Американская история - Кристофер Прист

Они представляли лицо США не больше, чем я представлял шотландский образ жизни, или Британию, или Европейское сообщество, но даже в этом случае мы все были реальны. Когда мы сидели и наслаждались ужином, у нас не было никаких устремлений, кроме насущных потребностей и планов, касающихся нашей жизни.

Я спорил о событиях 11 сентября с туманной, далекой группой, которую именовал «чиновниками» или «властями», что бы ни значили эти термины и кем бы ни были реальные люди, скрытые за этими ярлыками. В общих чертах я предполагал, что в их число входят высокопоставленные члены правительственных ведомств, возможно, президент и вице-президент, а также команды помощников, советников и консультантов в администрации Белого дома, представители и сенаторы конгресса, возможно, главы крупного бизнеса, или ФБР, ЦРУ, АНБ и Федеральной секретной службы. В этом смысле я никогда не уточнял, кем, по моему мнению, они могут быть по отдельности, даже в моих частых внутренних размышлениях о том, что же все-таки могло произойти.

Или они могут иметь более темный, засекреченный характер – например, неоконсервативный аналитический центр «Проекта нового американского века», заявленная цель которого состояла в защите родины, обеспечении неоспоримого военного превосходства США за границей и продвижении американского лидерства во всем мире. Хотя ПНАВ прекратил свое существование во время второго срока администрации Джорджа Буша, он был создан в 1997 году, и его наиболее активный период лоббирования и планирования пришелся на месяцы, предшествовавшие 11 сентября. Из двадцати пяти человек, подписавших основополагающее заявление о принципах ПНАВ, десять служили в администрации Буша, включая вице-президента Дика Чейни и министра обороны Дональда Рамсфелда.

Затем было множество разного рода лоббистов, заинтересованных групп, активистов кампании, консерваторов, либеральных активистов, представителей вооруженных сил, сотрудников разведывательных служб и прочих, и среди них тот, кто, например, создал на склоне небольшого шотландского острова территориальный анклав США, так называемую заморскую базу. Профессор Татаров заявил, не утруждая себя какими-либо доказательствами, но так небрежно, что это мог быть только Мартин Виклунд. Мне хотелось одновременно и верить в это, и не верить.

Неким образом ложные свидетельства о событиях 11 сентября были собраны воедино… История не создавалась сама по себе, а скорее постепенно накапливалась и вовсе не была намеренно спланирована? Я все еще считал, что обман по поводу событий 11 сентября начался как попытка скрыть нечто, что смущало власти, но затем процесс быстро вышел из-под контроля. Более ничем не сдерживаемая ложь становилась шире, глубже и изощреннее. Насколько я мог судить, поначалу у властей не было намерения лгать, но вскоре были приняты определенные решения и предприняты действия, которые позволили этой истории упрочиться.

Кто изменил списки пассажиров, переданные прессе? Кто организовал снос трех небоскребов в Нью-Йорке и как это сделали? Как на самом деле были сделаны телефонные звонки с угнанных самолетов? Кто подделал данные о рейсе самолета, на котором находилась моя возлюбленная?

Вопросы оставались. Но пока я сидел в хорошо освещенном, со вкусом оформленном ресторане отеля, ел прекрасно приготовленные и красиво поданные жареные морские гребешки с гарниром, порцию, гораздо более щедрую, чем я мог съесть, пока меня обслуживали внимательные и дружелюбные официанты, пока меня со всех сторон окружали другие посетители, расслабленные и на первый взгляд всем довольные американцы, мне было трудно связать умышленную подлость фальшивой версии 11 сентября с тем, что я видел вокруг.

Возможно, некоторые из этих людей были сторонниками могущественных лобби, таких как ПНАВ, возможно, они тоже верили, что сильные, превосходящие в военном отношении США могут принести пользу миру, доминируя над ним силой оружия. Им не было необходимости подвергать сомнению историю 11 сентября, ибо она соответствовала их собственной картине мира, и они продолжали жить своей жизнью, не забивая себе этим голову.

С другой стороны, возможно, как и я, они сомневались в официальной версии и не доверяли ей, их смущала ее недостоверность, они не были уверены, что могут с этим что-то поделать, но поскольку альтернативы не существовало, они тоже продолжали жить своей жизнью.

Или, что куда более вероятно, они видели события, происходившие по телевидению двумя десятилетиями ранее, слышали объяснения властей и принимали их. Они также считали, что в ответ на это неспровоцированное нападение определенно нужно что-то делать, мирились с последствиями развертывания военного превосходства США за границей и изо всех сил старались не зацикливаться на его последствиях внутри страны.

На следующее утро из-за смены часовых поясов я проснулся рано и после завтрака поехал в Университет Престелла на западном берегу реки Скулкилл. Здесь я нашел место для подзарядки автомобиля на стоянке рядом с главным входом в здание, в котором размещался факультет материаловедения и наукоемкого машиностроения.

Через два с половиной часа я был на другой стоянке, на этот раз возле торгового центра, недалеко от шоссе в лесистой местности в штате Делавэр. В университете я забрал из офиса доктора Шлабена свое рекомендательное письмо, в котором доктор Шлабен тепло представил меня как близкого и надежного коллегу – и это от человека, которого я в глаза не видел, – и в течение последних двух часов ехал следом за автомобилем, который очень медленно вел молодой человек по имени Бад, представившийся старшим научным сотрудником доктора Шлабена. Шоссе вело на юг через густой лес.

Наконец мы припарковались рядом друг с другом и вылезли каждый из своей машины.

– А теперь послушайте, мистер Мэтсон, – сказал Бад. – Я не могу поехать с вами дальше, так как, чтобы попасть на военную базу, мне нужен пропуск.

– Тогда он нужен и мне тоже.

– Нет, доктор Шлабен включил вас в число участников расследования о свободе информации. Вручите охране у ворот данное вам письмо и любой документ, удостоверяющий личность. Давайте я покажу, как вам попасть туда.

Бад достал крупномасштабную карту, скачанную из Интернета, и указал путь к базе от того места, где мы на тот момент находились. Мы были менее чем в полумиле от поворота, на который мне нужно было свернуть.

– Бад, в чем дело? – спросил я – Вообще-то я приехал поговорить о сверхпроводниках.

– Да, я знаю. Доктор Шлабен полагал, что это заинтересует вас не меньше, а возможно, даже больше. Он велел передать вам, что незадолго до его смерти в начале этого года профессор Татаров и доктор Шлабен тесно сотрудничали. У вас и доктора Шлабена есть общие интересы с Татаровым, которого я встречал несколько раз и который мне нравился. Он хорошо отзывался о вас.

– Так я встречусь с доктором Шлабеном?

– Не в этот раз – его вызвали в Вашингтон.

Затем Бад извинился за то, что так медленно вел нас до этой точки, но пояснил, что наш запрос о свободе информации имеет отметку о времени. По его словам, теперь мне нужно ехать прямо на базу, так как сейчас туда прибудут другие.