Пробуждение Жрицы - Мира Ризман

и такой судьбе, и такому поступку. Она слишком хорошо понимала, что наги никогда не будут справедливы к эльфу, а эльфы никогда не простят телепатического вмешательства. Тот, кому так сильно нужна была война между их народами, уже достиг результата, или почти достиг. Рена помотала головой, желая отбросить столь пугающие мысли. Она отчаянно искала наилучший вариант. Возможно, если Этьену удастся сбежать, это будет меньшее из зол, чтобы он там не украл! Ворованное можно вернуть, и попытаться договориться. Рена усмехнулась. Она действительно наивна, если предполагает подобное. Голова уже трещала от размышлений и, в конце концов, Рена пришла к неутешительному выводу: война разразится в любом случае, а, значит, всё, что в её силах - это судьба, и даже, скорее, жизнь Этьена. Если она сейчас предаст эльфа в руки правосудия: наги его убьют. Жрицы, боясь эльфийской магии, просто выжгут ему мозг. Пустая оболочка сгниёт в темнице за пару месяцев, и это будет столь же отвратительно, как если бы они всё-таки угодили на вампирский стол!

Конечно, Рена не исключала и того, что Этьен вполне мог и заслуживать подобной участи, но пока она не узнает, что же именно он украл, никаких действий с её стороны предприниматься не будет. И, если эльф успеет за время этого промедления сбежать, значит, такова его судьба. Рена дала себе наказ обязательно вызнать всё у Дюлана вечером, и, казалось бы, стоило уже немного успокоиться, но отчего-то волнение только усиливалось. Более того, с каждой минутой его становилось всё больше. Рена тщетно пыталась утихомирить свои чувства, не помогали ни рассудок, ни контроль. Её буквально трясло, но она так и не смогла понять, отчего это происходит. Руки невольно подрагивали, сердца бешено колотились, нервы, казалось, накалились до предела. Рена не выдержала и вскочила. Она суетливо прошлась по комнате, не обращая внимания на повернувшую голову птицу. Ей было не до того, Рена едва не заламывала руки, всё больше поддаваясь панике. Неуклюжее, из-за низких скошенных потолков, кружение по комнате всё больше напоминало безумие. Не в силах бороться с собой, Рена подбежала к окну, надеясь, что причина её беспокойства обнаружится на улице. Она услышала, как хлопнули входные двери, и худенькая фигурка в тёмном плаще метнулась на другую сторону. Некто очень торопился, так что, припустив по пустой улице, даже не заметил, как с него слетел капюшон. Дамиан!

Рена мгновенно узнала каштановые кудри и дернулась от окна. Она уставилась в кроваво-красные глаза птицы, и её буквально обожгло этим взглядом. Возникло ужасающее чувство, что эта тварь умеет читать мысли лучше любой жрицы. Рена хотелось прервать возникший зрительный контакт, но она не могла даже моргнуть! Вероятно, они ещё долго так простояли, если бы внезапно Рена не ощутила резкий удар. Ноги её подогнулись, от спины к груди разливалась боль. Рена застонала и осела на пол. Всё тело будто онемело.

«Рэл!»

Затуманенным от боли взором, Рена прошлась по комнате, подтверждая очевидное. Она по-прежнему находилась одна, и всё, что испытывала, относилось не к ней. Рэл был ранен! Рена чувствовала, как бежит из спины кровь - клинок воткнулся в тело, чудом не задев сердца, - как кружится голова, как слабеют руки и ноги. Она старалась забрать как можно больше боли именно себе, ведь если оставить всё ему - он умрёт от травматического шока! Рена пыталась сохранить остатки разума и не поддаваться паническому страху. «Наги сильнее людей, Рэл не умрёт от кровопотери, ведь у нас два сердца!» - убеждала себя она. Держась за стену рукой, Рена медленно зашагала к двери. Предупредительное карканье она проигнорировала. Ей нужны были вода, лекарства и чистые повязки. Рена едва ли отдавала себе отчёт, как она сможет их заполучить. Но только она шагнула за дверь, как наткнулась на него... Этьен поднимался по лестнице и замер на последней ступеньке. Их разделяла лишь пара шагов. Рена качнулась и чудом успела схватиться за дверной косяк. Этьен вмиг преодолел расстояние и оказался рядом.

- Вода, - простонала Рена, оседая в его объятья. - Вода и травы... - Она почти задыхалась. Каждое слово отдавала чудовищной болью в груди. - Повязки...

Он подхватил её и, пригнувшись, внёс в комнату. Рена же продолжала шептать:

- Повязки... травы... вода... Рэл... вода... Рэл...

Этьен аккуратно устроил её на матрасе и поспешил выйти. Съёжившись и почти теряя разум от боли, она подняла глаза на окно: птицы не было. В воспалённом мозгу уже зрела мысль, и, отсчитывая вдохи, чтобы хоть как-то оставаться в сознании, Рена для себя решила: если эльф ей поможет, он не виноват! В тот момент её уже не волновала логика и справедливость. Ей просто не на кого было рассчитывать. Она молила Полоза, чтобы Дюлан и Этьен не столкнулись именно сейчас, хотя и понимала, что каждая секунда на счету.

На двухсотом вдохе, эльф ввалился в комнату. В его руках был таз, в котором виднелись чистые белые тряпки, большой кувшин и сине-лиловые цветки медуницы. Этьен наклонился, ставя утварь у её ног:

- Что-нибудь ещё? - участливо спросил он, и в его глазах Рена видела сочувствие. Она порывисто схватила его за руку, хотя это движение причинило ей ужасную боль. Скривившись, она чаще задышала, удерживая хватку:

- Беги... - выдохнула она. - Быстрее... и птицы... страшные чёрные... - Каждое слово давалось с огромным трудом: - Они... служат ему!

- Я знаю. - На губах Этьена заиграла усмешка. Он чуть придвинулся к Рене и на миг завис над ней: - Береги себя! - сказал эльф и внезапно притронулся своими губами к её горячему лбу. Поцелуй вышел почти невесомым, лёгким, словно бабочка коснулась бархатными нежными крыльями.

Рена едва не задохнулась от ужаса и резко зажмурилась, но когда открыла глаза, Этьена в комнате не оказалось. Дверь была плотно прикрыта, а в тазу в горячей воде из кувшина заваривалась медуница. Рена, превозмогая боль, попыталась присесть, и, когда ей это почти удалось, в комнату вошёл Дюлан.

Он внёс Рэла, словно девушку на руках, и бережно уложил на матрас, попутно замечая приготовления. Поймав его взгляд, Рена судорожно проговорила:

- Я всё чувствую...

Она прижала руку к груди, но лишь на миг, потому как потом её взгляд упал на окровавленное и смертельно бледное лицо Рэла. Брат тихо постанывал. Рука, несмотря на судороги, сама потянулась к повязкам. Дюлан повернул Рэла и смахнул растерзанные рубаху и куртку, высвобождая рану. Рена заметила наспех наложенную ткань, тугую и