Кровавые жернова - Андрей Воронин

Два билета, как и договаривались, они денег не стоят, пригласительные.

"Раз два билета, значит, двести баксов, – решил Руслан. – Не похож мужик на опера.

В милиции так искренне улыбаться не умеют".

Он взял конверт и сунул его в карман.

– Ну что ж, дело сделано, – развел руками Илья Ястребов, – счастливо вам отдохнуть на концерте.

Но вместо того чтобы уйти, колдун скрестил руки на груди и вроде бы забыл о Руслане, стал, как соляной столб, гордо и неподвижно. Пожарный инспектор бросил взгляд в один конец улицы, в другой. Пусто. Заклеенный конверт жег карман.

– Пойду посмотрю, как дела на стройке, Полуянов обещал битум со второго этажа убрать.

Ястребов неопределенно пожал плечами, мол, хозяин – барин, иди куда хочешь.

Руслан Котов шел по засыпанному кирпичным боем пандусу, и все ему чудилось, что за колонной, за перегородкой притаился сотрудник ОБОПа. Он даже сунул руку в карман, готовый в любую секунду выбросить конверт. Ветер на «Паркинге» дул сильный, не то что внизу, конверт бы унесло за пару кварталов в считанные секунды.

Оказавшись на крыше, Руслан убедился, что он в безопасности. Кроме него здесь были только печка для варки битума да колода с воткнутым в нее заржавевшим топором. Пожарный инспектор извлек конверт и посмотрел его на просвет.

Под тонкой белой лощеной бумагой угадывалась стодолларовая купюра. Пожарный инспектор разорвал конверт и, ухватив деньги кончиками пальцев, потащил их. И тут оказалось, что в конверте не две купюры, а три. Верхняя была вложена нормально – расправлена, а две другие согнуты пополам. Пальцы сжимали две зеленые сотни, а третья выскочила из конверта и запрыгала по шершавому бетону, гонимая ветром.

– Говорил же, два билета! – вырвалось у Руслана. И он бросился ловить сотку.

Ветер то играл с ним, то прижимал деньги к бетону, то вдруг невидимая рука поднимала их, кружила над крышей. Руслан не выпускал зеленую бумажку из виду. Сотка, словно измываясь над ним, на мгновение зависла в воздухе, и пожарный инспектор даже успел коснуться ее рукой, а затем взмыла, спикировала, крутнулась у его ног и, шелестя, помчалась по крыше.

Руслан увлекся погоней. Он бежал за купюрой, пытаясь схватить ее. Серый бетон с вкраплениями красного щебня – вот все, что видел Руслан кроме зеленой купюры.

И вдруг внезапно серая смазанная полоса бетона исчезла. Пожарный инспектор увидел далекую землю, штабели кирпича и парившие в воздухе сто долларов. Секунду он еще балансировал на краю крыши, махал руками, продолжая сжимать деньги пальцами, а потом край плиты ушел из-под его ног. В полете Руслана перевернуло, и он спиной упал на острые ребра сложенных елочкой кирпичей.

Пожарный инспектор лежал, глядя в небо невидящими остекленевшими глазами.

Илья Ястребов перестал смотреть в небо, когда купюра исчезла за неприглядной довоенной пятиэтажкой, подпрыгнул и, как мальчишка, подбил носком ботинка небольшой обломок кирпича. Обломок, соскользнув с бордюра, исчез в решетке ливневой канализации.

– Ля-ля-ля, – негромко запел Ястребов и, выписывая кренделя, кривляясь, заспешил к людной улице.

* * *

Секретарша Полуянова Нина всегда приходила на службу, когда до начала рабочего дня оставалось минут десять. Она неизменно приходила раньше половины девятого. Хорошая секретарша всегда должна встречать босса на рабочем месте. Женщина уже держала ключи от входной двери, когда почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Обернулась. Прохожие сновали по тротуару, никто ею не интересовался. Но зато на другой стороне улицы, прижавшись к перилам ограждения, стоял мужчина и отчаянно махал ей руками.

Нина близоруко прищурилась и узнала Полуянова. Только лицо у него почему-то было удивительно смуглым.

– Нина, скорее! – долетел до нее голос. – Сюда! – Женщина нерешительно двинулась к ограждению. – Скорее, сюда!

Странное дело, голос слышался отчетливо и ясно, его не заглушал шум машин, звуки торопливых шагов пешеходов. Женщина немного поколебалась, а затем нырнула под перила ограждения и оказалась на высоком бордюре. Асфальт улицы казался удивительно гладким, манящим, теплым. Ни одной машины. С одной стороны красный сигнал светофора и с другой.

– Ну же! – долетел голос.

И Нина побежала. Внезапно на нее обрушились гул моторов, визг тормозов. Нина на мгновение увидела нависший над собой тупой нос городского автобуса и искаженное ужасом лицо водителя. Водитель тормозил, но было уже поздно. Он не мог понять, откуда прямо на пути его автобуса взялась женщина с сумочкой и связкой ключей в руках. Но женщина уже исчезла под колесами…

Илья Ястребов вернулся на тротуар. Он спустился в подземный переход, вынырнул с другой стороны, когда возле лежащего на асфальте мертвого тела остановилась милицейская машина. Водитель автобуса, яростно жестикулируя, рассказывал лейтенанту ГИБДД о том, что произошло. Дорожному инспектору все было ясно: имелось несколько свидетелей, в один голос утверждавших, что видели, как несчастная сама бросилась в поток машин прямо под колеса городского автобуса.

Тело погрузили на носилки, прикрыли простыней и увезли.

Любопытные разошлись. У ограждения остался лишь Ястребов. Он смотрел на то, как дворники засыпают кровавое пятно мелким просеянным песком.

А у двери конторы Полуянова уже топтался казахский немец Аркадий Штольц.

– Аркадий! – воскликнул Ястребов. – Антон сегодня не приедет. Он попросил меня встретить вас.

– Странно.., секретарши еще нет, – пожимая ладонь человека, с которым расстался вчера вечером, пробормотал Штольц.

– Чего странного? Если на работе нет босса, что делать его секретарше? Сегодня у нас насыщенная программа, – сыпал Илья Ястребов, – мы с вами встречаемся с партнером Полуянова Павлом Богушем. Вы с ним знакомы?

– Только слышал о нем.

– Чудесный мужик, познакомитесь – не пожалеете. Я уже заказал столик в ресторане, пообедаем.

Прораб стройки Петрович, жмурясь от яркого солнца, связывал шнурок, порвавшийся вчера вечером. При этом он бурчал под нос, толстые пальцы плохо слушались. Увидев Полуянова, прораб отложил башмак. Антон вышел из вагончика и сразу же прикурил.

– Ну что, сейчас строители приедут. Доброе утро!

Полуянов лишь кивнул. У него был настолько удрученный вид, что с вопросами о стройке Петрович решил не обращаться. Он взял башмак в руки и продолжал связывать шнурок.

– Я в деревню, – бросил через плечо Полуянов и зашагал к забору, загораживающему стройку. Он шел все быстрее и быстрее.

«Куда это его понесло?» – глядя в спину Антону, подумал Петрович.

Полуянов исчез. Петрович тотчас о нем забыл, зашнуровал башмак, надел на босу ногу и потянулся.