-нибудь.

Окрыленный благоприятным диагнозом, я вернулся в расположение даже быстрее, чем добрался до госпиталя. За время моего отсутствия ничего, как и ожидалось, не произошло.

Я остановился в раздумье. Куда идти? Побродить по окрестностям? Так уж не раз ходил — не интересно. Опять засесть в кабину? Обрыдло надоело. Я уже было надумал сходить в гости к артиллеристам, (не близкий путь — да делать все равно нечего), как увидел БРДМ, спешащий явно в нашу сторону.

— Где командир батареи? — спросил меня незнакомый прапорщик.

— Андрей! — крикнул я в сторону палатки. — Тут к тебе.

Найданов довольно быстро вылез. (Не разувался, что ли?).

— Что случилось? — спросил он.

Прапорщик довольно толково объяснил, что в паре-тройке километров отсюда есть запасы моторного масла, тосола, тормозной жидкости и веретенки. И нам неплохо было бы приехать, и набрать всего этого для своей техники на будущее. Папаротник посоветовал торопиться, так как он уже проехал немало подразделений нашего батальона, и они очень быстро шевелятся. Так что может и не хватить. Да и вообще, темнеет.

Прапорщик исчез в глубинах БРДМ, и отправился в сторону госпиталя.

Найданов посмотрел на меня:

— Слушай, съезди, а?

— Да, конечно, — ответил я. — Сколько брать?

— Погоди, сейчас, — ответил мне Андрей, и закричал. — Водители, все ко мне!

Как-то он излишне напрягался, когда кричал. Лицо у него сильно краснело. Я все хотел ему посоветовать так не напрягаться, но никак не решался.

Собрались все. Армян сразу загорелся, и начал кричать, что брать надо столько, сколько дадут! По максимуму. Не меньше!

— Вот мы и поедем, — сказал я ему.

— Отлично! — воскликнул он. — А куда?

— Да мы и сами толком не знаем. Куда-то налево. Через два — три километра будут наши. Там надо найти капитана Скруджева.

При упоминании Скруджа Армян сказу поскучнел. Да, капитан был тем еще типом. Мало того, что ревностный служака, так еще очень вспыльчивый, злой, злопамятный, и безумно отважный. Если солдат не подчинялся, или не угождал капитану чем-то еще, Скрудж сразу распускал руки. Бил он точно и жестоко. И ему было абсолютно все равно — кто этот солдат, чей друг, товарищ или брат… По барабану.

Да что говорить! Я и сам его побаивался.

И Армян сразу нашел выход.

— Я не могу ехать, — с деланной грустью сказал он. — У меня же в кузове люди живут!

Это была правда. Там проживали целых два расчета — Абрамовича и Боева. Палаток у нас не было — ведь те, что я дал Бандере, сгорели во время боя вместе с ним. Чорновил попытался что-то вякнуть по этому поводу, но на него так посмотрели не только я, но и окружающие, что он почел за благо сразу заткнуться.

— Ладно, — решил Андрей. — Тогда Солохин.

Солохин пожал плечами. Этой блатате из Ростова-папы было все равно. Он просто повернулся и пошел к машине. Правда, пришлось еще немного разгрузить ее, чтобы влезло как можно больше ГСМ.

— Ничего, много все равно не дадут. Поместиться, — напутствовал нас Найданов, и с кривой улыбкой я помахал ему рукой. В качестве грузчиков к нам добавили Папена и Рамира, которые полдороги чем-то шебуршали в кузове.

— Что они там делают? — наконец спросил я больше у самого себя, чем у Солохи.

— Наверное, жратву тырят! — ответил безмятежный Солоха.

Вполне возможно. Когда еще приведется случай побыть в кузове землякам вдвоем, причем весь кузов в их распоряжении? И когда точно не заглянет командир расчета, или какой другой «авторитет».

— Вы что? — все-таки спросил я. — Им есть не даете, что ли?

— Они не успевают! — ехидно ответил мне водитель.

— Так работой завалили, что людям и пожрать некогда? — спросил я со злобой. — Смотрите, копыта откинут, сами все будете делать.

Солоха промолчал.

Меж тем, наша «шишига» въехала в чье-то боевое расположение. Кругом стояла военная техника, горели костры, бродили солдаты.

Я выглянул из кабины:

— Эй, воины, где тут 136-я? Не знаете?

— Нет, — последовал ответ.

Вполне можно было ожидать. Мы проехали еще немного. Я вылез из машины и пошел искать офицеров. Мне попался какой-то старлей. Он меня выслушал, и сказал, что где-то здесь кто-то из 136-й есть. Точно он не знает, где. Но есть. Надо проехать еще в этом же направлении, а потом повернуть направо. Где-то там он видел много каких-то бочек. И вроде бы там кому-то что-то отпускали.

Я пожал ему руку, залез в кабину и передал слова старлея Солохе. Мы отправились дальше. Вскоре грунтовка кончилась, и наша машина выбралась на асфальт.

— Так, — сказал я, — похоже, именно здесь нам направо. (Солоха кивнул).

Пока мы добирались до нужного поворота, стало совсем темно. Солоха вырулил на асфальт, сразу прибавил газу, и машина, измученная постоянным движением по бездорожью, словно ощутив свободу, резво поскакала. Меня, впрочем, терзали смутные сомнения: как это наша база с ГСМ оказалась впереди передовой? Правда, здесь передовая — это понятие более чем условное, так как противник, находится, в принципе, везде, но все-таки… Нет, непонятно. И чем дальше мы ехали по дороге, тем меньше мне все это нравилось. Наконец, мы въехали в поселок. Я это сразу понял, как только начались дома и заборы. Света нигде не было. Ни на улице, (ну, еще бы), ни даже в домах, (тоже можно догадаться, по какой причине). Однако здорово светила луна.

— Стой! — закричал я.

Солоха с перепугу ударил по тормозам так, что я чуть не улетел через лобовое стекло. За нами, в кузове, что-то сильно загремело, и раздался мат. Я узнал голос Рамира. Впрочем, сейчас мне было не до этого.