Замена объекта - Александра Маринина

- Ладно, я подумаю, - пообещал я. Но думал я в самолетесовсем о другом…

Итак, Виктор Осипенко. Был призван в 1994 году в десантныевойска, в боевых действиях не участвовал, службу нес вполне достойно, хотязвезд с неба не хватал. Регулярно слал тетке письма из армии, из этих писем онаузнавала о том, как идет служба, чему учат и как кормят в армейской столовке.Когда Витю в семнадцать лет впервые вызвали в военкомат, его, учитывая приобретеннуюв ПТУ специальность, приписали к автомобильным войскам и тут же далинаправление в автошколу, чтобы учился водить машину и получил права. Витясначала ходил на занятия добросовестно, но ближе к окончанию курсов закрутилроман с какой-то девушкой и плюнул на навыки вождения. Его вызвали в военкомати строго спросили: «Будешь учиться? Будешь ходить на занятия?» Витя грубо ичестно ответил: «Нет!» Девушка в тот момент была для него куда важнее. Ввоенкомате почесали репу и махнули рукой: ну и черт с тобой, пойдешь, ввоздушно-десантные войска.

Вите было все равно. В десантники он не рвался, романтикапарашютов и кульбитов была ему чужда, но службы он не боялся, был рослым,проворным и сильным. Его направили в разведроту. Лидии Павловне он как-тонаписал, что любимая поговорка их сержанта: «У нас не обсуждают, у насвыполняют». Тетка в ответном письме попыталась что-то объяснить племянникунасчет условности и относительности этого постулата, но по последующим Витинымписьмам поняла, что такая постановка вопроса его более чем устраивает. Он нелюбил вникать, рассуждать и оценивать, он стремился получать четкие указания иумел их добросовестно выполнять. Он был не лишен чувства юмора, и ЛидияПавловна хохотала до слез, читая снабженное подробным чертежом описание «ротнойМани» - специального валика, набитого войлоком с опилками и снабженного двумяпалками. Этим валиком натирали полы в казармах.

Служил Витя Осипенко в показательном полку. К ним ежемесячноприезжали проверяющие, смотрели уровень подготовки солдат, которыедемонстрировали высокому начальству групповые прыжки на ходу из автомобиля спереворотом через голову и подготовку к огневому контакту, снятие часового,разминирование. В принципе, этому должны обучать каждого солдата, на самом жеделе основное внимание уделялось спортсменам и тем ребятам, у кого была хорошаяфизподготовка. Нельзя же обучать всех поголовно, такие тренировки занимаютмного времени и должны проводиться ежедневно, а кто же будет полы мыть? А плацкто подметет? Спорт в полку, как выяснилось, - не основное. Основное - уборка ивсяческая писанина, одним словом, много рутины и мало романтики.

Из писем племянника Руденская видела, что это его нискольконе огорчает, за романтикой он не гнался, быть первым и лучшим не стремился ивполне удовлетворялся той жизнью, которой жили «не спортсмены». Несмотря наотличные природные данные, физподготовка у него хромала, потому что какая такаяособенная физподготовка может быть у детдомовского мальчишки? В спортивныесекции его мама за ручку не водила, и папа над душой с секундомером не стоял.Какие железки находил вокруг себя, те и «кидал», да и то не систематически.

Через семь месяцев сержант спросил: кто хочет учиться наповара? Витя первым вскинул руку: «Я!» Его отправили на пять месяцев в учебку,после чего он сдал экзамен на четвертый разряд и вернулся в свой полк поваром.Вставать ему приходилось очень рано, ведь в четыре часа утра повар уже долженбыть на кухне, зато было много свободного времени, служба «сутки через трое», ипоявилась возможность заниматься спортом по своему графику, чем Витя ивоспользовался, развивая по совету инструктора природные данные. В спортзалходил в основном ночью, потому что днем там шли занятия с солдатами, а ночью -полное раздолье.

На соревнования за честь полка его не посылали, а вот вучениях один раз в полгода участвовать приходилось, и вот тут физическаяподготовка очень даже требовалась. Вите Осипенко на учениях нужно было сначалапрыгать с парашютом как десантнику, а уж потом в качестве повара разворачиватьполевую кухню. Во время последнего перед демобилизацией прыжка он налетел наскалу, разбил колено, но, несмотря на боль, вовремя занял позицию, развернулкухню и подготовил питание. Учения длятся пять-семь дней. Первые три дня Витябегал с разбитым коленом, закусывал губу от боли, но никому не говорил, начетвертый день потерял сознание, его забрали в больницу, где он и пролежалпочти месяц.

Ближе к дембелю стали делать наколки. Что это за десантникбез наколок? Витя послал своей девушке в Сызрань рисунки, попросил ответить,какая ей нравится больше, какая картинка на его мощном плече будет ее радовать.Девушка ответила сухо и нейтрально: мол, ей вообще наколки не нравятся, от нихза версту уголовщиной несет, но если ему хочется - пусть делает, ей все равно.Витя наколку делать не стал. Не было у него глупого честолюбия, не собирался онв дальнейшем никому демонстрировать свою причастность к элитным войскам. Аможет, девушку эту сильно любил.

После демобилизации Виктор в Сызрани уже не жил. Приехал кРуденской в Новокуйбышевск, дня три отъедался теткиными пирожками и кулебяками,потом съездил в Сызрань, побыл там немного и уехал ближе к Уралу, вОренбургскую область, устроился водителем в какой-то частной лавочке, права онеще в армии получил. Чем «лавочка» занималась, Лидия Павловна толком не знала,а Витя не особенно о своей работе распространялся, но зарплату получалприличную, во всяком случае, в автопарке до ухода в армию ему платили кудаменьше. Женился на хорошей девушке, нет, не на той, которая у него была доармии, на другой. У нее были славные родители, приняли Витю как родного, жиливсе вместе в отдельном домике в частном жилом секторе. Домик-то, конечно,доброго слова не стоил, но у Вити руки золотые, он его весь постепенноперестроил, переделал, утеплил, не домик стал, а картиночка. Тетке после армиион писал гораздо реже, поздравления к праздникам, правда, никогда не забывалприслать, а вот чтобы подробное письмо написать - нет, это уж раз в год, нечаще. Оно и понятно, у Виктора самостоятельная жизнь началась, взрослая,семейная, ребенок родился, с домом хлопоты, жена молодая, да и работу надовыполнять, так что Лидия Павловна не обижалась, все понимала. Радовалась, что уплемянника-сироты все устроилось, что он теперь не один на белом свете, чтоздоров и благополучен. И пусть Витя писал ей подробные письма только один раз вгод, зато каждый год во время отпуска обязательно приезжал в Новокуйбышевск наодин-два дня, сидел безвылазно у тетки в квартире и все-все-все ей рассказывал,показывал фотографии жены, ребенка, дома. Пытался оставлять Руденской деньги,но она не брала, отказывалась категорически, уверяла, что у нее все есть и ейничего не нужно, клятвенно обещала немедленно дать знать, если ей что-то понадобится.Виктор бегал в аптеку и закупал лекарств побольше, чтобы хватило надолго,вызывал сантехников и электриков, чтобы вот прямо сейчас, при нем, починили ипривели в порядок все, что нуждается в починке, ругался с ДЭЗом из-запротекающего потолка, привез Лидии Павловне хороший телевизор с видеоприставкойи огромную коробку кассет с ее любимыми фильмами, одним словом, что мог, тоделал. Вернее, мог-то он многое, но ведь Лидия Павловна не все примет, онатакая.