Коварство и любовь - Бертрис Смолл

– Понятно, – сказал Вариан, вспоминая герцогиню Элизабет, вторую жену дедушки. Он почти не замечал ее, и вздумай кто-нибудь поинтересоваться, не ожидает ли она ребенка, юный Вариан крайне затруднился бы с ответом. Впрочем, дело прошлое. Сейчас важно то, что у них будет малыш.

Нисса вдруг поднялась с постели.

– Нужно спросить маму, – решительно заявила она, – вдруг нам нельзя больше любить друг друга? Что, если придется прекратить? Не думаю, что мне нравится эта идея, но кто знает? – Она вдруг развеселилась. – Одно хорошо, милорд: нам не придется возвращаться ко двору! Что бы ни придумала ваша кузина Кэт, король не допустит, чтобы я подвергла опасности нашего ребенка.

Вариан рассмеялся.

– Согласен, дорогая. Через несколько дней, когда вам станет полегче, мы отправимся в Уинтерхейвен и будем сидеть там, как две мыши в теплой зимней норе. Никого не будем принимать, кроме родственников. А ко двору вернемся, только если вы сами этого захотите. Кэт очень скоро забудет про нас – среди блеска и суеты, которые окружают королеву Англии.

– Ох, Вариан! – пылко воскликнула Нисса. – Вы нравитесь мне все больше и больше! Наверное, сама я бы ни за что не сумела найти такого замечательного супруга, как вы. – Она обвила его руками и горячо поцеловала.

От счастья у него закружилась голова. Впервые за время замужества Нисса так открыто призналась в своих чувствах к нему. Она полюбит его! Придет день, и она полюбит его столь же сильно, как любит ее он. Но пока достаточно и этого. Он нравится ей все больше и больше, а скоро у них будет ребенок.

– Я хотел бы назвать нашего сына Томасом, в честь деда, – сказал он.

– Ни за что! – возмутилась Нисса. – Это очень жестокий человек! Никогда ему не прощу! Я знаю, как назвать нашего сына. Эдмунд Энтони де Уинтер, в честь обоих моих отцов. Звучит красиво, и мои родные с радостью согласятся.

– Ну, если в дело вмешаются родные, то я окажусь один против всех. Так что сдаюсь, мадам, – рассмеялся он. – Мы назовем Томасом нашего второго сына.

– Нашего второго сына мы назовем Генрихом, в честь вашего отца и в честь короля, – твердо заявила Нисса.

– Тогда Томасом будет зваться наш третий сын, – не сдавался Вариан.

– В честь нашего дорогого архиепископа, милорд, если вы так хотите, – любезно ответила она и улыбнулась. – Но я никогда не назову своего сына в честь Томаса Говарда!

– Я не могу отшлепать беременную женщину, – сказал он. – Мадам, вы точно в положении?

– Так считает мама, а она понимает в этих делах, сэр. Кроме того, вы все равно не сможете меня отшлепать!

– Почему же?

– Потому что не сможете меня поймать, – поддразнила она и, выскользнув из его объятий, выбежала из спальни.

Он засмеялся ей вдогонку.

Дом в Уинтерхейвене был похож на небольшой замок – такое сходство придавали ему четыре зубчатые башни. Однако внутри это было уютное, заботливо обустроенное жилище. Постройка относилась к тринадцатому столетию. Здание возвышалось на самом гребне холма, и его окружал неглубокий ров. Как фортификационное сооружение он не использовался, воды в нем не было уже давным-давно, поэтому ров густо зарос сорняками. И подъемный мост оказался излишним; гремя колесами по мощенной булыжником дороге, карета графа и графини Марч проехала по красивому каменному мосту и остановилась прямо перед широко распахнутыми главными воротами: их уже ждали.

Дом был выстроен из светло-серого камня. Нисса с удовольствием отметила, что окна были расширены, и совсем недавно. В таких древних домах, как этот, обычно бывало слишком темно. Все казалось чистым, но обветшавшим. Предстоит немало потрудиться, подумала она. Интересно, однако, хватит ли у Вариана денег на все, что необходимо сделать? Они с мужем еще не обсуждали финансовые вопросы своего обустройства. Отец выделил Ниссе щедрое приданое, но настоял, чтобы ее имение Риверсайд и основная часть унаследованных денег оставались в ее собственном распоряжении.

– Похоже, что Нисса искренне привязана к вам, да и вы ее любите, – задумчиво сказал графу Энтони Уиндхем. – Однако я считаю, что будет лучше, если сейчас – и, вероятно, навсегда – моя дочь получит некоторую независимость. Ни я, ни Нисса не выбирали вас в качестве зятя и мужа. Мы вернемся к этому вопросу, когда узнаем вас получше.

Вариан де Уинтер был немало удивлен. Женщина сама распоряжается своими деньгами и собственностью – что за странная мысль! Нельзя сказать, чтобы совсем уж новая, однако он никак не предполагал, что женится на такой женщине. С другой стороны, Вариан понимал и точку зрения Энтони Уиндхема. Не исключено – окажись он сам в положении графа Лэнгфорда, что он обезопасил бы свою дочь точно таким же образом.

– Я человек небогатый, – ответил Вариан тестю, – но и не бедный. Теперь, когда я хочу осесть на своей земле, мне нужно решить, как лучше всего их использовать.

– У вас есть арендаторы? – спросил лорд Уиндхем.

– Да.

– И ваш управляющий собирает с них плату? Убедитесь, что собирает, и узнайте, куда пошли эти деньги, – дал совет Энтони Уиндхем. – Вы потратили их на жизнь? Если нет, их следовало пустить на хозяйственные расходы. Вы должны посетить каждую ферму и посмотреть, все ли там в порядке. Если нет, придется решить, прогнать ли горе-арендатора или дать ему возможность исправить упущения. Вы достаточно пожили при дворе, чтобы научиться разбираться в людях. Все, что вам потребуется, – это здравый смысл.

Мои родственники разводят лошадей, но когда-то они выращивали овец. Если располагаете средствами, попробуйте и тех, и других. Овцы – дело верное, разве что нападет болезнь и выкосит все стадо. Именно так произошло с Морганами, но это случилось много лет тому назад. Шерсть – очень выгодный товар.

Взглянув в лицо зятя, лорд Уиндхем чуть не расхохотался.

– Да уж, откуда, по-вашему, берутся золото и серебро? – шутливо заметил он. – Вы так долго жили во дворце, Вариан, что забыли – если вообще когда-нибудь знали, – что богатство всегда имеет свой источник. Почти всю жизнь вы живете на деньги вашего знатного деда. А ему приходится содержать огромное семейство и оплачивать свои затеи. Разумеется, он в долгах. Могущественные люди вроде герцога Томаса забывают, что значит экономия, но здесь, в сельской глуши, нам приходится ограничивать наши траты! Просто не можем себе позволить иначе – нужно вовремя платить налоги в королевскую казну, наделять приданым дочерей, снаряжать на службу сыновей и следить, чтобы арендаторы не голодали. В конце концов, кто оплачивает великолепие и пышность двора Генриха Тюдора? Мы – налогами, которые он от нас получает. – Теперь граф Лэнгфорд не скрывал усмешки. – Право же, ему без нас никак не обойтись!

Вариан покачал головой.

– Дело труднее, чем я предполагал, – неохотно признался он.

– Доверьтесь своему чутью, сэр, и чутью Ниссы, – сказал Энтони Уиндхем. – Девочка выросла в деревне; здравого смысла у нее предостаточно. Моя дочь – прирожденная сельская жительница.