Наш Ближний Восток. Записки советского посла в Египте и Иране - Владимир Виноградов

Когда я заметил, что некоторые деятели без устали стараются поносить Советский Союз в своих выступлениях, Банисадр запальчиво воскликнул: «Я готов говорить о необходимости добрососедства с СССР всем и в любом месте!»

Я, конечно, поддержал это благое намерение Банисадра, но он так и не выступил с подобным заявлением ни перед кем и нигде. И никогда.

Тучи над Банисадром ввиду его разногласий с высшим духовенством по поводу назначения премьер-министра и состава правительства сгущались. Уже как вызов президенту были арестованы без его согласия назначенные им юридические советники президента. Проходили не раз «демонстрации» против Банисадра. Президент нервничал. Власть уходила из его рук. Хомейни загадочно молчал. Во всяком случае, не заступался за президента.

Последний раз я встретился с Банисадром в начале июня 1981 года. Он был довольно мрачным. Сказал, что хотя положение на фронте хорошее, но войну надо кончать и поскорее. Война выгодна лишь Соединенным Штатам, поскольку ослабляет и Иран, и Ирак. Тогда главной силой в районе Персидского залива становится Саудовская Аравия – давний ставленник США. Советские предложения по поводу обеспечения безопасности в Персидском заливе хорошие, они могут лечь в основу сотрудничества государств. Весьма интересны предложения неприсоединившихся стран об условиях прекращения военных действий. Можно уже начать разрабатывать детали. Многое можно сделать, но – тут он устало махнул рукой – положение внутри страны таково… И не продолжил мысль.

Я осторожно попробовал заговорить о внутренней обстановке. Банисадру было явно неприятно говорить на эту тему, он увернулся, сказал: чтобы рассказать точно, надо хорошо сформулировать мысли и оценки, давайте встретимся еще раз, продолжим обсуждение…

Больше встретиться не пришлось. Вскоре я уехал в отпуск в Москву, где и узнал о смещении его с поста президента и тайном побеге из Тегерана в Париж вместе с вождем моджахедов Раджави.

Вскоре после избрания президента в марте 1980 года началось выдвижение кандидатов в первый республиканский парламент – меджлис. Он – однопалатный. Опять уйма кандидатов, желающих попасть в парламент. Уже в начале марта в Тегеране было зафиксировано 470 кандидатов на 30 мест. Партии спешат со своими списками, выделяется Исламская республиканская партия, она явно решила взять реванш за президентские выборы. Действует напористо, решительно, обливая грязью всех других кандидатов, да и силы у нее солидные – здесь и муллы, которые будут прямо говорить в проповедях, за кого надо голосовать, кто, так сказать, «Аллаху угоден»; здесь и составы избирательных комиссий, в которых, разумеется, доминирующее положение занимают муллы или «активисты»-религиозники; здесь и просто «помощники», вписывающие за неграмотного избирателя имена кандидатов в депутаты в бюллетени.

Начали не только поступать, но даже и публиковаться в печати сообщения о том, что в ряде мест решили не регистрировать кандидатов от левых организаций – «моджахедов» и «федаев». Аятолла Кяни – «руководитель Министерства внутренних дел» – заявляет, что такие действия правильные. Ведь депутаты должны будут приносить присягу на Коране. «Как же это можно, чтобы безбожники-марксисты богохульствовали со святой книгой?»

Но левые партии пока не смущаются, настойчиво выдвигают кандидатов, развешивают свои плакаты с предвыборными заявлениями-программами. Особо сильная агитация ведется в городах. Тегеран весь снова в плакатах: фотографии кандидатов, призывы-лозунги партий. Очень много на улицах моджахедов. Молодые симпатичные юноши и девушки вывешивают свои плакаты, раздают листовки. Увидев на нашей автомашине красный флажок с серпом, молотом и звездой, приветливо машут, улыбаются. Развешивают свои эмблемы: там серп, вместо молота – винтовка, а наверху пятиконечная звездочка.

«Нацфронт» надеется также взять реванш. Очень много кандидатов от этой либерально-буржуазной организации, и людей довольно известных, во всяком случае, по прошлым временам – давним и недавним.

Выборы состоялись 14 марта. Избиратели должны либо расписаться на бюллетене, либо поставить отпечаток пальца, так часто на Востоке заменяющий факсимиле.

По телевидению показывают, как голосует Хомейни со своей семьей. И ему в паспорте проставили особый штампик – проголосовал, значит. Голосовал дома, к нему явились с урной – плетеной корзиной, обшитой материей, в которой проделана дырка.

Банисадр, видимо, чувствовал, что в пику ему религиозными деятелями создается такой «парламент», который будет пытаться поставить его в подчинение. Уже в 2 часа дня он заявил, что имеется много жалоб на ход выборов: на избирательные участки приходят муллы и тут же агитируют, попросту приказывают, за кого нужно голосовать; много случаев, когда на участки приносят уже где-то заполненные бюллетени (откуда же бюллетени?); на избирательных участках находятся люди, которые сами вписывают в бюллетень за других фамилии кандидатов в депутаты…

Во время выборов были и стычки. В следующие дни появились заявления с протестами против фальсификации выборов. Известный деятель «Нацфронта» Форухар демонстративно в знак протеста отказался баллотироваться.

«Моджахеды» начали требовать отмены выборов, назначения новых ввиду массовых фальсификаций и нарушения избирательного процесса.

Банисадр выехал в небольшое местечко Лангеруд – на дороге между Тегераном и Рештом. Поводом послужило довольно любопытное событие: местные моджахеды в день выборов арестовали судью и состав местной жандармерии, чтобы они не вмешивались в выборы. В результате, как заявил в бешенстве Банисадр, не осознавая, видимо, комичности момента, депутатом от Лангеруда был выбран «коммунист».

Долго подсчитывали результаты голосования по всей стране. Появляются сведения и об избрании кое-где деятелей «Нацфронта», даже моджахедов (потом часть из них выкинут из парламента, часть уйдет сама – сейчас они радуются, все-таки в народе они имеют популярность).

25 мая первый республиканский парламент в Иране был открыт. Своей резиденцией он избрал себе новое здание бывшего сената, а не традиционное историческое здание меджлиса в старой части города.

Последний раз я был в нем в октябре 1978 года, когда шах держал свою последнюю речь. Сегодня здесь будут первые речи новых правителей страны.

Весь район сената оцеплен вооруженными отрядами, такого при шахе не было. И парадный, красивый подъезд не используется. После тщательнейших проверок послов пропускают через узкую боковую дверь. Кругом уйма вооруженной охраны. Кого и от кого? Но выражение лиц у охранников (многие с израильскими автоматами «узи») бездумно-свирепое, одним словом, решительное.

В просторном вестибюле сейчас никто не задерживается для разговоров. Прибывших подталкивают наверх – на балкон. Там с правой стороны (не в центре, как ранее) – места для послов. Человек 5–6 фотографов, не стесняясь, фотографируют каждого посла по нескольку раз, видимо, выжидая различные позы и ракурсы. Это становится противно. Ведь крайне неприятно, когда новая служба контрразведки обновляет архивы и досье старой разведки столь наглым образом. О том, что из всей службы шахского САВАКа новые власти совершенно не тронули управления, имевшие дело с иностранцами, известно хорошо всем.