Debating Worlds. Contested Narratives of Global Modernity and World Order - Daniel Deudney

более распространенными в таких произведениях, как "Франкенштейн" Мэри Шелли и "R.U.R." Карела Чапека. Возможно, машины, становясь все более способными и взаимосвязанными, были следующим шагом в эволюции жизни, призванным доминировать и в конечном итоге уничтожить человечество, как предупреждал Сэмюэл Батлер. Контуры будущего, объявил Г. Г. Уэллс в своей знаменитой лекции 1902 года "Открытие будущего", трудно различимы, но, несомненно, не будут похожи ни на прошлое, ни на настоящее, и определенно будут включать в себя катастрофы новых типов и масштабов.

В ужасных мировых войнах, промышленных геноцидах и тоталитарных тираниях середины двадцатого века технический прогресс придал варварству новые масштабы, подорвав простую модернистскую веру в то, что технологический прогресс породил рог обоюдоострых мечей, с усиленными возможностями как прогресса, так и катастрофы. Новые всадники антропо-генного апокалипсиса зловеще появились на горизонте человеческих возможностей, начиная с ядерного оружия и безудержного ухудшения состояния окружающей среды, а за ними следуют нелегальная генная инженерия, деспотизм тотальной слежки и беглый искусственный интеллект.

В центре новых споров о техно- и эко-отношениях находятся дебаты о цивилизации НТМ, ее связи с перспективами выживания видов, а также о рождении, через мысли и действия, ее возможного преемника. "Должно ли разрушение быть нашей судьбой?", - спрашивал заголовок популярной книги 1940-х годов. Или человечество может радикально изменить свои отношения с мощными технологиями и уязвимой Землей? Насколько сильно нужно измениться? Необходимы ли серьезные изменения в человеческой идентичности для поддержания политических и экономических механизмов, необходимых для выживания человечества? Требует ли выживание отказа от государственной системы, капитализма, индустриализма, образа жизни с высоким потреблением, или достаточно более реформистских мер?

 

Между одним миром и другим

 

С тех пор, как началась история человечества, люди убивали друг друга, часто устраивая большие бойни. Все первичные человеческие группы придавали большое значение эффективному владению насилием. Задолго до появления современной науки инновации в технологиях убийства определяли подъем и падение наций и империй. Но инновации в орудиях убийства, хотя зачастую и имели огромное значение, были медленными и бессистемными. С появлением и распространением НТМ темпы военно-технических инноваций значительно ускорились. В девятнадцатом веке промышленная революция принесла химические взрывчатые вещества, стальные пушки, корабли с паровым двигателем, железные дороги и телеграф. Эти смертоносные инновации способствовали дальнейшему превосходству индустриальных государств над досовременными обществами, одновременно значительно увеличивая смертоносность войны между развитыми странами.

По мере появления новых разрушительных возможностей, предвидение гораздо более мощных орудий войны и тревожные размышления об их последствиях также выливались в популярную научную фантастику, усиливая мрачное будущее современности. В ответ на сомнения в пользе такого рода "прогресса" оптимисты настаивали, как язвительно выразился один политэконом, что "война убьет войну". Если сделать войну более ужасной, то война станет слишком разрушительной, чтобы быть рациональной деятельностью, и она, как и другие пережитки досовременных времен, увянет и в конце концов исчезнет.

Но другие были менее оптимистичны в отношении способности давно устоявшихся человеческих институтов рационально выйти из фазы. Более распространенным ожиданием было то, что все более разрушительные войны уничтожат цивилизацию, и это мнение подкреплялось неустанной гонкой вооружений великих держав и масштабными разрушениями "Великой войны" (1914-1918 гг.). Но более непосредственной операцией, чем такие широкие ожидания, была надежда - и страх - среди правительств, что какая-то новая военная технологическая инновация обеспечит решающий военный потенциал тому государству, которое первым приобретет ее. Эти всепроникающие ожидания послужили топливом для создания огромных и щедро финансируемых военных научно-технических комплексов, агрессивно продвигающих все возможные границы знаний для улучшения технологий смерти.

Как никакая другая разработка, новая способность "расщеплять атом" в начале 1940-х годов стала решающим моментом в технологическом прогрессе человечества, переведя уничтожение цивилизаций и вымирание людей из области туманных догадок в реальную возможность. "Бомба" стала результатом быстрого прогресса в области физики в первые десятилетия века. Простое уравнение Альберта Эйнштейна E = mc2, опубликованное в 1922 году, открыло возможность технологического высвобождения огромной энергии, скрытой в атомных ядрах. Идея использования этих природных явлений для создания оружия беспрецедентной разрушительной силы была признана Фредериком Содди в 1911 году, а Г. Г. Уэллс предсказал изобретение того, что он назвал "атомной бомбой", в своем романе 1914 года "Освобожденный мир".

К началу Второй мировой войны эти возможности были осознаны членами международного научного сообщества физиков, которые предупредили правительства о том, что может быть разработано оружие, обладающее сокрушительной силой. Хорошо понимая способность нового оружия, основанного на новых научных принципах, решительно изменить военный баланс, правительства серьезно отнеслись к этим предупреждениям, и все основные участники войны (кроме Китая) исследовали эти возможности. Но только Соединенные Штаты с их Манхэттенским проектом выделили достаточно ресурсов для реального создания бомбы. В конце лета 1945 года, в последние недели войны, Соединенные Штаты испытали, а затем сбросили атомные бомбы на два японских города, Хиросиму и Нагасаки, окончательно положив начало ядерной эре. Советский Союз вскоре последовал за ними, испытав ядерное устройство в 1949 году. А несколько лет спустя, в 1953 году, было создано еще более страшное оружие, водородная бомба, или термоядерное оружие, способное высвободить тысячи зарядов. Новое оружие было в миллионы раз мощнее, чем оружие, основанное на химических взрывчатых веществах. В ходе глобальной холодной войны было создано около 120 000 единиц ядерного оружия. На пике своего развития, около 1970 года, арсеналы "сверхдержав" содержали около шести тонн тротилового эквивалента на каждого человека на планете.

Первые атомные бомбы, созданные в секретном архипелаге лабораторий и испытательных центров, стали полной неожиданностью для широкой общественности во всем мире. Но новости об их возможностях были быстро и широко распространены. Президент США Трумэн выступил по радио с общенациональной речью, объявив о них в самых торжественных и трезвых выражениях. Журнал "Нью-Йоркер" опубликовал развернутую статью Джона Херси, которая вскоре вышла в виде небольшой книги-бестселлера "Хиросима", где графически описывались ужасы воздействия бомбы. А правительство США даже опубликовало небольшую книгу "Доклад Смита", в которой излагались научные принципы, лежащие в основе бомбы.

То, что ядерное оружие было беспрецедентно разрушительным, бесспорно. Но каковы его последствия для человечества и международной политики? Было ли человечество обречено? Необходимо ли какое-то мировое правительство? Или же это оружие, как и все другие до него, может быть использовано в качестве полезного инструмента международного военного соперничества? Бакминистер Фуллер заметил, что Хиросима означала, что человечество начало сдавать свой последний экзамен. Но каковы были правильные ответы? Еще до их фактического изобретения были поставлены подобные вопросы и предложен широкий спектр очень разных, иногда резко противоречащих друг другу ответов. Дебаты между различными школами ядерной мысли бушевали, не решаясь, на протяжении