Военный канон Китая - Владимир Малявин

Чжан Юй: «Основа действий полководца – знание положения дел в стане противника, вот почему сказано: „шпионы – важнейшее дело на войне“. Однако говорится об этом в самом конце книги, ибо речь идет о деле из ряда вон выходящем. Планами, правила ми диспозиции и потенциала, пустоты и наполненности войско пользуется постоянно, а что касается огневого нападения и использования шпионов, то этим пользуются тогда, когда представится благоприятный момент».

О знаменитом стратеге эпохи Борющихся Царств Сунь Бине и его книге о военном искусстве есть упоминания в «Исторических записках» Сыма Цяня и некоторых других древних памятниках. Однако после крушения империи Хань в начале III в. сочинение Сунь Биня было утеряно, и от него сохранились только разрозненные фразы. Среди них мы встречаем популярную максиму: «Поразить волю противника – превыше всего». Многие сегодня считают ее самой древней формулой психологической и информационной войны. Тем не менее долгое время ученые сомневались в том, что военный трактат Сунь Биня вообще существовал. И вот неожиданно для всех в 1972 году, в погребении военного чиновника ханьского времени в местечке Иньцюэшань (пров. Шаньдун), археологи нашли бамбуковые планки с текстами нескольких древних трактатов, и среди них более 440 дощечек, на которых обнаружился текст утерянного трактата Сунь Биня! Веревки, скреплявшие планки, давно истлели, планки смешались, и многие из них сильно пострадали от времени. Большая часть текста безвозвратно погибла. Понадобилось несколько лет кропотливой работы, прежде чем удалось восстановить сохранившиеся части книги и прочесть полустертые, часто малопонятные письмена. Так миру был возвращен один из лучших памятников военной стратегии Китая.

По сообщению Сыма Цяня, Сунь Бинь был уроженцем царства Ци и потомком знаменитого полководца Сунь У, что кажется вполне правдоподобным, хотя точная степень родства двух великих стратегов остается неизвестной. Сыма Цянь во всяком случае основывался на распространенном предании, которому есть подтверждения и во вновь найденных текстах. Зрелые годы жизни Сунь Биня приходятся на середину IV в. до н. э. Уже в молодости будущий полководец выделялся необыкновенными познаниями в военной науке. По преданию, он учился военному искусству у загадочного мудреца по прозвищу Учитель Чертовой Долины (Гуй Гу-цзы), которому приписывается авторство одноименного трактата – классического памятника стратегии применительно к области человеческих отношений. Впрочем, Гуй Гу-цзы – лицо, скорее всего, вымышленное. Большего доверия заслуживает сообщение о том, что Сунь Бинь изучал военную премудрость вместе с неким Пан Цзюанем, который позднее стал командующим армии царства Вэй. Этот Пань Цзюань, сообщает Сыма Цянь, «понимал, что способностями своими не сравнится с Сунь Бинем, а потому тайно послал к нему гонца с приглашением ко двору. Когда же Сунь Бинь прибыл, Пан Цзюань, испугавшись, что Бинь покажет себя более достойным мужем, чем он сам, «возненавидел его». Рассказ не очень логичный, но для китайцев звучащий убедительно. По доносу Пан Цзюаня Сунь Биня объявили преступником, после чего пришельцу из Ци отсекли обе ступни (распространенное наказание в древнем Китае), а на лице поставили клеймо. Собственно, по этой причине стратег из Ци и получил свое прозвище Бинь, что означает Калека. Теперь Сунь-Калека не мог надеяться на то, что получит аудиенцию у государя и сможет проявить свои таланты стратега.

Но Сунь Бинь не пал духом. В конце концов, в своей несчастной судьбе он мог винить только собственную доверчивость – качество, не украшающее стратега. Прошло немного времени, и в вэйскую столицу приехал посланник из Ци. Сунь Бинь, несмотря на свое звание преступника, сумел тайно встретиться с ним и поразил собеседника своими обширными познаниями в военном деле. И посол – также тайно – увез его с собой в Ци. На родине Сунь Бинь нашел себе могущественного покровителя в лице командующего царской армией Тянь Цзи. Вскоре ему представился случай оказать услугу своему покровителю. Тянь Цзи был большим любителем бегов и часто выставлял своих лошадей для состязания с лошадьми царской семьи. Состязания эти состояли из трех забегов, а их участники ставили на кон немалые деньги. Сунь Бинь сказал Тянь Цзи: «В этот раз ставьте как можно больше, ваш слуга обещает вам, что вы выиграете». Тянь Цзи послушал его совета и поставил на кон целую тысячу золотых. Перед началом состязания Сунь Бинь открыл патрону свой план: «Выставьте своих худших лошадей против лучших лошадей царя, своих лучших лошадей – против его лошадей среднего разряда, а своих лошадей среднего разряда – против его худших лошадей». Тянь Цзи так и поступил. Его лошади победили в двух забегах из трех, и в результате царский главнокомандующий сорвал большой куш. Теперь уже необыкновенным калекой заинтересовался сам правитель царства. Побеседовав с Сунь Бинем, царь пришел в восторг от его военных познаний и пожаловал ему звание полководца. Вот что рассказывает Сыма Цянь о полководческой карьере Сунь Биня:

«Через некоторое время царство Вэй напало на владения Чжао, и напутанный правитель Чжао обратился за помощью к Ци. Циский Вэй-ван хотел поставить во главе войск Сунь Биня, но тот, поблагодарив, отказался, сказав: «Искалеченный наказанием не может командовать войском». Тогда командующим назначили Тянь Цзи, а Сунь Биня сделали его помощником. Он сидел в повозке под балдахином и, следуя за войском, составлял планы.

Тянь Цзи хотел направиться с войском в Чжао, но Сунь-цзы сказал: „Тому, кто приводит в порядок спутанную пряжу, не нужны кулаки; тот, кто разнимает дерущихся, не хватается за алебарду. Всегда следует бить по слабому месту противника, контролировать обстановку – и вы будете хозяином положения. Вам лучше пойти быстрым маршем на Далян (столицу Вэй. – Пер.) и перерезать пути снабжения. Это значит – ударить по месту, которое у них в данный момент ослаблено. Они непременно оставят Чжао и устремятся к своей столице. Так мы одним ударом избавим от опасности Чжао и ослабим армию Вэй». Тянь Цзи последовал этому совету. Вэйцы действительно оставили Ханьдань и схватились с Ци у Гуйлина, где вэйская армия потерпела сокрушительное поражение“.

Через 15 лет Вэй и Чжао напали на Хань, и Хань обратилось за помощью к Ци. Циский двор направил туда войска под командованием Тянь Цзи, которые пошли прямо на Далян. Вэйский военачальник Пан Цзюань, услышав об этом, оставил Хань и повернул назад, но циская армия уже пересекла границу и двигалась на запад. Сунь-цзы сказал Тянь Цзи: «Воины трех цзиньских княжеств отчаянно храбры, но недооценивают Ци, называют цисцев трусами. Умелый военачальник, воспользовавшись обстановкой, с выгодой для себя завлечет их в ловушку. В законах ведения войны говорится: „Те, кому перед сражением приходится пройти 100 ли, могут потерять даже старших командиров. У тех же, кому приходится пройти 50 ли, сможет дойти половина войска!“ Сделайте так, чтобы циские войска, вошедшие в Вэй, устроили сначала 100 тысяч очагов для приготовления пищи, на следующий день – 50 тысяч очагов, а на третий день – 30 тысяч очагов». Через три дня похода Пан Цзюань радостно заявил: «Я был уверен, что циские воины – трусы: спустя три дня после вступления в наши земли больше половины их воинов и командиров разбежалось». Он оставил свои пехотные части и с легковооруженными отборными воинами стал преследовать цисцев, двигаясь днем и ночью.