Пастыри чудовищ. Книга 2 - Елена Владимировна Кисель

место выбирают для сна, а тут каждый раз в разных ночует. Места для водопоя тоже нет. И носится по всей округе. Вир знает что.

— Помочь может только… мхэх… победа разума, — донеслось из уголка. — Да. Победа разума… ик… над грубой материей.

Мел перевела на меня горящий взгляд.

— Вельект, — развел я плечами. — Не знаю уж, как ему доложили его работнички… в общем, он примчался за нами и увез в свое имение. Можно сказать — похищение с насильным закармливанием. Я извел еще склянку отрезвляющего, ну, а Лортен…

— Нажрался как свинья, — подсказала Мел.

— М-метафора отвратительна, — выдал Лортен, пьяненько икая из уголка, куда я его отгрузил. — Ибо разве можно смешивать высокое опьянение… гыг… истинного аристократа… со свинским состоянием животного?

После чего встал, величественно завернулся в простыню, выдал свысока:

— Истинный Мечник никогда не теряет лица.

И повалился на софу, радостно и сонно прихрюкивая. Почти как яприль, ага. Как яприль, который…

Мы с Мел одновременно столкнулись взглядами, выражая всю полноту догадки, а заодно и весь ужас свалившейся на нас новости.

— Боженьки, — сказал я, когда понял, что Следопытка обретать речь не намерена. — Никогда ещё слово «насвинячиться» не имело такого прямого значения.

Мел взлетела на ноги и принялась носиться по комнате, бормоча себе под нос:

— Нападал на телеги и бочки… В канавах дочерта жмыха и остальной дряни… Понятное дело, всё бродит… и пахнет на всю округу, ну конечно! Вот, значит, в чём загвоздка!

— В том, что он не закусывает? — предположил я, тупо глядя перед собой.

— Мхрррр, — воспротивился Лортен из уголочка.

Следопытка остановилась и врезала по ладони ребром другой ладони.

— Его поэтому и не берёт сонное. Чёрт, да его вообще почти ничего не берёт, покуда он…

— В свинском состоянии?

Мел пронзила меня свирепым взглядом, но остановиться было не так-то просто.

— Значит, он питается в местных канавах… потому у него и лежки на разных местах, шарахается из стороны в сторону. Ведет себя не как обычный зверь…

— …трезвый, во всяком случае…

— Ну, конечно! А когда наестся этого жмыха — на него нападает желание покуражиться. Примерно как на…

Она уперлась взглядом в угол, откуда неслось похрапывание Лортена.

— Стало быть, с нами он хотел свести знакомство, возможно, пригласить на распивку новых сортов…

— Яприли вообще-то мирные. Так что он просто повеселиться хотел.

— Угу. Погоняться за нами или работниками — полбеды. Но ведь он же нападал на телеги. Нет? Это-то уж никак нельзя отнести к невинным забавам пьяной свиночки. А может, он впадает в буйство, если переберёт? Ну, знаешь, всё это «ты меня уважаешь…

— Утром, — Мел еще раз врезала себе по ладони. — Чудесил он днём или вечером. А нападал утром.

— Стало быть, с похмелья. В общем, остаётся только один вопрос….

— Физическая или психологическая зависимость, — пробормотала Мел и уселась ко мне на кровать.

Звучало настолько по-академически, что я поднял брови. Следопытка отмахнулась.

— …вопрос — он просто случайно каждый раз в это влезает или уже привык. В смысле, животные часто, бывает, едят забродившее. Особенно если рядом полно таких фруктов или ягод. Но когда такая еда кончается — звери приходят в норму. А есть такие случаи… ну, как у Дрызги.

Смотрела она при этом на меня так, будто полагала экспертом по алкоголизму.

Я молча перебрал в уме свой богатый опыт и предположил бодро:

— Так что… составим ему компанию под задушевные разговоры? Отправим домой, чтобы жена могла до него достучаться? Или… хм… познакомим с тайнами закуси?

Под яростным взглядом Мел я приподнял руки, как бы говоря: да понял, понял уже, сделаю.

В конце концов, пока что рисовался только один выход.

* * *

— Не выйдет, сладенький, — сказала Аманда. Подтолкнула ко мне кружку, в которую я заглянул — и испустил сладостный стон.

— В первый раз за двое суток мне наливают не спиртного. Боженьки! Вкуснотища. Никто никогда не признавался в любви твоему чаю?

— Чаю — обычно нет, — и ямочки на щеках так и играют, так и играют. От кружки вздымается парок с запахом чабреца и чего-то ещё тонкого и пряного, на столе в лекарской — печенье, такое же чудное, как та, кто его сделала.

— Век бы не отрывался, — правдиво сказал я, бросая взгляд из-за чашки… почти на печенье, да. Совсем чуть-чуть повыше. — Очень может быть, клятому яприлю никогда не попадались такие замечательные чаи. Вот он с горя и ударился в каждодневные пьянки. Мел полна ужаса — вдруг сопьётся окончательно, так что надежда, как понимаешь…

Нойя подперла подбородок локтем, показав изумительный изгиб шеи и локон, который решил сбежать из-под цветастого платка и прогуляться по шее и плечу. Вздохнула и огорошила меня повторно:

— Пьяницу излечить нельзя. Иначе я давно бы уже нашла лекарство для Изы, и маленькая Йолла улыбалась бы куда чаще. Я прислушивалась и спрашивала у трав… но травы молчат.

Обвела рукой стену, на которой в изобилии были развешаны веники душистых трав — заготовки для будущих зелий.

— «Трезвость»…

— Это только способность протрезвить разум. Убрать вино из крови и прояснить рассудок. Ни зелья, ни эликсиры не убирают привычки. Страсти. Тяги. Ты можешь дать ребёнку горчицы — и всё-таки ему будет хотеться сладостей. Можешь очистить желудок обжоры — но тот пожелает еды ещё раз. Можешь дать обольстителю женщин «охладилку» — и как только её действие закончится…

— Он засмотрится на очаровательных дам, — подхватил я, старательно засматриваясь на одну конкретную очаровательную даму. — Ясно. Мел тоже толковала что-то про зависимости, физические и психологические… В общем, само по себе это не пройдет.

— Это может пройти, если кончится средство опьянения.

Аманда принялась расхаживать по лекарской, шелестя длинной юбкой. Полезла в один из многих шкафчиков вдоль стен — позвякала чем-то соблазнительным.

— Да… Очень может быть, что этот яприль просто голоден, а на плантациях Вельекта растёт хороший, сладкий виноград. Если больше не сбрасывать виноград в канавы, чтобы он там бродил… разве это не проще всего? У яприля не будет столько привлекательной пищи, и он уйдет.

— Так-то оно так, только там же… ну, южане! Вот уж не представляю, сколько времени им придется втолковывать, чтобы не спихивали жмых в канавы. И не выкидывали туда же подгнившие гроздья. А если придётся вычерпывать из канав то, что уже там есть — и вовсе в девятницу не уложимся. Не говоря уж о том, что свинка чересчур уж рвётся к людям во хмелю. Может, ей совестно пить без компании или она жаждет поделиться хорошим настроением…

— Нойя