Четвертая стена. - Ренат Аймалетдинов

Это был ноябрь, если я не ошибаюсь. С его появлением время стало работать как-то по-иному, поэтому простите меня, если даты в моей голове будут не совсем точными или я буду путаться в числах. Он был воистину призрак прошлого. Живой мертвец — тот, кого ты не ожидаешь… И, по правде говоря, не ждешь. Поэтому я и не мог обрадоваться его появлению. Я считал, что он бросил меня. Ведь я ждал его. Не подумайте ничего плохого. Я не отрекался от Алекса. Я просто принял его, как человека, которого больше не будет. Не будет, потому что он так решил. А посему так и решил я. А тот факт, что он решил вернуться… Еще не означает, что этого захочу я.

Мы вернулись домой. Ко мне домой. Я был мрачен, как туча, а он, напротив, был слишком радушным и взбудораженным. Да, Алекс всегда был эксцентричен, но это не то. Он вел себя, как щенок, который давно не видел своего хозяина. По дороге мы встретили соседа… Но это не так важно. И когда уже зашли в мою квартиру началось самое интересное. Бесцеремонно, сняв лишь свои тяжелые берцы он направился на кухню прямо к холодильнику. Открыв его, там он с воплями удивления в духе «Ничего себе!» нашел бутылку красного вина, взял ее и пошел обратно ко мне. Но резко остановился в комнате, которая раньше, условно, была его.

— В чем дело? — я подошел к его застывшей фигуре, держащей бутылку, и спросил.

— Тут же была тахта…

— Да, но она же сломалась. Ты должен помнить это. Это случилось буквально…

— Почему ее нет? — спросил Алекс, перебив меня.

— Кого? — я решил сразу уточнить, чтобы избежать недопонимания.

— Новой тахты. Где она? Она же… — понимая громкость своего голоса он, в итоге, он замолчал на мгновение, а затем резко и звонко, как ни в чем ни бывало, добавил, — Ну, что? Выпьем за встречу?

Я не стал продолжать этот диалог, так как я все сам понял. Он ожидал, что тут будет новая тахта. Я сам так раньше думал. Но, как понимаете, она мне стала не нужна. Однако, ответив так, я ожидал реакции в духе: «Но она была бы нужна мне!» Эгоистичное заявление, скажу я так… Но его, по факту, не было, а поэтому и судить не о чем. Мы сели у меня в комнате на пол, разлили вино по бокалам и, не чокаясь, начали пить. Причем этого жеста не было, не потому что я был против… А потому что Алекс сам не предложил. Нельзя сказать точно, почему: либо он был обижен отсутствием тахты, либо он с самого начала хотел выпить, а «за встречу» стало хорошим поводом. Слово за слово, он разговорил меня. Я рассказал ему про Максима, Аню, Катю, свою никудышную семейную жизнь и рабочий путь. Я говорил много и пил много. Как потом выяснилось — больше него.

— А что делал ты эти годы? — спросил я его, будучи уже совсем не трезвым, и голос мой был прерывистым и тяжелым.

— Я? Ну, как бы так сказать…

— Знаешь, Алекс, — перебил его я и протяжно продолжил, — Можешь, пожалуй, не объяснять. Я понимаю, почему ты так сделал. Или просто догадываюсь… Тем не менее, я полагаю, что… Что ты не хотел мне проблем. Чтобы полиция села мне на хвост… И… Так далее…

— Джерри, я… — не успел Алекс закончить, как я снова его перебил.

— Но! Но… Неужели не было иного выхода?

— У меня не было иного выбора, друг… Я должен был уйти, но… Не только поэтому. Это не единственная причина.

— Да? А какая еще есть причина?

— Я должен был стать сильнее. Сильнее, чтобы суметь оберегать своих близких. Но и тут я провалился…

— Вот как… Знаешь, Алекс. Чтобы оберегать своих близких не надо быть сильным; надо быть рядом с ними! Рядом со мной! Ты мне был нужен!

В этот самый момент я почувствовал некую слабость. Я думал выпить то, что было налито у меня в стакане, но тело подвело меня, и я пролил вино на себя. А затем заснул. Наверно. А когда пришел в себя, то к нам уже пришли гости. Моя подруга и ее… Мои подруги. Мы должны были что-то там делать на следующий день, но… Сами понимаете.

* * *

— Кирилл, Вы неоднократно подмечали, что Алекс вел себя, как щенок, который соскучился по своему хозяину. И вы же упомянули, что у него была своя комната в вашей квартире, и, в целом, он вел себя в вашем доме фривольно, зная, куда и зачем идти, не спрашивая при этом разрешение.

— К чему Вы клоните?

— Подумайте… Разве это не ситуация из разряда «Мы в ответе за тех, кого приручили»? Вы дали ему дом. Причем не только физически. Вы впустили его в свое сердце и ваш с ним диалог тому подтверждение. И он все еще верит в тот дом и то сердце. И, соответственно, ведет себя так, как человек, которому вы важны. Вы не думали понять его позицию?

— Алекс ведет себя так, как ему выгодно себя вести. Если бы ему был важен так дом этого сердца, как вы выражаетесь, он бы вернулся куда раньше, а не спустя два года. Более того, он же отказывается идти на контакт. Я спросил его, что он делал это время, а что он мне сказал? Вот именно…

— Вы еще пробовали с ним общаться на тему того, что он делал эти годы без Вас?

— Конечно. Но каждый раз одно и то же. Либо молчание. Либо взгляд в пустоту. Либо…

— Либо что?

* * *

Это случилось дома у Греты. Уже наступила зима. Но это определенно было до Нового Года. Возможно, в день Католического Рождества… Неважно. Грета пригласила нас с Алексом к себе в гости. Ага, все верно. Меня и его. Дело в том, что Алекс Грете приглянулся. Ну, как сказать… Он ей показался любопытным экземпляром с точки зрения психологии или не знаю чего там еще — не вникал. И сразу могу сказать: Алекс не жил у меня. Зависал у меня сутками, но уходил ночевать куда-то в другое место. Я один раз спросил, а он мне коротко ответил: «В дом». Даже не «домой». Тем не менее, это не мешало ему