Семь солнечных дней - Крис Манби

Для того, что она хочет ему сказать, никогда не настанет подходящего момента. Никогда. К тому же, подумала Салли с потаенной грустной улыбкой, этот отпуск был так ужасен, что ее предложение подать на развод покажется всего лишь очередной каплей в море несчастья.

Она начала составлять мысленный план: так же спокойно и методично, как программу воскресного барбекю. Скажет ему завтра утром, за сутки до отъезда из Турции. Тогда у них будет двадцать четыре часа на нейтральной территории, чтобы все обсудить. Куда лучше, чем если бы она принялась объяснять ему, почему ничего не получается и не стоит даже стараться, по приезде в Англию.

Потом она позвонит Виктории. Виктории, лучшей подруге с подростковых лет, которая обещала поддержать ее во что бы то ни стало. И до сих пор держала обещание, храня в тайне сомнения Салли насчет Маркуса и их брака. Во время одного долгого телефонного разговора, шепотом, пока Маркус спал на диване в соседней комнате, Виктория даже сказала, что, если Салли когда-нибудь решится на радикальные действия, она может рассчитывать на приют в чудесном фермерском домике Виктории в Суррее.

«И если ты сподобишься, вероятно, и я наберусь храбрости и брошу своего тюфяка, – хихикнув, заметила Виктория. – Можем снять квартирку в Лондоне на двоих. Совсем как в старые добрые времена. Правда, будет здорово?»

Салли, соглашаясь, пробормотала что-то в ответ. Но одно было ясно: Виктория смотрит на их беззаботное незамужнее прошлое сквозь совершенно непрозрачные розовые очки. Второй год в колледже, когда они вместе снимали квартиру, был одним из худших за все время их дружбы. Бесконечные склоки из-за расписания уборки, ворованной косметики, последнего пакета молока. И паническая боязнь, что не удастся захомутать мужчин, которые теперь набили им оскомину. Салли понимала, что Виктория лишь пытается приободрить ее. Даже если Салли докажет, что возможно покончить с умирающим браком и жить на собственную зарплату, Виктория в жизни не расстанется со своей «Агой».[26]И не переживет, если придется отказаться от новенькой «мицубиси-сёгун». Викторию с Робом разлучит только смерть. Салли была уверена.

Но ей придется позвонить Виктории и попроситься пожить в комнате для гостей. И если та согласится, по возвращении в Англию ей не придется даже ехать в их с Маркусом супружеское жилище. В чемодане хватит одежды, чтобы продержаться недельку. А если окажется, что погода вовсе не такая хорошая, какая должна быть в Англии в конце июля, всегда можно подыскать что-нибудь потеплее в обширном дизайнерском гардеробе Виктории.

Закусив губу, Салли прокручивала в голове свой план. Есть ли у нее все необходимое, чтобы в среду выйти на работу? Слава богу, что она заперла ноутбук в верхнем ящике стола, а не взяла его домой, как частенько делала. И хорошо, что в ее офисе довольно демократичная манера одеваться.

Решено. Утром она все ему скажет. Ее охватила легкость, стоило лишь представить, что уже вечером завтрашнего дня она снова станет свободной. И Маркусу так будет только лучше. В конце концов он сам поймет. Найдет женщину, которая полюбит его по-настоящему, и снова будет счастлив. Дело не в том, что Салли его не любила. Вероятно, она будет всегда любить его за все то хорошее, что было у них в прошлом. Просто она больше не влюблена. И слишком молода, чтобы жить без этой страсти.

Менее чем через сутки они будут готовиться к разводу. Салли кивнула, подтверждая правильность своего решения. Но стоило ей закрыть глаза, как подступила горячая соленая влага. Она вытерла слезу, прежде чем та покатилась по щеке.

Маркус вздохнул во сне.

– Прекрати!

Кэрри Эн оттолкнула Акселя и сердито уставилась на него.

– Ты что это такое творишь? – спросила она.

– Занимаюсь любовью, – обиженно ответил Аксель.

– Любовью? Ты так это называешь? Да ты разминаешь мне грудь, будто тесто месишь! Я женщина, Аксель. – Кэрри Эн поправила лифчик, чтобы он снова прикрыл соски. – И ты называл меня Натали, – подумав, добавила она.

Аксель выпрямился и невинно взглянул на Кэрри Эн.

– Да-да, Аксель. Ты назвал меня Натали. Более того, ты окрестил меня Натали не один, не два, а целых три раза за столько же минут.

– О боже. – Аксель закрыл лицо руками. «Супер, – подумала Кэрри Эн. – Сейчас он заплачет. А плакать-то должна я».

– О боже, – повторил он.

– Забудь. Не ты один путал мое имя, – заверила его Кэрри Эн, вспомнив особенно обидный случай, когда Грег в самый неподходящий момент выкрикнул «Майри!».

Она взяла скомканное платье, лежавшее рядом с останками построенного Жилем домика из пивных бутылок, и натянула его через голову. Одевшись, почувствовала себя менее уязвимой. И ей уже не хотелось ему грубить.

– Извини, – промычал Аксель.

– Ничего. – Она похлопала его по плечу.

– Мое сердце разбито, – сказал он.

– Я вижу. Хочешь поговорить об этом? – послушно спросила Кэрри Эн.

– А ты хочешь меня выслушать? Кэрри Эн тяжело вздохнула:

– Не так я представляла себе предпоследнюю ночь в Турции, но ладно, валяй. Рассказывай об этой чертовой Натали и твоем разбитом сердце. Бог свидетель, от моих жалоб немало ушей завяло.

– Ушей завяло?

– Я имею в виду, мне в свое время тоже пришлось поплакаться, когда вынесли решение о разводе. Всем своим знакомым до чертиков надоела.

– Я не хочу тебе надоедать.

– Давай выкладывай. Надеюсь, история интересная.

Аксель поднялся и снова стал рыться в прикроватной тумбочке Жиля.

– Не думаю, что нам нужен еще один презерватив, – заметила Кэрри Эн.

Аксель зарделся, как девчонка.

– Я искал не презерватив, – замялся он. На этот раз он достал из ящичка Жиля пачку сигарет – его секретную экстренную заначку для конца месяца. Аксель стащил две сигареты.

– Куришь? – спросил он Кэрри Эн.

– Теперь да, – ответила она, взяв предложенную сигарету.

Ночь обещала быть долгой.

Отойдя от пляжной тропинки на безопасное расстояние, Жиль зажег сигарету и сделал долгую неторопливую затяжку. Легкие наполнились дымом, и он сразу же расслабился. Он был раздражен. Салли была совсем не такая, как все. И ему нравились их перепалки.

У бассейна продолжалась поздняя ночная пирушка. Горстка гостей, жаждущих вдали от серых будней оторваться на всю катушку, напивалась до беспамятства и крутилась в безумных танцах. Вторая симпатичная англичанка все еще была здесь. Жиль обманулся с датой ее отъезда. Думал, что она приехала на две недели, а оказалось, что она с подругами тоже улетает через два дня. Сейчас она сидела за столиком у бара и наблюдала, как ее соседка по комнате танцует грязные танцы с инструктором, добавляя к стандартным движениям, которым он обучал ее днем, весьма необычные па. У Яслин был скучающий вид. Она вертела в руках стакан и пялилась на тающие кубики льда, будто те могли открыть ей вечную истину о человечестве.